Завершить эту мысль я не успела.
Я так и не поняла, что случилось в следующее мгновение. Только что Филипп Грей стоял на расстоянии в несколько шагов от меня. И как-то неожиданно он вдруг оказался позади меня, да настолько стремительно, что его движения слились в одну размытую тень. А еще через секунду мою руку резко заломили назад, выкрутили так сильно, что я выгнулась от боли. И шею пощекотало что-то холодное и очень острое.
— Филипп!
В едином восклицании слилось сразу несколько голосов. Эйган и Дарриэль согласно покачнулись вперед, на ногах была вся молодая половина совета, тогда как соратники главы Тайной Канцелярии только поднимались с кресел.
— Стоять! — громко скомандовал Филипп. Чуть сильнее поднял мою заломленную руку, и я все-таки зашипела от мучительного спазма в плече. Зло осведомился: — Ну что, Дарриэль, готов рискнуть? Что будет быстрее — твои парализующие чары или мой кинжал?
Я чувствовала, как на моей коже набухает крупными каплями крови первая царапина. Пока еще совсем неглубокая. Но если Филипп хоть немного усилит нажим, то…
Дарриэль с чувством выругался. И багрово-черное свечение, начавшее было концентрироваться на кончиках его пальцев, медленно развеялось.
— Филипп, не глупи, — попросил Эйган, чьи глаза сейчас казались совершенно черными, хотя в зале было светло. — Я очень тебя прошу. Опусти Ивори. Я гарантирую тебе жизнь, слово короля!
— Как благородно с вашей стороны! — Филипп принялся отступать, оттаскивая меня от дверей в дальний угол. Зло скомандовал остальным: — Выметайтесь! Пусть тут останутся лишь я, Дарриэль, король и эта девчонка.
Как и следовало ожидать, большая часть собравшихся не подумала возражать. Причем первыми к выходу ринулись именно соратники главы Тайной Канцелярии. Да так поспешно, что в дверях образовалась даже небольшая толкучка. Лорды совершенно неподобающе своему возрасту и положению в обществе работали локтями, силясь первыми выскочить прочь.
А вот молодая часть собрания уходила неторопливо, то и дело оглядываясь и обмениваясь негромкими недовольными репликами. Я заметила, как лорд Тернер чуть замедлил шаг около Дарриэля, но тот покачал головой, как будто отвечая на какой-то мысленный вопрос.
Мгновение, другое — и двери захлопнулись, оставив нас в одиночестве.
— И что дальше, Филипп? — с нарочитой благожелательностью поинтересовался Эйган. — Ты знаешь, что портал отсюда не построишь. Контур полностью восстановлен и функционирует в полную силу.
Филипп промолчал. Я не сомневалась, что он сейчас с немыслимой силой просчитывает все варианты исхода ситуации.
— Ну право слово, не глупи. — Эйган мягко, чуть рассеянно улыбнулся. — Отпусти Ивори. И поговорим как взрослые люди. Жизнь я тебе уже обещал.
— А я в свою очередь обещаю, что если ты тронешь ее — то умирать будешь очень мучительно, — почти не разжимая губ, обронил Дарриэль. — Так долго, что будешь умолять добить тебя поскорее.
И опять лорд Грей ничего не ответил.
— Филипп! — Эйган шагнул было вперед, но тут же остановился, когда я с невольным свистом втянула в себя воздух, ощутив, как на царапине набухают новые капли крови. Примиряюще вскинул вверх руки, миролюбиво добавив: — Я просто не понимаю, чего ты добиваешься. Из дворца тебе не выбраться при всем желании. Поэтому давай не усугублять конфликт. Убери кинжал.
— Я не хочу, чтобы меня судили, ваше величество, — глухо пробормотал Филипп. — Я не хочу, чтобы в меня тыкали пальцем и насмехались. И уж тем более я не хочу остаток жизни провести в каком-нибудь сыром каменном мешке.
— А чего ты хочешь? — спросил Эйган серьезно. — Свободы?
— Было бы неплохо. — В голосе Филиппа прозвучала горькая усмешка. — Но вы ведь не пойдете на это, не так ли? Жизнь этой ведьмы не стоит такой уступки.
Эйган и Дарриэль обменялись быстрыми взглядами. А после недолгой паузы король вдруг кивнул.
— Ни я, ни Эйган, ни стража, ни кто-либо из придворных магов не будут останавливать тебя, — заговорил на этот раз Дарриэль. — Ты волен уйти. Я дам тебе фору ровно сутки. И мой тебе совет: беги из страны быстрее ветра. Потому что потом я выйду на охоту. Найду тебя, где бы ты ни скрылся и ни спрятался.
— Слово чести?
Дарриэль медленно протянул перед собой руку, и на раскрытой ладони затрепетал уже знакомый мне тусклый огонек, показывающий, что боги услышали его клятву.
— Ну что же.
Мое ухо обожгло чужое дыхание. И Филипп Грей прошептал громко и отчетливо:
— А ведь я лично убил твою мать, ведьма. Она валялась у меня в ногах, умоляя пощадить ее. Неприступная гордая герцогиня рыдала как ребенок, ползала и пресмыкалась, вылизала до блеска носки моих сапог. Будь моя воля — ты умирала бы так же.
Внутри меня черной волной взбурлила злоба. Я не верила словам безопасника. О нет, моя мать никогда бы до подобного не опустилась!
— Филипп, — очень ровно и совершенно без эмоций произнес Эйган. — Уйди, как подобает мужчине.
— Как прикажете, мой король. — Филипп коротко хохотнул.
А затем с силой отшвырнул меня прочь. Об каменный пол звякнул оброненный кинжал, в котором больше не было необходимости.
Я не удержалась на ногах. Рухнула на колени, до крови разбив их.
— Ивори! — Дарриэль уже был рядом. Опустился подле меня.
По-моему, он гладил меня по волосам, по-моему, просил успокоиться.
Но я не могла разобрать его слов из-за все усиливающегося в ушах биения крови.
Пристально, не моргая, я смотрела на то, как издевательски неспешно уходит лорд Филипп Грей. Человек, убивший мою мать. Да, Дарриэль обещал ему безопасность на сутки. Но он говорил за себя, короля и своих людей. Про меня речи не шло.
— Иви!
Дарриэль с силой встряхнул меня за плечи, щеку обожгла пощечина. К слову, гораздо слабее, чем в свое время мне дал король.
А слова проклятия уже рвались с моих губ. Страшного. Смертельного. От которого нет и не может быть никакого спасения.
Филипп на самом пороге успел обернуться. Успел изумленно вскинуть бровь. А затем принялся медленно заваливаться на спину. Его плоть крупными гниющими кусками отваливалась от костей, те в свою очередь осыпались черной жирной сажей. Когда тело бывшего главы Тайной Канцелярии наконец-то коснулось пола — от него остался лишь горстка праха и ворох истлевшей одежды.
— Ох, девочка моя. — Дарриэль сжал меня в объятиях. — Что же ты наделала?
«Она способна чувствовать чужую боль как свою. Темной ведьме будет весьма проблематично использовать свой дар с таким ограничением. Кого бы она ни прокляла — она все прочувствует на своей шкуре», — далеким эхом прозвучали его слова, сказанные не так давно.
А затем меня выгнуло от жесточайшей боли. Скрутило, распластало на каменных плитах пола.
И мир взорвался в белой вспышке бесконечного страдания.
Глава 5
— Дарриэль, а я ведь говорил, что это очень плохая идея: инициировать одну из Квинси.
— А я считаю, что это замечательная идея. Пожалуй, самая лучшая из тех, что когда-либо приходили в мою голову.
— Она убила Филиппа. И убила его темной магией.
— Если бы она этого не сделал — то сделал бы я. И, поверь, измывался бы я над ним гораздо дольше. И потом, какие к ней претензии? Он убил ее мать! И пытался отправить ее саму на костер по ложному обвинению!
— Дарри, вопрос не в том, что она сделала. Демоны с этим Филиппом, ты прав, он еще легко отделался. Вопрос в том, как и где. Точнее говоря, больше всего меня занимает последнее. Учитывая все обстоятельства, я готов был бы закрыть глаза даже на применение темной магии. Но это ведь все произошло во дворце. И при полностью работающем магическом контуре. Что неопровержимо свидетельствует об одном: связующие камни по какой-то дикой причине признали ее, как когда-то тебя.
— А по-моему, это лишнее доказательство тому, что мое решение этой проблемы, о котором я сообщал тебе ранее, как никогда верно.
После этого воцарилось молчание. Я лежала тише мыши, стараясь дышать как можно ровнее, чтобы не вызвать подозрений.
