Перед глазами всплыло воспоминание: горстка фри в промасленной бумаге и сверху мелкая рыбка в кляре, в нашем городе аналог английского фиш-энд-чипс начали продавать примерно год назад. Горожанам понравилось. А ведь недалеко от Аркадуна проходит «рыбная тропа». По ней везут с моря рыбу в бочонках. Мелкую рыбешку продают за копейки, да и считается морская рыба второсортной. В сезон все окрестности пахнут рыбным супом. Это сытное время для бедняков. Но позже наступают холода, с юга приходят шторма и на рынке купить можно только соленую морскую рыбку. Другое дело — рыба речная, но она дорогая, хоть и ловится круглый год, за нее люди конкурируют с опасным водным народом: фо-а, русалками, лананами.
Вот если бы… если бы нашелся способ хранить морскую живность, рыбу, моллюски и всяких разных гадов. В замке Коэл были ледники, а здесь?
— А здесь царство сидов, куда ни глянь, — сказал эр Родмар, уплетая картофель. Оказывается, я произнесла последнюю мысль вслух. — Тут поклонники бога Саума, что закапывают мертвецов, увозят своих покойников на день пути на юг. Сиды не любят, когда кто-то тревожит землю. Только цверги умеют с ними договариваться.
Ах да, цверги. Тоже материал для размышления. Буду думать дальше.
Отдохнув после еды, мы отправились к развалинам святилища. За нами увязался Гвельс. Я тоже в некотором роде… увязалась. Судя по удивленным взглядам магов, такой прыткости от госпожи поместья, пусть даже смело разгуливающей целый день в наряде для верховой езды, они не ожидали.
Двое магов выволокли из развалин странное, безобразное существо, похожее на кокетливую анорексичку в последней стадии. На голове у ши были самые настоящие дреды с бусинками, деревянными и самоцветными, тело прикрывали остатки плаща с дырами на местах вышивки, явно с человеческого плеча.
— Спригган, обитатель руин, — сказал Капаида мне на ухо и с мечтательным вздохом добавил: — Отличный экземпляр.
Странно было слышать такое от храмового жреца. И почему эр Капаида постоянно разъясняет мне всякие вещи, известные тут даже малышам? Он и вправду верит, что я все еще слабо помню прошлое?
Спригган подергался в руках магов, ругаясь по-человечьи, и затих, злобно глядя на меня из-под дредов. И этот прекрасно понял, кто перед ним. Или молва добралась и до развалин?
— Вы с ним помягче, — попросила я робко. — Он ведь вреда никому не причинил.
— Причинил бы, приди вы сюда одна, — сказала магичка.
— Просто не убивайте его, хорошо, — сказала я. — Давайте не будем… нарушать природное равновесие.
Женщина-маг пожала плечами. Хорошо, что у виска пальцем не покрутила. Спригган дернулся от куклы, как от прикосновения огня, стоило старшему магу достать ее из сумки.
— Спираль, — кивнул молодой маг. — Ближе.
На втором эксперименте руинный ши взвыл и повис между магами. Я заволновалась. Живой? Живой.
— Довольно, — сказал старший. — Мы видим, как разматывается клубок. Сие есть оберег мощной силы. Древняя магия, в чистом виде.
Маг и магичка выпустили сприггана, тот полежал на земле, подскочил и понесся в Лес.
— Не будет ли она опасна для людей? — поспешила поинтересоваться я.
— Из древних городов, спрятанных в Лесах, смельчаки иногда привозят вот такие амулеты, — молодой маг достал из кармана овальный медальон из переплетенных прутиков, с вплетенными между ними ветхими нитями. — Природа их сродни магической начинке вашего творения. Людям они вреда не приносят и стоят дорого. Жрицы некоторых богов делают нечто подобное, но… не то.
— Видел такие пару раз. Редкая вещь, ценная, — эр Родмар кивнул на амулет из прутиков. — Сорок золотых за куклу, эрра Илэль. «Жаворонков».
— Сорок? — подпрыгнула я.
Жаворонки изображены на самых больших золотых монетах королевств. За один «жаворонок» можно купить пол нашей ярмарки в праздный день. Торговец понял меня по-своему.
— Вам врать не стану, — торговец виновато развел руками, — стоят они вдвое дороже. Так и вы поймите: риски у меня велики и расходы первоначальные тоже. Покупателей будем искать среди тех богатых господ, что живут близко к Лесам и детям ищут надежную защиту. Дети ведь они такие, не углядишь. А кукла есть кукла.
— Для мальчиков можно шить магов в плащах, — быстро предложила я. — Или воинов. Да, понимаю. И еще какой-нибудь маленький, бюджетный вариант, для небогатых. Сорок так сорок.
Глава 35
Я понимала, что поставить изготовление кукол на поток не смогу. Нечто необычное происходило со мной, когда я их шила: что-то текло через меня, находило путь через мои действия. Начинался процесс изготовления четко, энергично, но постепенно я замедлялась и погружалась в странное состояние покоя, почти полудремы, как когда-то на уроках по медитации, на которые ходила с одногруппницей. Прошло три дня. Такими темпами, понимая, что спешка сведет на нет волшебство, я справилась лишь с одним оберегом. Эр Родмар немедленно отослал куклу куда-то в Пограничье. Пришлось пожертвовать первым изделием — подарить его одной очень влиятельной семье. Я понимала, что иначе нельзя — нам должны сделать рекламу. Тогда я села за второй оберег и начала следить за своими ощущениями. В результате выяснилось, что Нити начинали выплетаться с момента работы со стежками, которыми я «прорисовывала» лицо, руки и ноги куклы. Я засадила за работу двух девушек из вышивальщиц, обладающих даром работать с гладью. Девушки кроили и сшивали тела игрушек, я выполняла работу, связанную с наполнением их волшебством.
Через неделю после начала «бизнеса» в Аркадун прилетел вестник. Он дался в руки лишь мне, несмотря на то, что с дюжину пикси азартно неслись за ним от самой тропы. Немудрено — вестник был создан опытными магами. В нем официально сообщалось, что король Брун скоропостижно скончался от болезни, «диагностированной» Видящими как истощение жизненных ресурсов. В виду спорного наследования замка Коэд, родственники короля собрали Независимый Консилиум вольных магов и жрецов, дабы определить волю богов. На наследство претендовали Виотта Коэдская, дочь короля от первого брака и… Лэй Коэдский, пасынок Бруна. Лэй? Второй вестник, уже от матушки, немного приоткрыл завесу: Лэй неожиданно вернулся из приграничного района, воспрепятствовал изгнанию матушки из замка своей сводной сестрицей и открыто бросил ей вызов. Дела. Память Илэль выдавала мне лишь смутный образ брата, но сердце каждый раз при мысли о нем наполнялось любовью.
Следующий вестник был от Алана. Я чуть не задохнулась, услышав его голос. О Свет, когда же я так влюбилась в него? Еще будучи холодной и отчаявшейся Илэль? Или тогда, на турнире, когда он преодолел чары Неи? Какая теперь разница!
— Лента? — спросила дриада, когда я наполнила ей об отборе женихов. — Да, что-то было. Что-то мешало чарам, когда я Звала.
— Вот этого я и боюсь, — заныла я. — Что все из-за ленты-оберега, а я думала, настоящие чувства.
— Дура, — снисходительно сказала дриада. — Хочешь докажу, что даже с лентой никому против меня не устоять без чистого сердца и других… чар, наложенных истинной любовью? Идем.
Мы пришли в кузню. Кузнец при виде дриады страшно заволновался: огладил бороду, откатил рукава на рубахе, плюнул на ладони и прилизал пробор.
— Надевай на руку, — велела ему Нея, двумя пальчиками, немного морщась, протягивая ленту с вышивкой, одну из тех, что я сделала для игрушек на продажу. Кузнец, преданно глядя в глаза дриаде, подчинился. — Подальше отойди. Еще дальше. А теперь… смотри на меня!
Я увидела выросший над Неей зеленый полог, чары бестии плелись и заплетали кузнеца в кокон. Тот покорно шагнул к дриаде…
… замешкался было…
… отступил, теребя повязку на запястье, хмурясь…
… шагнул ближе…
… упал…
… пополз …
— Хватит, — велела Нея. И обернулась ко мне: — Долго сопротивлялся, ведь он кузнец, кузнецы от всякой нечисти защищены впитанным ими жаром железа. Поняла теперь? Не устоит тот, в ком нет истинной любви. Не знаю, что там за любовь такая. Твой эр был первым, кто мне не уступил. Говорят, работает это, если готов за любимого жизнь отдать и взамен ничего не требуешь… и что-то там еще, дребедень всякая… Ну вот, обиделся.
