- Огонь и лед, - пробормотала Афродита.
Мои брови взлетели.
- Знаешь, ты можешь быть права.
- Я не знаю когда вы разгадаете эту чертову подсказку и поймете, что я практически всегда права, - Афродита вытащила из своей сумочки от Coach маленькую ювелирную пилочку для ногтей и начала подпиливать свои ногти. - Я не знаю что еще это проклятое глупое стихотворение может означать, но его часть, безусловно, о Близняшках-Дурашках с одной извилиной на двоих.
- Почему ты подпиливаешь свои ногти?
Она посмотрела на меня убийственным взглядом, ясно говорящим "Какого хрена?"
- Потому что в этом глупом городе недостаточно приличных круглосуточных спа-салонов. Ладно, за исключением одного ужасного: я всего лишь хочу чтобы мне сделали маникюр, а не изнасиловали. Не хочу подхватить ни ВИЧ, ни что-нибудь другое в этом роде.
- Афродита, иногда ты говоришь бессмысленные вещи.
- Всегда пожалуйста, рада расширить твои кругозор. Так или иначе, как я сказала, что ты собираешься делать с Близняшкой-дурашкой и Близняшкой-деревяшкой?
- М-мм, ничего. Они - подруги. Иногда подруги сердятся друг на друга. Они сами должны найти способ помириться.
- Правда? И это все, что ты можешь сказать?
- Афродита, ну и какого черта ты от меня ждешь?
- Ты только что выругалась? Разве "черт" - она показала пальцами кавычки в воздухе, - не бранное слово?
- Как на счет того, чтобы самой сходить к нему и убедится?
Я вопросительно глянула на неё.
- И в триллионный раз повторяю - нет ничего плохого в неумении ругаться!
- Брань или ругань. Но в одной вещи я уверена наверняка, что мои снежки пролетят даже не задев его рогов.
- Ты! Злючка! - воскликнула я.
- Спасибо. Но серьезно. Что ты собираешься делать с Близняшками?
- Дайте им свободу! - Я не хотела кричать, но эхо, звучавшее в каменном здании говорило об обратном. Я глубоко вздохнула и попыталась забыть о чувстве, что я хотела задушить Афродиту. - Я не могу быть ответственной каждый раз, когда у одного из моих друзей проблемы с другим моим другом. В этом даже нет смысла.
- Об этом говорится в глупом, но пророческом стихотворении, - сказала она, полируя свои коготки.
- Я все еще не понимаю, почему я должна...
Я замолчала, поскольку огромный черный Линкольн Таун проехал по круглой подъездной дорожке и остановился перед Афродитой и мной. В то время, как мы смотрели с неприлично открытыми ртами, Сын Эреба вышел с места водителя, полностью проигнорировав нас, и открыл заднюю дверь автомобиля.
Длинная, худощавая и одетая в синий бархат, Танатос приняла протянутую руку Воина и изящно вылезла. Она улыбнулась нам и благодарно кивнула, когда мы поклонились ей, но ее внимание было сосредоточено на здании вокзала.
- Какой прекрасный пример мастерства Арт-деко тридцатых годов XX века, - сказала она, обводя пристальным взглядом фасад вокзала. - Я оплакиваю утрату популярности путешествий поездом. Когда их наконец построили, это был чудесный, расслабляющий способ перемещения по этой огромной стране. Фактически, он все еще существует и по сегодняшний день. Печально, что у нас так мало современных железнодорожных маршрутов, из которых можно было бы выбрать. Вам бы посетить вокзал в сороковых — трагедия, надежда, отчаяние и отвага — все сконцентрировалось на одной яркой, оживленной площади. - Она продолжала любоваться старым зданием. - Это не похоже на сегодняшние неприглядные аэропорты. Они лишены всего этого - любви, души, жизни, особенно после той трагедии 11 сентября. Так печально … так печально …
- М-мм, Танатос, могу я чем-то помочь вам? - наконец спросила я, когда стало очевидно, что она собиралась стоять так вечность, всего лишь глазея на вокзал.
Она показала жестом Воину, чтобы тот вернулся в автомобиль.
- Ждите меня через улицу на стоянке. Я скоро присоединюсь к вам.
Он поклонился ей и уехал. Она повернулась лицом к Афродите и мне.
- Леди, я верю, что это время перемен.
- Для перемен чего? - спросила я.
- По-видимому, смена нашего входа, - сухо произнесла Афродита. - Калона зашел к нам отсюда. Танатос оттуда же. Нам необходимо постелить здесь коврик с приветствием "Добро пожаловать", потому что наш "проходик с занавеской" в подвал не под стать нам.
- Странно сказано, но думаю все верно, - сказала Танатос. - Это одна из причин, почему я от имени Высшего вампирского Совета купила это здание для вас.
Я моргнула от удивления и попыталась сформулировать достойный ответ, когда Афродита сказала:
- Я надеюсь, это подразумевает и реконструкцию.
- Да, - ответила Танатос.
- Погодите, - сказала я. - Мы не Дом Ночи. Почему Высший Совет занялся тем местом, где мы живем?
- Потому что мы особенные и клевые, и они не хотят, чтобы мы жили в грязном сарае, - сказала Афродита.
- Или потому что они хотят контролировоть то, где мы живем и что делаем, - сказала я.
Брови Танатос взлетели.
- Вы говорите с властностью Верховной жрицы.
- Я пока еще ею не являюсь, - уверила ее я. - Я все еще недолетка. Стиви Рей наша Верховная жрица.
- И где же она?
- Она с Рефаимом. Скоро рассвет и она любит быть с ним прежде, чем он превратится в птицу, - сказала я прямо.
- А что же ты?
Я нахмурилась.
- Вы не меньше меня знаете кем я являюсь. Вы так же знаете, что Старку был подарен Меч Хранителя в Потустороннем мире, а это означает, что в некоторой степени я Королева, так как он является моим Воином и Хранителем.
- Для чего все эти вопросы? Я думала вы на нашей стороне, - поинтересовалась Афродита.
- Я на стороне истины, - ответила Танатос.
- Вы знаете, что Неферет - лживая сучка, - сказала Афродита. - Мы рассказали вам об этом на острове Сан-Клементе, когда Зет была в стране Грёз.
- Она имела в виду в Потустороннем мире, - я выпучила глаза на Афродиту.
- Ага, верно, в Потустороннем мире. Мне пофигу, - сказала она. - Но мы рассказали вам как реально обстоит дело по поводу Неферет, и вы дали нам понять, что поверили нам. Вы даже помогли нам выяснить о Скае для Старка. Итак, что же происходит с вами сейчас?
Затянулась огромнейшая пауза, которая дала возможность подумать достаточно времени - не зашли ли мы с Афродитой слишком далеко. Я имею в виду, Танатос была мощным, древним вампиром, членом Высшего совета, которая была одарена Богиней близостью со смертью. И, скорее всего, это было не очень хорошей идеей – допрашивать ее, не говоря уже о том, чтобы начать выводить ее из себя.
- Я верю, что то, что ты мне сказала, когда душа Зои была разбита на осколки, было то, о чем ты и все остальные думали, и было настоящей правдой, - наконец произнесла Танатос.
