нет в друзьях орла. Все, что у тебя есть, это Грэм.
Это можно было сказать вызывающе, но боль, боль, которая не утихла, напомнила ей, как сильно она хотела, чтобы все было по-другому.
Когда эта мысль пронзила ее разум, далекий запах разъяренного тигра пришел в ее чувства, и он приближался. Быстро.
Прыгнув к двери спальни, она быстро отперла ее и открыла, столкнувшись лицом к лицу с разъяренным Грэмом.
Это была не безумная ярость, которая явила тигра, чтобы отметить его глаза и его плоть. Это была Порода, пара, который каким-то образом почувствовал больше, чем он должен был почувствовать.
— Черт, да что с тобой такое? — Отступив, она позволила ему пройти в комнату, наблюдая, как трепещут ноздри, задаваясь вопросом, может ли он обнаружить запах Кинана, даже когда она не могла.
Глядя на него, она скрестила руки на груди в ожидании. Он бродил по комнате с рычанием в груди, когда она удивленно моргнула.
— Ты начинаешь беспокоить меня, — сообщила она ему многозначительно. — Что, черт возьми, с тобой?
— Датчики движения на балконе улавливали движение, и это была не ты, — рычание в его голосе требовало не просто ответов, но и правды.
— Правда? — Медленно двигаясь к балкону, она выглянула за открытые двери, затем повернулась к нему с выгнутыми бровями. — Ну, это была не я, но как ты узнал?
— Кто это был? — его голос заставил ее глаза удивленно расшириться.
— Проверь свои проклятые камеры, Грэм, — огрызнулась она на него. — Кто, черт возьми, может добраться до моей спальни, если ты не знаешь об этом?
Ложь с ним не была предпочтительна по какой-то причине, она не знала почему. Нет сомнений в том, что он лгал ей при каждой возможности. Он был создан, чтобы лгать. Он был ложью.
Она почти слышала, как его зубы скрипят от ее вопроса.
— Никто не сможет попасть в твою спальню без обнаружения, — признался он, нисколько не обрадовавшись.
— Может, тебе стоит проверить свою электронику, — медленно предложила она, словно опасаясь его настроения.
Взбесив его, она сама была в подвешенном состоянии.
— Я проверил свою электронику. — Повернувшись к ней лицом, уперев руки в бедра, он столкнулся с ней тяжелым хмурым взглядом. — Что ты задумала, Кэт?
Он сказал это так серьезно, что ей пришлось рассмеяться.
— Что я задумала? Серьезно, Грэм? Думаю, это я должна задать тебе этот вопрос. Ты мастер игр, а не я.
Опустив руки, она подошла к двери спальни и держала ее, готовясь хлопнуть ею у него за спиной.
— Почему бы тебе не проверить свою электронику снова, дикарь, потому что у меня нет времени на твои капризы.
Перемены в нем были мгновенными, но тогда они только начали совпадать с ее.
Брачная лихорадка.
Она жаждала его два дня. Потребность в его прикосновениях росла как потребность наркомана в дозе.
Кэт задавалась вопросом, может ли найти программу из двенадцати шагов, чтобы исправить это.
Она сомневалась в этом. Она никогда не была везучей.
Конечно, ради Бога, должно быть лекарство, а не просто какое-то глупое гормональное лечение, чтобы помочь справится с симптомами. Поскольку у нее есть новости для него, она не собирается вновь переживать очередную терапию.
С нее хватило в детстве.
— Мои капризы? — осторожно спросил он, выражение его лица стало напряженным, а глаза осторожно сузились.
Она не могла не закатить глаза.
— Разве ты не понял, что этот взгляд и тон голоса действительно не работают на меня? Дни слепого послушания прошли, Грэм. Они никогда не вернутся.
— Ты больше не ребенок, Кэт, — усмехнулся он. — Слепое послушание никогда не было тем, чего я хотел. Тем не менее, ты, похоже, полна решимости оставить нас в прошлом, где каждый поступок, каждый ответ, либо черный, либо белый, когда прекрасно знаешь, что наши жизни никогда не существовали в таком плане.
— Ты имеешь в виду план, где я могла бы тебе доверять? — ворчливо спросила она, крепче сжав дверь. — Ты прав. У нас никогда его не было, я лишь так думала.
— Для человека с исключительной фотографической памятью и способностью к логике, ты можешь быть удивительно близорукой и удивительно нелогичной, — обвинил он ее, когда выражение его лица выражало неодобрение. — Я хорошо тебя обучил, Кэт. Почему бы тебе не использовать некоторые из этих невероятных даров, которые, как я знаю, у тебя есть, для чего-то другого, кроме ненависти ко мне?
Хлопок двери не был шоком. Даже когда ее мускулы сжались и шипение ярости покинуло ее губы, она с силой толкнула его в дверной проем с сильным взмахом запястья.
— Потому что ты заслуживаешь моей ненависти? — парировала она, зная, что не ненавидит его.
Кэт знала это все время. Она никогда не ненавидела его ни на миг. Насколько проще была бы ее жизнь, если бы она могла.
— В глазах ребенка, возможно, — согласился он. — Но ты не ребенок, Кэт. Даже в двенадцать ты не была ребенком, не больше, чем у Джадда и меня была возможность заявить о своей невинности. Когда я исчез, ты знала, что меня не забрал этот эскадрон смерти, точно так же, как ты знала, что переливание твоей крови будет иметь ужасные результаты. Ты проигнорировала то, что знала.
— Ты умирал! — закричала она, ошеломленная болезненным воспоминанием страха
