Ну, хотя бы выглядела я хорошо, пока тянула время.
Каждое утро я вставала, собирала сумки и почти бежала в вестибюль.
Я забрасывала сумку за плечо и готовилась нестись сломя голову на почту за посылкой от Рэд Берн. Я уже чувствовала холодное прикосновение уличного ветра к моим щекам. Но тут мои ноги как-то сами меняли направление и, вместо того, чтобы выходить в холод, оказывались у лифтов, готовые вернуться наверх. И каждое утро персонал смотрел на меня со все большим беспокойством.
Безусловно, я злилась на Калеба. Но я лгала ему, притворяясь, что знаю, что он не врал мне, пока он лгал мне, притворяясь, что не знает, что я врала ему. Наше общение в рамки здравого никак не вписывалось.
В своей норе, оснащенной минибаром, я перебирала все варианты: бежать обратно в долину, начать новую жизнь или вернуться в Теннесси, чтобы разобраться с путаницей, в которую я превратила жизнь старую. Хотя последнее было из разряда «когда рак на горе свистнет».
Какая-то маленькая, искореженная часть моего мозга уверяла, что я больная на всю голову. Я даже парковку не могу пересечь, не поддавшись панической атаке. Оборотням требуется сильная пара, способная противостоять странным, жестоким вызовам их мира, а я первое же испытание провалю. Я знала, что правила спаривания в стае не подвергались сомнению, но, может, в случае со мной магия, которая ими управляет, сделала исключение, раз я не беременна от Калеба. Вероятно, он может отправиться к симпатичной девушке из другой стаи и завести детей с ней. У нее не будет ночных кошмаров и проблем с доверием. Но от одной только мысли об этом у меня закипала кровь.
Я не хотела, чтобы он женился на другой женщине, чтобы она помогала ему с расследованиями, прикасалась к нему. Калеб мой.
Теперь осталось только придумать, как начать разговаривать с ним, не применяя электрошокер.
На шестой день моего добровольного затворничества Рэд Берн разрешила мои затруднения телефонным звонком.
- Ну что?
- Ты о чем?
- Что думаешь о своем новом удостоверении? Мой приятель немало постарался, чтобы ты на фото хорошо получилась, а имя я тебе сама выбирала. Мне всегда казалось, что «Вефиль» тебе подойдет.
- Ты о чем вообще?
- Твое новое удостоверение, неужели ты его не забрала? Дорогая, я тебе его неделю назад отправила, мне гарантировали доставку за три дня. Я думала, ты не звонишь, потому что уже едешь. Ну, или потому, что не в восторге от нового имени. Но какое это имеет значение, если прямо сейчас в Оттаве тебя ждут в ветеринарной клинике? Ты займешь место ветеринарного фельдшера.
Печально, но мне даже, может, и хватило бы навыков для такой должности, учитывая, сколько я работала с волками и людьми.
- Я еще не успела забрать документы.
- Да что там с тобой происходит? Ты неделями ко мне приставала, чтобы я сделала бумаги, и вдруг внезапно не успела их забрать? Ты как-то непонятно разговариваешь, смущаешься все время... Подожди, дело в мужчине?
- Вроде того.
Рэд Берн фыркнула.
- Дорогая, так да или нет?
- Да. - Я вздохнула. - У меня есть шанс построить с кем-то хорошую жизнь и прожить ее под своим именем.
- Прекрасно! И что же тебя останавливает?
- Может, то, что пока мое существование больше похоже на американские горки? - предположила я.
- Не потянет.
- Первые пару месяцев нашего знакомства я лгала ему о том, кто я.
- Ты в местной версии программы защиты свидетелей, так что получишь поблажку. Это не катит.
- Он врал мне. А еще он охотник за головами, нанятый моим бывшим, чтобы меня найти.
На другом конце провода повисло тяжелое молчание.
- Да уж. Это может помешать.
- Почему я слышу звон стекла?
- Готовлю себе выпить. Ты себе тоже сделай, и мы обсудим все.
Я открыла маленькую бутылочку водки из мини-бара и выпила содержимое одним глотком.
Я громко зашипела, отчего Рэд Берн там у себя захихикала.
- Ты же там не смешивала ничего?
- Нет, - хрипло ответила я.
Всю омерзительную историю я ухитрилась рассказать в одно очень длинное предложение, без пауз. Как встретила Калеба на парковке и помогла ему с огнестрельным ранением. (Но умолчала о самопроизвольном исцелении.) Как мы мотались по штату, вроде, расследуя преступления. Как я постепенно, почти против собственной воли, влюблялась в него.
И, наконец, как мои хорошие поисковые способности в интернете привели к нахождению письма Скуны и неповторимому удару электрошоком. Мне кажется, за время рассказа я и вздохнуть толком не успела.
- Ничего себе, черт, - изумилась Рэд Берн, потянув последнее слово.
- И не говори...
- Хорошо, подведем итог. Если бы ты никогда его больше не увидела, ну, никаких звонков, никакого преследования парня на фейсбуке...
- Я последний человек на земле без странички на фейсбуке.
Она продолжила, словно не услышав.
- Никакого лежания на кровати в полупьяном от мерло виде под песни Адель в обнимку с его футболкой, которую ты украла, чтобы украдкой вдыхать его запах. Ни малейшего намека на то, что он существует на земле. Что ты почувствуешь?
Меня замутило. Несмотря на злость, от которой мозг чуть не взрывался, одна только мысль никогда больше не увидеть Калеба пугала до смерти.
- Дышать тяжело?
- Да, - прохрипела я.
- Дорогая, мой муж беспокоит и удивляет меня каждый день. Он может довести меня до бешенства, но от одной только мысли никогда его больше не увидеть так плохо становится, ты себе не представляешь. Выражаясь словами бессмертной Шер, я безумно его люблю.
Я застонала.
- Как бы мне хотелось не понимать, о чем ты. И про чувства, и про отсылку к Шер. Кто ж цитирует «Во власти луны»?
- Нужно ценить классику, соплячка.
- Да, да, - вздохнула я.
- Так ты уже знаешь, что будешь делать?
- Нет.
- Отлично, - воскликнула она, - решения, принятые в спешке, до добра не доводят. Не торопись с выбором, черт побери, убедись, что делаешь его правильно.
Глава 14
Разнообразные творческие угрозы Альфа–самки
Решение я принимала не спеша.
Набирала Калеба, и тут же сбрасывала вызов. Отметила лучший маршрут до долины и подходящий путь до ветеринарной клиники. Смяла листок с картой и выбросила. Казалось, я не могла заставить себя сделать первые шаги к новой жизни. Я так злилась на Калеба. Да, я ему лгала, но не для того, чтобы обидеть или обвести вокруг пальца. Я врала, чтобы защитить себя. Все это время он знал, кто я, знал, что Гленн меня искал, и не сказал, что ему заплатили за мою поимку. Я больше не верила словам Калеба о том, что он любит меня, что хочет провести со мной остаток жизни. Я уже слышала такие слова прежде, и они превратились в оковы, связавшие меня с человеком, желавшим принимать все решения за меня. Я не хочу повторения.
