наши полки и, кинув простыни на тощие колючие тюфяки, рухнули без сил.
Как устраивались Оскар и Болвангер – понятия не имею. Не маленькие, справятся. Болвангера я вообще увидела только за завтраком.
Его вид, надо сказать, весьма удивил меня. Нет, он не превратился в молодого красавца, как принц из сказки. Да и стрижка его вызывала улыбку. Однако старик отмылся, был относительно аккуратно одет и даже побрит. Чистые руки с обрезанными ногтями все еще не казались руками аристократа, но и нищего он больше не напоминал.
Если бы не забавные клочки неровно стриженых волос, он вполне сошел бы за пожилого пекаря или лавочника. Я взяла ножницы и подровняла его нелепую стрижку. Ему даже шел серебристо-седой короткий «ёжик».
-- Благодарю, Мари. – он был вежлив и задумчив.
-- Не за что, барон. Мне было нетрудно. За время путешествия волосы отрастут, и вы будете выглядеть вполне достойно.
Он только вздохнул в ответ.
Кстати, помощник капитана, невысокий крепыш средних лет, перебрался спать к матросам на палубу, уступив свою каюту семье капитана. Да, все моряки спали вповалку, прямо на деревянном полу! Некоторые подстилали себе толстые плащи, у пары человек были тюфяки, но ночью идти в туалет было сложно – стоило внимательно смотреть под ноги.
Уж-жасно! Я вроде бы не кисейная барышня. Но то, как месяцами жили эти люди... не сильно лучше животных. Да и еда им доставалась под стать скотине.
Еда это вообще отдельная тема. Никаких парадных кают с белоснежно скатертью, столовым серебром и вышколенным стюартом. С утра, если не было качки, кок варил кашу на молоке – на судне держали двух коров. Обслуживали только капитана с его семьей. Мы все шли со своей посудой и получали порцию каши из общего котла.
Я заметила, что некоторые матросы даже не мыли свою миску после еды. Еще им давали галеты из большой бочки и я лично видела, как мужчины колотят ими о борт корабля, вытряхивая червей. Живых червей!
Нам, пассажирам, пока еще давали чуть подчерствевший хлеб или пекли на сухой сковороде вполне съедобные лепешки. На обед готовили жареную либо отварную рыбу, которую матросы сами же и ловили. Ужин – опять рыба и крутая каша. Правда, капитан счел нужным предупредить:
-- Такая роскошь, Оскар, будет только, пока идем вдоль материка. В море рыбу ловить опасно, она часто бывает ядовитой.
-- И что будем есть там?
-- В последнем порту закуплю солонину. Ну, еще с десяток кур и пару овец.
Два дня качка была слишком сильной, и капитан не разрешал разводить огонь на камбузе. В эти дни из еды были только хлеб, сыр и крепко соленое сало. Предлагали еще и молоко, но никто из нас не рискнул. Зато простокваша оказалась вполне приличной. Кроме того, я выдавала к обеду еще по горсти сухофруктов и орехов каждому из нас. Сухари, взятые из дома, пока решила поберечь.
Я рассчитывала, что в дороге мы будем общаться с женой капитана. Возможно, я смогу у нее узнать разные бытовые тонкости и прочее. Однако, для капитана и его семьи мы все оставались мормышниками. И, похоже, это было уже не изменить. Он расплачивался с нами честно, но и считать нас ровней не хотел...
Да, как ни прискорбно, но его жена, тинка Эльга нервно морщилась, когда я пыталась с ней заговорить, и, как наседка, загораживала от меня детей.
-- Люти! Возьми Нилли и ступайте в каюту! Поднимается ветер, и вы простынете. Почему Мейса отпустила вас одних?! Кронус! Присмотри пока за сестрами – похоже, Мейса занята уборкой, – Мейсой звали пожилую няньку детей. – Простите, Мари, но сейчас я не могу разговаривать – у меня дела.
После второй такой сцены я прекратила любые попытки знакомства.
Первые две недели мы плыли вдоль берегов Аргентера, того королевства, в котором оба очнулись. Трижды заходили на день в небольшие портовые города, и капитан лично следил за погрузкой на судно разных товаров. В трюм стаскивали бочки, ящики, тюки. А нам разрешали ненадолго сойти на берег.
Я пользовалась этим, чтобы найти пресную воду, простирнуть одежду и обмыться. Из трех раз получилось только два – в одном из городов прачечные находились слишком далеко от порта, а идти в город я не рискнула.
Первые дни проблемно было с Оллой. Она не привыкла сидеть без дела, да и качку, пусть легкую, переносила не слишком хорошо. Мы с Оскаром по очереди сидели с ней в каюте, развлекали беседой и планами на обустройство. Наконец, когда нам разрешили сойти размяться в порту, Оскар додумался купить ей на местном рынке два огромных тюка какой-то сушеной морской травы. Там же он приобрел трость с удобной рукояткой для барона и сухофруктов для всех.
Олла оживилась и теперь целыми днями неторопливо и любовно плела циновки со сложным узором.
-- Как на место прибудем, так хоть станет, что на пол бросить. Ну, а нет – так продадим там. Все какая-то монетка в дом.
В следующем порту я купила себе ниток и спицы – будет, чем руки занять. На самом деле плавание обещало быть очень долгим и скучным.
При попутном ветре матросы вовсе не были заняты целыми днями. Некоторые плели сети – такой вот дополнительный заработок. Некоторые с помощью большого стального крюка плели из пеньки канаты. А двое проводили свой досуг за вырезанием фигурок из деревянных чурочек.
Один из них резал вполне себе узнаваемых китов и дельфинов, обнаженные фигурки девушек и прочее. А вот второй, Ленсор, обладал и талантом и вкусом. Через некоторое время я заметила, что Оскар не просто с любопытством присматривается к его работе, но и пробует что-то делать сам.
Чем дальше мы отходили от столицы герцогства, тем больше оживал старый барон. Он становился мягче и разговорчивее, казалось, с него сваливается неведомый груз. Он стал гораздо охотнее отвечать на вопросы. И несколько раз даже сам начинал разговор с нами. Именно он и предложил позаниматься языком.
-- Конечно, я редко говорил на родном – он был чуть смущен, когда предлагал. – Только и вам на месте легче станет, да и мне будет чем заняться.
Так что первые недели плавания прошли вполне спокойно.
Последний порт на материке, Крентер, задержал нас аж на три дня. Капитан ждал караван, к которому собирался присоединиться. Идти без охраны по океану было слишком рискованно, так что суда собирались и оплачивали охрану – большой королевский
