пристально взглянул на Оливию. То же самое узкое чёрное платье, да и платок на шее никуда не делся. Взгляд зацепился за этот клочок яркой ткани и так на нём и остался.
Зачем она его вообще повязала? Причём с таким расчётом, чтобы скрыть место укуса. Маркус отчётливо понял это именно сейчас. Ладно, если бы Лив была человеком, у них укус обычно проходит долго, если, конечно, не обратиться к магам. Но она же ведьма, пара манипуляций, немного настоек – и от следа ничего бы не осталось.
Почувствовав его взгляд, молодая женщина, дёрнулась, провела рукой по щеке, как бы между делом коснулась платка, задержавшись на несколько секунд, словно хотела скрыть или спрятать что-то от его глаз.
Мать пришла очень не вовремя, у него были грандиозные планы на этот вечер. Темнота ночи, звездное небо над головами и блики огня в искусственном камине, падающие на пол, мягкий ковёр, предметы мебели… и обнаженное тело. Он очень хотел увидеть Оливию на своём ковре без одежды, с распущенными огненно-рыжими волосами и пламенем в янтарных глазах. Оборотень уже столько раз представлял эту картинку, что ему не терпелось увидеть это вживую. Самому сбросить одежду и навалиться сверху, ласкать. Пробовать на вкус и любить до судорожного вздоха, сладкого стона и искр перед глазами.
И тут мать. Но не впустить её Маркус не мог. Уж лучше решить всё здесь и сейчас.
Орели Аркор некоторое время изучала ведьму. Медленно и очень внимательно. От макушки до носков туфелек.
– И на это ты променял Шарлотту? – спросила она, переведя взгляд на сына.
– Не на ЭТО, а на ведьму, – насмешливо вставила Оливия, хотя по глазам было видно, что это заявление её слегка задело. А вообще она отлично умела скрывать свои истинные эмоции, даже запах маскировала. – Понимаю, вы разницу почти не видите, но она есть.
– Мам, я уже сказал отцу, но повторю и тебе, – вмешался оборотень. – Я сделал свой выбор. Да, он отличается от того, что вы ожидали, но другого не будет. И вам стоит с этим смириться.
– Смириться? С ведьмой?
«Разговора не получится», – понял он и скривился.
Мать обижать не хотелось, но по-другому не выйдет. Надо сразу установить правила общения.
– И еще кое-что. Я очень тебя люблю и уважаю, но оскорблять Оливию не позволю. Если ты не сможешь поддерживать разговор, то лучше всё закончить здесь и сейчас.
Женщина вздрогнула и снова посмотрела на Лив. Ведьма стойко встретила её взгляд, хотя Маркус понимал, как это сложно. Орели Аркор умела без лишних слов и замечаний любого заставить чувствовать себя неловко.
– Что в тебе такого?
Ответа она не ждала, но Оливия молчать не стала.
– Не знаю. Я не напрашивалась.
– Ну конечно. Просто променяла какого-то человека на оборотня. Кто следующий – маг? Или по оборотням пойдешь? Форстора тебе было мало?
– А при чём здесь мой отчим? – утратив равнодушие, спросила Лив, снова коснувшись платка, чуть надавила на узелок и закрутила уголок на палец.
– Я не буду это обсуждать. Маркус! Я очень тебя прошу! Очнись! Она же околдовала тебя! Понимаешь? Околдовала!
Мужчина с трудом заставил себя отвести взгляд от платка на шее ведьмы и посмотреть на мать.
– Мам, я уже сделал свой выбор.
– Это не выбор! Это самое настоящее самоубийство. Ну хочешь ты с ней спать – спи. Но не ломай свою жизнь! Прошу тебя! Неужели ты не видишь, что она использует тебя! Выхватила оборотня побогаче и присосётся как пиявка, пока все не выкачает.
– Мама. Я же просил! – прорычал молодой мужчина, а Оливия встала с дивана, поправив юбку.
– Маркус, – произнесла она. – Я пойду, а вы тут поговорите.
– Стоять! – крикнул оборотень и неожиданно выдохнул, пойдя на поводу сумасшедшей догадки, что не давала ему покоя: – Сними платок.
– Что? – произнесли одновременно.
Орели Аркор удивленно, а Лив встревоженно.
– Маркус, какой платок? О чём ты вообще говоришь? – спросила мать, требовательно смотря на него.
Кажется, она еще больше убедилась в том, что единственный сын стал сходить с ума.
Ведьма же молчала, сжимая и разжимая кулаки. И в глаза не смотрела. И чем больше проходило времени, тем тревожнее становилось. Сердце подкатило к самому горлу, и стало трудно дышать от перенапряжения и ожидания чего-то невероятного, невозможного.
– Оливия, сними платок, – сдавленно попросил мужчина, смотря прямо в янтарные глаза.
– Не надо, – покачала головой ведьма, продолжая смотреть куда-то в сторону.
– Что происходит? – снова попыталась вклиниться между ними мать, но её снова проигнорировали.
– Сними. Сейчас.
Тяжелый вздох, непонятный взгляд, от которого внутри все перевернулось, и Лив потянулась к платку. Непослушными пальцами развязала тугой узелок и, замерев на секунду, дёрнула платок в сторону.
– Нет… не может быть, – хватаясь за горло, прохрипела мать, первой отреагировав на увиденное.
Метка. Его метка на нежной коже.
Он знал, всегда знал, что так и будет, только боялся поверить. И вот оно – живое доказательство их связи. То, против чего не пойдёт никто.
– Маркус, – чуть слышно прошептала Лив.
Сколько смятения в голосе, страха и непонятного волнения.
Больше он не дал сказать ей ни слова. В каких-то два шага преодолел разделяющее их расстояние, схватил за шею у основания головы, впечатал в себя и жадно поцеловал.
Плевать на мать, на весь мир.
Сейчас только одно имело значение.
– Моя! – выдохнул Маркус, на мгновение оторвавшись от нежных губ и заглядывая в светло-карие, такие родные глаза. – Теперь точно моя! – И хрипло рассмеялся.
Оливия
Сложнее всего было оторваться друг от друга и вспомнить о том, что мы не одни. На это потребовалось несколько минут. К тому времени орели Аркор уже успела прийти в себя и даже нацепить на лицо привычное равнодушное выражение.
– Метка Луны, – произнесла она, подходя ближе. – Разрешишь?
– Мам, – многозначительно и немного угрожающе произнёс Маркус, продолжая обнимать меня за талию.
– Просто хочу убедиться в том, что она настоящая, – спокойно произнесла женщина, поднимая на меня ярко-синие глаза.
Еще одна колкость, которую я проглотила, решив не портить себе и оборотню настроение жуткой ссорой. Заводиться мне точно не стоило, нервы и так расшатаны, могу сказать много лишнего. О чём
