нами. А когда преграда эта наконец падёт, то с высокой долей вероятности Алессандро станет в большей мере прежним жнецом, чем нынешним человеком. Физиология и магический дар его останутся человеческими, но разум и эмоции превратят в сдержанного, замкнутого Алессандро, который если и чувствует ко мне что-то, то никогда не признается.
— Не стоит, правда, — возразила я. — Ты получил шанс, дающийся не каждому, — возможность прожить отнятую часть жизни. Теперь тебе открыт весь мир… когда ты, разумеется, вспомнишь наш язык.
— Нет.
— Почему нет? Не хочешь вспоминать язык? Тогда тебе придётся учить его по старинке, с нуля.
— Нет.
Алессандро коснулся пальцем своих губ и отрицательно покачал головой.
— Язык неважен? — предположила я. — А что ты будешь делать, ни слова не понимая? Или ты имеешь в виду, что он конкретно сейчас неважен? Или ты вообще предлагаешь помолчать?
Он похлопал себя по груди в районе сердца и указал на меня.
— Да знаю я, что твоё сердце преисполняется радости, когда я рядом! — неожиданно вспылила я. — Кайя перевела… надеюсь, что перевод её был точным и она не наплела ещё чего-нибудь от себя. Подозреваю, с неё сталось бы… — глубоко вздохнула и продолжила уже спокойнее: — Знаю, что я тебе нравлюсь. И ты мне тоже нравишься, даже, наверное, больше, чем прежний ты. Но мы говорим на разных языках, а когда сможем общаться на одном, то не думаю, что ты захочешь меня видеть. Я не знаю, что мы будем делать, ни вместе, ни по отдельности. Ты бывший жнец, проваливший возложенную на тебя миссию, я горгулья, сбежавшая из родового города и пойманная на незаконном укопе мандрагоры. Думаешь, что-то получится? Возможно, сейчас ты действительно так думаешь, но потом, когда память вернётся, думать ты будешь совсем по-другому, — я постучала указательным пальцем по мужскому виску. — Кристофер сказал, она вернётся обязательно… просто жнецом ты уже не станешь. Будешь помнить, как был им… и если тогда ты считал так же, как Кайя, что внезапное превращение из проводника в человека противоестественно и ни к чему хорошему не приведёт, то…
То редкий шанс и впрямь может обернуться проклятием, ядом, что отравит все отпущенные годы.
По выражению лица видела, что понимание моего монолога на Алессандро не снизошло. Да и с чего бы? Всё же он ответил на своём языке, коротко, негромко и, как мне показалось, успокаивающе. Затем шагнул ко мне, резко сокращая расстояние между нами, обхватил моё лицо ладонью и поцеловал.
Я застыла в растерянности, почему-то в последнюю очередь ожидая столь оригинального варианта донесения мысли. Впрочем, следовало признать, я всегда терялась, когда Алессандро меня целовал, неважно, на публику или сугубо по велению сердца. Да и после возвращения из Скарро, несмотря на регулярный совместный сон в одной постели, он ни разу не пытался переступить границу возвышенных платонических отношений. Иногда сдержанность эта разочаровывала, иногда вызывала недоумение, а иногда совершенно устраивала.
Меня.
Что думал по сему поводу Алессандро, оставалось загадкой.
Ладонь со щеки перебралась на затылок, зарылась в волосы и я потянулась навстречу, обвила Алессандро руками, отвечая на неспешный, осторожный поцелуй. Чудился в нём невысказанный вопрос и я надеялась, что и я правильно понимаю, о чём меня, собственно, спрашивают, и мужчина верно разберёт мой ответ. Вероятно, какие-то выводы он сделал, потому что спустя несколько ударов заполошно бьющегося сердца поцелуй стал увереннее, настойчивее. Ладонь скользнула на шею, нежно касаясь кожи, задевая воротник блузки. Вторая рука оказалась на моей талии, сначала поднялась выше по спине, затем опустилась ниже, порождая ощущение всепоглощающего пожара что в теле, что в разуме.
Но желания возразить не возникло.
Совсем.
Однако, наверное, не стоит вот так страстно целоваться прямо перед окном. Дома расположены довольно близко друг к другу, окна зданий в родовых городах не такие маленькие, как в многоэтажках Скарро, и сколь бы ровное отношение к интиму у каменных ни было, это вовсе не значит, что надо сами интимные моменты демонстрировать всем соседям…
Словно в ответ на мимолётную эту мысль, Алессандро мягко отодвинул меня от окна. Я наполовину рефлекторно отступила и продолжила отступать, пока не уткнулась спиной в стену. При том Алессандро ухитрился и поцелуй не прервать, и руки его по-прежнему гуляли по моему телу, сминая бордовую ткань костюма в попытке добраться до открытых участков кожи.
И как-то незаметно я увлеклась.
Мы увлеклись.
* * *
Разбудил меня мамин голос.
Звучал он, к счастью, не в нашей спальне, но на первом этаже, где ему вторил папин глас и вплетались робкие замечания Жадеи.
Ах, да, сегодня же на ужин должны прилететь Фиан с супругой.
А самого ужина-то и нет.
Я перевернулась с бока на спину, отмечая с удивлением, что не чувствую на себе мужской руки. За прошедшие дни так привыкла просыпаться в объятиях Алессандро, что теперь странно обнаружить себя не в них.
Особенно после произошедшего.
Может, он уже оделся и спустился вниз? Мамуля к хорошему тоже привыкала быстро: как поначалу надменно поджимала губы при виде постороннего мужчины, хозяйничающего на её кухне, так теперь не упускала возможности лишний раз похвастаться талантами Алессандро при соседях и знакомых. И нынче на кухню родительница не совалась без нужды, без зазрения совести переложив готовку на плечи неугодного зятька.
За распахнутым окном сгущались сумерки, наполняли комнату, но даже в полумраке я прекрасно разглядела мужскую фигуру, сидевшую, сгорбившись, на краю постели.
— Алессандро? — позвала неуверенно.
Согнутая обнажённая спина распрямилась медленно, словно через силу. Я села, придерживая одеяло на груди и подтянув колени. Тревожное ожидание подставы от мироздания крепло, даже мелькнула гаденькая мыслишка, что не стоило так внезапно переводить отношения в иную плоскость. Одно дело действительно спать вместе, и только, и совсем другое тащить мужика в койку.
— Всё в порядке? — спросила едва слышно.
— Не знаю, — последовал тихий, но чёткий ответ.
Без малейшего признака акцента.
Память вернулась?
— Ты… — я так ждала, так надеялась на скорейшее её обретение, и вот оно случилось, но радости почему-то нет ни грамма. — Ты всё вспомнил? Я имею в виду, как был жнецом, души, перемещение по стежкам и что там ещё было…
— Да.
Неужто секс так чудесно подействовал? Или это просто совпадение неудачное?
Как и выбор меня на роль пропуска.
— Помню всё — до удара, — продолжил Алессандро тем же
