Да что такое? Почему я постоянно получаю?!
А мы двинулись к пентаграмме. Нам действительно нужно было выдвигаться.
Что ж, видимо скоро я познакомлюсь с еще одним братом Ланселя.
Неприятное чувство страха и ограниченности заставляли меня чувствовать себя не на свое месте. Темный, мрачный облик Аутора часто использовали для страшилок, которые чаще всего, оказывались, основаны на реальных событиях.
Здесь повсюду фонило магией на три километра в разные стороны, шныряли высокомерные, наглые и попросту надменные демоны разных пород и принадлежностей к семьям. Но не это было самым кошмарным в этом месте. Нет. Нечто похожее мы видели в Сэльтроме. Самое ужасное было то, что здесь все жили по демоническим понятиям свобод и нравственности. И они в разы были жестче и опаснее, чем законы остального мира.
Смотря на то, как по чистым, узеньким улочкам ходили в черных одеждах и мантиях разношерстные демоны, я даже начала скучать по Сагу.
Там я хотя бы была одной из самых сильных иномирянок.
— Ты в порядке? — спросил меня Терон.
Дядя знал о моей не любви к скоплениям собственных же побратимов, и поэтому сейчас его рука в заботливом жесте коснулась моего плеча.
— Да, нормально, — быстро кивнула я, тряхнув огненной гривой и возвращая себе самую ненавистную маску — надменности и превосходства.
В Ауторе понимался лишь один закон — если хочешь выжить, будь наглее, сильнее и беспощаднее. Ты же демон!
— Я чувствую себя странно здесь… — признался Лансель, осматриваясь в небольшом городке, который граничил с королевством людей и представлял собой скорее обособленный лагерь. Правда, здесь тоже была власть и даже стража, которая следила за тем, чтобы демоны не убивали. Слишком часто.
— Это из-за энергетики демонов вокруг. Наша сила здесь возрастает, но так как ты душегубец, то твой голод тоже усилится, — не особо обрадовал нас Терон. Мужчина посмотрел на кусочек обгоревшей карты, что хранил в своей руке и вгляделся в скопление сородичей на рынке.
— Поэтому советую держаться ближе к нам и не привлекать к себе излишнее внимание, — порекомендовал Энгес новому демону среди нас, даже не взглянув в сторону Ланселя. — Отскребать тебя от каменной плитки никто не станет.
— Энгес! — упрекнула я мужчину, осуждающе посмотрев на него. — Прекрати немедленно!
— Твоему парню нужно понять, что он не принцесса и реальность демона куда суровее, чем пишут в книгах, — стоял на своем еще один Страж Смерти. — Ты теперь угроза для всех — своих близких, прохожих и в первую очередь, ты угроза для Джесс, — Энгес явно сейчас был в зловредном и воинственном настроении, и его негатив сейчас потоком выливался именно на Ланселя. Я заметила, как прохожие начали оборачиваться на нас, но к счастью, их интерес быстро исчезал, стоило им всмотреться в наши ауры.
Понять к какому виду принадлежал демон, можно было по тому, какая энергия его окружала. Вот варосы были темными — их аура имела исключительно серо-черный цвет, а так у нас с ними общую кровь, то я также являлась теневым представителем. А вот душегубцы отличались тем, что совершенно не имели цвета своей энергии.
— Я знаю, что ты не в восторге от меня, — начал было Лансель, складывая руки на груди.
— Какой сообразительный! Медаль хочешь? — язвил Энгес, насмехаясь над душегубцем. Вот только он вряд ли понимал, что сейчас Ланс был еще нестабилен. Он действительно являлся угрозой, и злить его было плохой идеей. Особенно в центре Аутора.
— Драка, драка, драка, — явно наслаждался происходящем Дюмо, закатывая рукава своей рубашки. Его глаза блестели от интереса к тому, что же будет дальше — драка или самое обычное убийство.
— Заткнись, — настоятельно попросила кузена. Он лишь подливал масла в огонь. — Энгес, успокойся. Сейчас не время и не место выяснять отношения. Мы здесь по делу, а ты ведешь себя, как обиженный ребенок.
— Я не ребенок. Просто я единственный, кто действительно понимает, на что способен твой любовник, — вот как-то неприятно резануло слово любовник. Учитывая, что мы с моим Хадом не переступили черту. — Он — зло. И ты тоже это скоро поймешь, — на этом Энгес решил откланяться. Бросив напоследок. — Узнаю у местных, где искать чужака.
— Он прав? — спросил севшим голосом Лансель, но не у меня, а у Терона. Он смотрел на моего дядю, ожидая ответа и в его глазах, что пылали алым, я видела страх. Дертагорца бросило в жар, я почувствовала, как мой жар откликнулся на холод, что поселился в сердце душегубца.
Я не так много знала об этом виде демонов. Они были действительно опасными и в прежние времена десяток душегубцев мог уничтожить больше народу, чем ледяные и особенно варосы.
Терон не стал юлить. Дядя всегда отличался излишней любовью к правде.
— Да, если твой демон вырвется на свободу, то он может высосать души у половины города. Ты не просто опасен, ты действительно зло.
— Дядя, зачем… — единственное, что смогла я сказать. — Ланс, не слушай их, ты совсем справишься. Я тебе помогу. Не волнуйся.
— И я бы убил тебя сразу как понял, кто ты.
— Тогда почему позволили пройти инициацию? — голос Ланселя был спокойным, но я чувствовала, как кипели страх и отчаяние в его груди. Мне стало больно от происходящего и того, что творилось внутри мужчины. Моего мужчины. Пусть он будет опасен, пусть стал душегубцем, но я его не оставлю. Пока он не захочет уйти… Но даже тогда, я продолжу бороться за его жизнь и душу.
— Потому что опаснее душегубца лишь варос, у которого отняли его пару, — с какой-то долей грусти ответил Терон, посмотрев на меня с заботой и теплом. Я поняла, о чем он говорил. — Демон у которого отняли любимого страшнее любого катаклизма. И ты дышишь и стоишь здесь живой и невредимый, только потому, что я люблю свою племянницу, а ее пламя выбрало тебя.
— Значит, мой демон не может навредить Джесс? Для нее я безопасен? — с надеждой спросил Лансель, он сжал мою пальцы, словно боясь отпустить и потерять.
— Опасен, но Джесс единственная, кто может контролировать твои порывы и справиться с той силой, что вырывается из твоего тела. Вот только, мальчик, хочу тебя предупредить. Джесмин моя единственная племянница, она сердце нашего клана, пусть и не хочет это признавать, — дядя посмотрел на меня, и я почувствовала, как глупая улыбка появилась на моих губах. Приятное, конечно, слышать, что я любима своими родственниками. — И если с ней что-то случится, если ты не справишься со своим зверем, мы тебя
