Следующие два дня прошли все в том же розово-золотом флере счастья, радости и беззаботности.
Мы гуляли, разговаривали, он почти все время проводил со мной, и, похоже, именно из-за этого здравый смысл и спал мертвым сном, а вот сердечко пело песенки о любви. Мы, наверное, вели себя как влюбленная пара. Все время вместе, постоянные улыбки, касания якобы невзначай. Ночами же реальность прятала тягучая пелена страсти. С каждой минутой барьеров становилось все меньше и меньше, а сегодня… после всего… он обернулся, и засыпала я уже в объятиях-обвитиях нага.
Меня приручали. Планомерно, организованно… по плану.
Но розовые очки упали с глаз довольно быстро. Я просто встала раньше, чем обычно, гораздо раньше. Инея рядом не было, и глупая Лали решила сделать сюрприз, а потому на цыпочках пошла искать возлюбленного. В столовой его не оказалось, дверь в подвалы тоже была закрыта, а потому оставался только кабинет.
Там я его и нашла.
Дверь была приоткрыта, Инейран стоял ко мне спиной, общаясь с кем-то по зеркалу. Сначала я хотела уйти, потому что обсуждались сугубо деловые вопросы. Я даже ощутила минутный укол вины за то, что отвлекаю Инея от дел.
Я развернулась. Я даже сделала шаг в сторону лестницы. А потом сердце оборвалось и кровь застыла в жилах.
— Как с девочкой? Все идет по плану. — Ленивый голос Инейрана, в котором патокой переливается довольство собой и жизнью.
Я сделала мягкий шаг к противоположной стене, чтобы он меня даже случайно не увидел. Но мне… мне было видно и широкую спину, и гордую посадку головы, и красивую темноволосую нагу — собеседницу по ту сторону зеркала.
— Это хорошо, — звонко рассмеялась она, заправив за ухо прядь волос цвета черного шоколада. — А то работа не ждет, а ты из-за своего помешательства на малышке в последние месяцы и так не отдаешься делу полностью, как это было прежде.
— Скоро все вернется на круги своя. — Чуть заметная улыбка тронула губы стоящего ко мне вполоборота Инейрана. — Ты сама знаешь, что сладок лишь запретный плод.
Я так сильно сжала кулаки, что боль от впившихся в кожу когтей обожгла ладони. Вот, значит, как. Ну, что же… ты знала, Лалидари, ты сама все знала. А что предпочла закрывать глаза — твои проблемы.
— Вот только мне интересно, как ты девчонку уболтаешь на секс с тобой-нагом, — любопытно взглянула на него женщины.
— Прости, Хемина, но это личная и интимная тема, — ровно отозвался господин Дальварис, которому мне просто зверски захотелось проредить волнистые рыжие волосенки! Тем временем этот почти лысый, хоть и не подозревающий о грядущей трагедии наг продолжил:
— Невзирая на то, какие отношения связывали нас ранее, это я с тобой обсуждать не стану.
— А зря, — мурлыкнула змея, прищурив карие глаза. — Мы же пробовали в таком же раскладе… Хочешь, я поговорю с девочкой? Чтобы не боялась. Ведь это потрясающе!
У меня глаза на лоб полезли. Вот же рыжий змеиный сын! Он нас еще и со своей бывшей любовницей обсуждает! И хорошо, если бывшей!
— Хена… — с улыбкой покачал головой Инейран. — Ты не боишься, что супруг узнает? Он и так в мою сторону зубами щелкает. Он же в курсе, что мы… дружили раньше.
Ага… на горизонтали дружили. Хотя, почему сразу горизонталь?! Есть немало иных вариантов. Иней говорил… вчера ночью, когда нашептывал на ушко все то, что желал бы сделать. А я еще, дур-р-ра, хоть и смущалась до крайности, но загоралась желанием.
— Ну, так все в прошлом, — светло улыбнулась Хемина. — А малышка? Наверное, пока не пугаешь, совращаешь и доводишь до крайности, не переступая черты. Да, в любовных играх ты был чудо как хорош…
— Ты мне льстишь, — прищурился наг.
— Ни капли, — отозвалась брюнетка в зеркале. И да, я могла бы это подтвердить, таки не льстила. Нага все продолжила говорить, а я продолжила слушать. — А не жалко время терять? В твоем распоряжении всего пара недель.
— А кто сказал, что только пара недель? — цинично хмыкнул Инейран. — Если все пройдет по плану, она останется со мной до тех пор, пока я этого хочу.
Вдох-выдох, ио Лалидари. Вдох-выдох. Пока — слушать и запоминать. Думать и действовать мы будем потом. Злиться, страдать и плакать — тоже.
— Хитрый змей, — расхохоталась его собеседница. — Ладно, Инейран, я отключаюсь. Все дела уже давно обсудили, потому я пошла исполнять твои же распоряжения.
— Давай. А я пошел к моей девочке.
— Как ты ее… "Моя девочка".
— Все именно так, — поднялся медный подлец. — Это моя девочка, пока я того желаю. Так было всегда. Драгоценности, запахи, женщины… это все мое, если я того хочу.
— Инеран, Инейран… — грустно посмотрела на него Хемина. — А не боишься, что однажды твоя игра, твой четкий план даст сбой? Или "драгоценность" на пути не захочет тебе принадлежать. Да, для тебя это сейчас охота, н ради Лалидари ты задействовал все свои связи, ты даже кольцом воспользовался! Не легче ли признать хотя бы вероятность того, что сейчас все иначе, и не действовать по привычной схеме.
— Абсурд, — встряхнул головой Инейран. — Лали — наваждение. Ровно до того момента, пока не станет… изученной. Ты же меня знаешь… Возвращался я только к тебе.
— И то потому, что обязательств не было, мы просто скрашивали друг другу время не только общением, — иронично фыркнула Хемина. — Да, я помню. Помню и то, что ты всегда добивался вожделенной цели.
— Вот и умница. Поэтому не говори ерунды. Тем более, что мне тоже пора. Лаборатория ждет, а вечером… есть все шансы, что мои муки неудовлетворенности закончатся. Девочка почти созрела.
— Тогда удачи, рыжий.
По щеке скользнула обжигающе-горячая капля, я подняла руку и коснулась кожи, с какой-то отстраненностью глядя на блестящие от соленой влаги пальцы. А потом развернулась и, осторожно ступая, пошла к лестнице.
У меня мало времени. Очень мало.
Убежать не получится. Это будет очень глупый поступок. У меня нет денег, а свободно явиться домой я смогу только после истечения срока договора.
На улице я тоже далеко не уйду. Поймают и сопроводят обратно в цепкие лапы господина Дальвариса.
Но показывать, что я знаю, тоже нельзя. Иначе меня мигом перестанут уговаривать, ведь это будет бесполезной тратой времени. Просто потому, что уговоры станут бессмысленны: сколько не обхаживай, сама я все равно не сдамся.
Стало быть, я вновь встречусь с тем, кто раздавит и не поморщится, с тем, кто не будет обо мне думать. А я хочу, чтобы все прошло ровно и благополучно. Хотя бы для тела.
Когда я поднялась на второй этаж, то машинально свернула в сторону спальни Инейрана, которая за последние дни стала "нашей". Остановилась и горько рассмеялась, понимая, насколько он был прав. Во всем. Он все рассчитал.
