них, поэтому оно того не стоит. Кроме того, Народец ценит мастерство. – Она фыркает.
Пока Тильда трудится, они с Широй болтают между собой, а я слушаю их с небольшой улыбкой на лице. Мне стоит проводить больше времени с придворными, почаще встречаться с ними здесь. Без Элли я чувствую себя одиноко, но дело не только в ней. Если мне придется вести этих людей за собой, я хочу знать их. Как знает их Гейдж.
Пикси откидывает несколько прядей назад, чтобы пристроить на лицо маску, которую я буду носить на балу, и закрепляет ее в волосах замысловатым украшением от Прядильщицы, прилагающимся к платью. Скрученные нити жемчуга и опалов стягиваются в сложный узел по центру, а по краям расходятся волнами.
Я хватаюсь за пояс халата.
– Вы будете там сегодня вечером? – спрашиваю я, слегка нервничая.
Тильда фыркает, но Шира мне отвечает:
– Мы не совсем вписываемся в критерии приема Летней королевы.
Я хмурюсь.
– Бал проводится в мою честь, верно? Я хочу, чтобы вы присутствовали.
– Да ладно тебе, Шира, – ноет Тильда, подпрыгивая на носочках. – Давай. Я всегда хотела посмотреть на пиршество Благих.
– Сомневаюсь, что там будет весело, – отвечает Шира, внимательно наблюдая за мной. – Но звучит неплохо.
Я киваю.
– Пожалуйста, приходите, тогда количество фейри, которых я буду там знать, возрастет буквально вдвое, – шучу я, но даже для моих ушей эта шутка звучит плоско.
– А разве Гейдж не идет? – спрашивает Шира. Я не знаю почему, но ее слова вызывают во мне чувство вины.
– Нет. Очевидно, он тоже не соответствует стандартам Солиэль, – говорю я. Исла будет там, и это действительно имеет значение для меня. Помимо всего прочего я не хотела бы разрываться между ней и Гейджем. Особенно сейчас, когда я не могу заполучить ни того ни другого.
Шира снимает мое платье с вешалки и подносит его мне, чтобы я переоделась. Когда она помогает мне натянуть его, освободившись от халата, Шира дарит мне, я надеюсь, дружелюбную улыбку, хотя та все еще похожа на оскал.
– Ну что ж. Не могу допустить, чтобы ты была единственной Неблагой, развлекающейся сегодня вечером.
* * *
Я уже видела место, где живет Надя, или, по крайней мере, его пересечение с миром смертных. Там оно расположено в тихом и уединенном месте: полуразрушенная и заросшая оранжерея, прижавшаяся к кромке леса, который встречается с побережьем. Здесь, за завесой, здание в десять раз больше по сравнению с его земным размером. Все окна выглядят превосходно, сверкают в отблесках, кажется, тысячи свечей. С видом на дикие просторы океана с одной стороны и лесную чащу – с другой, он представляет собой изолированный пузырь искрящегося волшебства. Сегодня вечером здесь разносится сильный аромат жасмина.
Платье, сшитое для меня Прядильщицей, оказалось таким же неземным, как она и обещала. В тусклом свете опаловый блеск сияет еще ярче. Оно, ниспадая вниз, оголяет плечи, а длинные рукава из прозрачной ткани обнимают мои руки. Вырез в форме сердца прост, но элегантен. На талии материал собирается и струится до пола. Оно должно было быть тяжелым. Мне бы пришлось носить сотни подъюбников, чтобы подол выглядел настолько пышно, но такова магия Прядильщицы, как мне объяснили. Я выгляжу как принцесса фейри, коей и должна быть. Она даже создала маску в тон платью, расшив ткань сверкающими звездами.
Доспехи Ислы оказались почти такими же невероятными, если это вообще возможно, и от них нельзя отвести взгляд. Они облегают ее фигуру, но при этом ей удается выглядеть столь же опасной, какой, я знаю, она может быть. Кожаные наплечники, украшенные перьями, сияют почти незаметным иссиня-черным блеском. Сегодня Исла остановила свой выбор на юбке, и обещанные высокие разрезы демонстрируют ее длинные голубоватые ноги, когда она двигается. Она продолжает изумленно разглядывать свои доспехи. И почти с таким же выражением она поглядывает на меня.
– Ты выглядишь великолепно, – говорю я, пока мы ждем, когда Солиэль представит меня. Похоже, так заведено на балах. Я бы предпочла войти незаметно, но Солиэль с легким пренебрежением сообщила, что так совсем не принято.
Исла улыбается себе и осторожно проводит пальцем по серебру, украшающему ее грудь.
– Правда?
У меня не было возможности остаться с Ислой наедине перед отъездом. Шира и Тильда еще не ушли, когда она впервые увидела меня в платье. Но мне все же удалось отвести ее на минутку в сторону и поговорить с ней, и пьянящее чувство облегчения окутывает меня от осознания, что теперь она знает правду – что между мной и Келланом ничего не было. По крайней мере не знает, что я ему пообещала.
Еще не знает…
– Исла, – начинаю я, прочищая горло. Если я все равно собираюсь все испортить, то могу сделать это с большим размахом. – Потанцуешь со мной сегодня вечером? Я обещаю не наступать тебе на ноги. Хотя бы этому я научилась, – говорю я, нервно посмеиваясь. Слова вылетают из меня так быстро, что я не уверена в том, услышала ли она их вообще.
И как только мое предложение повисает между нами, лицо Ислы грустнеет.
– О, миледи, мы не…
Мои щеки опаляет жаром. «Все это время я думала…» Я поспешно обрываю мысль, придавая легкости своим словам.
– Нет, конечно нет. Все в порядке, мне не следовало даже спрашивать.
– Так не принято, миледи.
– Две женщины не могут потанцевать вместе? Даже как друзья? – Я улыбаюсь, когда произношу эти слова, и даже для меня эта улыбка больше похожа на гримасу. Смущение крутится в моем животе, но именно жалость, звучащая в ее голосе, способна сломить меня.
– Нет, – с сожалением в голосе говорит она. – Нет, фейри даже не обратят внимания на это. Но рыцарь и ее леди…
Я отмахиваюсь от ее слов, как будто тысячи иголок не пронзили мое сердце.
– Все в порядке, честно.
Она мгновение молчит, прежде чем добавляет:
– Благие едва ли уважают меня как вашего рыцаря, миледи.
Я слегка улыбаюсь ей, а затем снова отворачиваюсь. В глазах щиплет от слез.
– Я думала, мы покончили с «миледи».
Она либо не может найти слов, чтобы дать мне подходящий ответ, либо предпочитает промолчать. Атмосфера вокруг нас сгущается от невысказанных слов. Как давящая пустота теснит мою грудь. Я вспоминаю каждое наше взаимодействие, каждый румянец, каждый раз, когда ее руки чуть задерживались на мне, пока она изменяла положение моих рук, плеч. Не знаю, о чем я думала, особенно если из этого все равно ничего не выйдет.
Я никогда так не радовалась открытию дверей, как в тот момент, когда Надя приходит за нами в вестибюль, где нас оставила Солиэль.
– Вы готовы? – спрашивает она спокойно. Затем наклоняет голову в сторону, раздумывая. – Хотя сомневаюсь, что это имеет хоть какое-то значение.
Я приподнимаю бровь, взглянув на сирену.
– Тогда, вероятно, я готова?
Она улыбается, совсем чуть-чуть,
