Домики — если их можно было так назвать — тоже не выглядели ухоженными. Они прошли все поселение насквозь, и убедились, что все шаггитеррианцы жили в похожих друг на друга деревянных грубо сколоченных строениях в форме шалашика, из неокрашенных плохо обработанных бревен. Их утепляли шкурами животных, соломой, порой неаккуратно торчащей наружу. Эстетических чувств местному населению явно недоставало.
Одежда на дикарях выглядела под стать их жилью: неаккуратно сшитая, в основном из кожи, швы наружу, штанины кое-как оборваны книзу. Женщины носили длинные кожаные хламиды, которые язык Микеи не повернулся бы назвать платьями, мужчины — брюки и что-то, похожее на туники, сверху. А многие выше пояса сверкали оголенной грудью.
Рост местных жителей резко отличался в меньшую сторону от горианцев. Не все местные мужчины возвышались над Микеей. Сначала она с интересом и дружелюбием изучала их, но с каждой минутой ее все больше охватывало чувство брезгливости, когда взгляд выхватывал больше деталей, вроде грязных волос, черных по краю обгрызенных ногтей, гнилых зубов — у тех, кто постарше.
Речь шаггитеррианцев в первые минуты представлялась потоком неразборчивых звуков, и из ее груди даже вырвался разочарованный вздох: не было похоже, чтобы это племя общалось на одном из тех наречий, которые изучала она. Но затем, услышав отчетливый обрывок фразы одной из местных жительниц, Микея замерла как вкопанная, во все глаза уставившись на юную шаггитеррианку. Она поняла ее.
Тыкая в нее пальцем, молодая девушка, больше похожая на чумазую девочку, говорила: «Красивая инопланетянка. Красивая». Что ответила ей другая женщина, постарше, стоявшая рядом, Микея не поняла, но когда ее глаза встретились с полным восторга и любопытства взглядом девочки, она невольно сказала: «Спасибо» на шаггитеррианском. Соблазн вступить в диалог оказался непреодолим, хотя Микея и слышала предупреждение Тхорна.
Услышав ее ответ, шаггитеррианка застыла, переглянулась со стоявшей рядом женщиной, и вдруг тихонечко запищала, а потом — все громче и громче. Подпрыгнув на месте, туземка вдруг что-то громко закричала в дополнение к писку, что — Микея не смогла разобрать, однако смысл был ясен, учитывая, с каким возбуждением девочка указывала на нее пальцем. Шаггитеррианка стремилась сообщить всем какую-то новость — возможно, о том, что обнаружила инопланетянку, которая говорила на их языке. Или это было слишком сложно для их уровня интеллекта?
— Что ты ей сказала? — изумленно спросил Цесин, сразу шагнув ближе, и взял ее за руку.
Прежде, чем Микее удалось как-то отреагировать, она, Цесин и два сопровождавших их офицера оказались в кольце шаггитеррианцев, наперебой что-то говоривших ей. Некоторые фразы она понимала — туземцы говорили, что она красивая, и тут же просили еды, одежды, умоляюще складывали руки лодочками. Набежали дети, протягивая руки, дергая ее за платье.
— Я ничего им не сказала, только «спасибо», — оправдываясь, сказала Микея Цесину и одному из офицеров, который прожег недовольным взглядом.
— Все назад! — рявкнул тот на туземцев, и взрослые шаггитеррианцы было отступили на шаг, но энтузиазма у них не поубавилось — они продолжали смотреть на Микею, словно на спустившуюся с неба богиню, и просить ее наперебой обо всем сразу, засыпая комплиментами. Не зная, что делать, она прижала руки к груди, растерянно моргая и робко улыбаясь.
— Пожалуйста… дайте мне пройти. Нам пора уходить. Спасибо вам, — сказала она по-шаггитерриански, потрепав по волосам мальчика лет пяти, который цеплялся за ее платье, и крылья, и что-то лопотал.
Но эта фраза только привела шаггитерианцев в большее возбуждение, почему-то даже в неистовство. Пытаясь приблизиться к ней, они стали толкаться и тут же — драться друг с другом. Сначала двое, но очень быстро в борьбу оказались вовлечены и другие шаггитеррианцы.
— Мике! — воскликнул Цесин, явно встревоженный, и сжал ее руку выше локтя.
— Эста, молчите, — рявкнул офицер на ухо почти одновременно с ее женихом. — Больше ни слова на шаггитеррианском.
— О, Сезар Величайший… — вырвалось у Микеи, когда она шарахнулась в сторону от свары между пятью шаггитеррианцами. Но с другой стороны к ней тянули руки другие поселяне, не обратившие на драку ни малейшего внимания, а наоборот, воспользовавшись ею, чтобы пробраться к ним мимо дерущихся. Им бы улететь — но для разбега место не было. Для этого надо было сначала убежать.
— Стоять! Стоять! — гавкали на местных офицеры и по-гориански, и по-шаггитерриански, защищая спинами ее и Цесина, уже не подпуская к ней местных, постепенно отжимая их в сторону. Но шаггитеррианцев уже было так много вокруг них, что двое их охранников могли лишь поддерживать статус-кво, ограждая Микею и Цесина от тянущихся к ним рук.
Она слышала, как один из офицеров связался по рации с Тхорном, и испытала смешанные чувства: с одной стороны, облегчение — так как не сомневалась, что командир поможет, а с другой — отчаяние. Ох, и попадет же ей за все это. И надо же было такому случиться сразу после утреннего инцидента, досадовала она. Страха Микея не испытывала — ей не верилось, что шаггитеррианцы способны причинить им настоящий вред.
Часом ранее.
Асхелека слегка порозовела, когда Тхорн знаком отпустил всех офицеров, чтобы остаться с ней наедине. Ее сердце забилось чаще: он хотел проводить время только с ней. Робко улыбнувшись ему, она получила в ответ теплую телепатическую улыбку и нежное поглаживание по руке. Невеста. Она до сих пор не могла к этому привыкнуть.
— Устала? — негромко спросил он.
— Немного, — призналась она.
— Мы можем посидеть где-нибудь, — сказал Тхорн, уверенно шагая по разбитой улице, по хлюпающей под ногами грязи. Асхелека шла за ним, держась за руку, с интересом озираясь на шаггитеррианцев. В походе она чувствовала на себе тревожные взгляды Ариадны, Микеи, Цесина и даже Тхорна. Но ей казалось, что это излишнее беспокойство — предстоявшая встреча с соотечественниками не повергала ее в сильные неприятные чувства.
Теперь, увидев их прямо перед собой, она лишь утвердилась в этой мысли. Встреча не травмировала ее. Только раз, когда взгляд упал на женщину в возрасте, она нахмурилась, задумавшись, что такой же могла бы быть ее мать. Такой же уставшей, покрытой морщинами и седой в свои неполные сорок, такой же неопрятной, бедной, возможно, голодной… вот только ее мать мертва, и голода испытывать не может, будь то хорошо или плохо.
— Хеле, — позвал Тхорн, который, тем временем, нашел прекрасное место для отдыха в виде поваленного дерева, по которому лазали шаггитеррианские дети. Приближение огромного горианца заставило малышей насторожиться и отступить, благодаря чему они с комфортом расположились на большом сухом и теплом стволе. Асхелека с облегчением вытянула ноги и положила голову на грудь своего жениха, с улыбкой наблюдая, как маленькие шаггитеррианцы изучают их взглядами на расстоянии, что-то обсуждая между собой — по всей видимости, решая, насколько безопасно приближаться к этим инопланетянам.
