что престол должен принадлежать тебе, а не мне, – прошептал мужчина вкрадчиво, не сводя с девушки проницательного взгляда.
Первым порывом было нагрубить ему, сказать какую-нибудь гадость или вовсе изобразить оскорбленную невинность и вновь накрыться одеялом с головой. Но сон все равно не шел, да и, чего скрывать, очень уж хотелось утереть нос этому гаду.
– Я сильна магически, во мне течет кровь древней династии, я успешно прошла бо́льшую часть испытаний лабиринта, и я на академию не нападала, чтобы похитить артефакт! – выпалила Ланлинь на одном дыхании и победоносно вскинула голову. И пусть только попробует оспорить!
– Ну, допустим, кровь и во мне течет, магический потенциал у нас примерно одинаковый, насколько я заметил, а вот опыта и умений тебе явно не хватает. Но хорошо, будем считать, что это дело наживное. Испытания лабиринта… Смею напомнить, я здесь вместе с тобой, так что и здесь мы тоже на равных. Что касается похищения артефакта… Ну да, зачем тебе нападать на академию, если ты и так находишься в ней? Или уже забыла, что я среди избранных как раз был не первым, кто пытался похитить Небесную Звезду? – насмешливо ухмыльнулся Гу Юнжень и подмигнул несколько смешавшейся Пылинке.
А ведь говорил, что узнает информацию только о тех, кто ему интересен и кого считает конкурентом. Что же ему еще известно о ней? Или точнее будет сказать, что ему известно о Ланлинь? Не стоило забывать, что она не единственный попаданец в этом мире…
Ланлинь
Несколько секунд Пылинка молчала, переваривая эту мысль. Ведь была уже уверена, что Гу Юнжень и есть тот самый интернетный тролль. А потом Джейсин в пещере выругалась очень уж знакомыми словами, которых в этом мире быть не должно, и ее мысли потекли в иное русло. С этим второстепенным персонажем тоже все было как-то не очень чисто. Но прямо спросить у нее при ребятах Пылинка не захотела, а после уже и возможности не было… С другой стороны, Джейсин какое-то время находилась в лагере Гу Юнженя, могла услышать ругательство от него и повторить в экстренной ситуации. По итогу это все равно уже ни на что особо не влияло. Императорский престол в любом случае должен принадлежать Ланлинь!
– По крайней мере, Небесная Звезда от меня не сбегала! – парировала Ланлинь.
– Но и не признала. Для нее ты тоже недостаточно чиста, похоже. Внутреннее наполнение все же очень много значит, как бы ты себя ни убеждала в обратном.
– Это была ошибка! Мне просто не дали времени, Джейсин эта взялась не вовремя, так бы артефакт уже был мой! – выпалила Пылинка, даже привстав на своем ложе, чтобы быть убедительнее.
– Ну да, ну да… А если бы ректор в свое время не испугался моих взглядов на мир в целом и власть в частности, я бы еще несколько лет назад просто взял Звезду в руки и все это время у вас был бы совсем другой император, – насмешливо кивнул Гу Юнжень.
– Ректор знал твою натуру! И Звезда бы тебе все равно не далась!
– И почему же?
– Потому что ты подлый, гнусный… – начала заводиться девушка, но мужчина прервал ее, приложив указательный палец к губам. В отличие от взбудораженной разговором Ланлинь, Гу Юнжень оставался абсолютно спокойным.
– Я бы попросил. Я никого не обманывал с самого начала, потому меня и выгнали из академии, побоявшись моих суждений. Никогда ни от кого не скрывал, чего я хочу и на что готов ради достижения своих целей. Разве это не лучше, чем притворяться белым и пушистым и, прикрываясь добрыми деяниями и «судьбой», творить мерзости?
– И ты мне будешь говорить о мерзостях? Ты убил ректора! И не только его. Сколько крови на твоих руках?! – обвиняюще наставила на него палец Ланлинь.
– Ему было необязательно умирать, мог просто отступить, и он это знал, но сам выбрал такой финал.
– Вот именно! Ты даже не раскаиваешься в том, что совершил… – начала было Ланлинь, но ее прервал простой вопрос, показавшийся неуместным:
– А ты?
– Что я?
– Ты раскаиваешься в том, что совершила?
– Я ничего такого не совершала, – тут же нахмурилась девушка, искренне не понимая, о чем речь.
– О, мне несложно напомнить. – Губы Гу Юнженя растянулись в циничной ухмылке. – Мой генерал, Сан Линь. Хочешь сказать, не ты отправила парня, не успевшего никого обидеть, на жестокую и мучительную казнь, несоразмерную его преступлениям?
– Несоразмерную? От его рук погибло столько народу! Его тварюга оборвала не одну жизнь. Он целый клан обрек на мучительную смерть… – аж задохнулась от возмущения Ланлинь, принявшись загибать пальцы, но ее снова прервали.
– А ты знаешь, что сделал тот клан? Считаешь, что так и должно происходить в твоем идеальном мире? Став императрицей, будешь и дальше прикрывать глаза на такое? – процедил Гу Юнжень с нескрываемым презрением. Что заставило Пылинку смешаться.
– Нет, конечно. Но можно было обратиться к правосудию… – пробормотала она растерянно.
Но Гу Юнжень не дал ей обрести почву под ногами, безжалостно продолжая давить фактами. Он и сам не мог бы сейчас сказать, почему так сильно хотел открыть этой наивной мышке глаза на мир, которым она хотела править. Пускай бы заблуждалась себе дальше, пребывая в своих по-детски наивных мечтаниях, тем проще было бы вывести ее из игры. Но ему почему-то хотелось довести разговор до конца и посмотреть, какие выводы она все же сделает. И сделает ли вообще? Способна ли в принципе признавать свои ошибки, прислушиваться к чужому мнению, которое кардинально отличается от ее?
Вероятнее всего, нет, такие упертые и зацикленные на чем-то одном люди редко видят дальше своего носа… Но все же хотелось убедиться наверняка, что она такая же, как и все. Просто наивная пустышка, еще одно испытание лабиринта, которое он преодолеет с легкостью.
– Думаешь, дети, которых искалечили физически и морально, не пытались кому-то сообщить после? Как думаешь, где они сейчас? Услышал ли их кто-то? Исправил содеянное? Защитил других? Вспомнил потом, хотя бы где зарыты их тела?
– Я не виновата в том, что там творилось! Это ужасно! И будь я императрицей, я бы обязательно прекратила это и… – совсем смешалась Пылинка, лихорадочно пытаясь подобрать аргументы и уже путаясь в словах.
Больше всего ей сейчас хотелось зажмуриться, чтобы не видеть этот его холодный, совсем чужой взгляд, зажать уши ладонями, чтобы не слышать его жестоких слов. И все же она продолжала смотреть на него и ловить каждую фразу, что будто иглой вонзалась в самую
