Мистер Уэллсли прочищает горло.
— Джентльмены, это леди Катриона Бредшоу, вторая дочь последнего графа Бредшоу. Вы все, без сомнения, помните её, потому что она очень особенный мой покровитель. Сегодня, она принесла нам кое-что, что может помочь нашей кампании.
Он рассказывает о том, как мне удалось проникнуть на фабрику МакВина и провести интервью. Разумеется, все смотрят на меня, как на пришельца (в принципе это не так уж необоснованно), но вероятно, из уважения к мистеру Уэллсли и Эдварду, они ведут себя не так враждебно, как в прошлый раз. И все же, большинство смотрят на меня с недоверием, и по правде говоря, я их не виню. Даже если меня и радует мой поступок.
— Сплошные выдумки, — рычит мужчина с бородой.
Эдвард держит в руках мой отчет.
— Может быть, у вас сложится другое мнение, когда вы это прочитаете.
Мужчина недоверчиво читает вслух несколько строк. Когда он заканчивает интервью с Уной, один из мужчин произносит.
— Эта девочка — моя племянница, — тихо говорит он. — Я был в больнице, когда она лишилась пальцев. По этой причине я здесь.
Повисает тишина.
— Теперь, когда вы убедились, что я была там, — произношу я, — можем ли мы напечатать историю?
Годфри и остальные переглядываются. Мистер Уэллсли откашливается.
— Ты именно это планировала, девочка?
— Боже, а это разве не очевидно? Разумеется, придётся сделать кучу печатных копий. Лучшее что мы можем сделать — это распространить историю среди как можно большего количества людей. Распространить как можно больше. Не могу представить кого-нибудь, кто после прочитанного не захочет нас поддержать.
— Я свяжусь с редактором «Ателия Сегодня» и посмотрю, сможем ли мы втиснуть это в следующий выпуск, — говорит мистер Уэллсли. — А также попробую связаться с несколькими журналами; у меня есть связи с руководителями.
— И памфлеты, — встреваю я, внезапно вдохновившись кампанией, которую мы придумали к выборам президента класса. — Можно поставить стеллаж в магазине, и передать копии в другие книжные магазины.
— Точно! — мужчина в твидовой шляпе хлопает по колену. — Мы можем распространять их как рекламные листки, наподобие того, как старик Меллори рекламирует своё виски!
— И не только в книжные, — добавляет мистер Уэллсли. — Может быть, в ресторанах и пабах тоже согласятся взять их?
— Пабы не будут полезными, — подаёт голос дядя Уны, — Большинство посетителей не смогут их прочитать.
— Заплатим кому-нибудь, кто умеет рисовать, — говорит мистер Твидовая Шляпа. — Наклеим рисунки на стену. Или будем раздавать их на углах с оживлённым движением.
Мы начинаем обсуждать, как ещё можно распространять написанную мной статью. Необходимо сделать её легкодоступной, везде, от газет и журналов, до памфлетов. Я предлагаю раздавать памфлеты в парке, где совершают утреннюю прогулку богачи и титулованные особы. Когда Годфри поднимает вопрос о цене, Эдвард скрещивает руки и говорит присылать все счета ему во дворец.
— На этом пока всё, — говорит мистер Уэллсли. — Есть ещё что-нибудь, что ты бы хотела сделать, девочка? В следующий раз ты наденешь бриджи и пойдёшь в армию.
Я усмехаюсь. О, вы ещё так много не знаете. Интересно, что бы он сказал, узнав, что я годами носила брюки и шорты.
Годфри смотрит на меня долгим, тяжёлым взглядом. Затем качает головой.
— Хорошая работа, леди.
— Спасибо.
— Смелый поступок, — я имею в виду, для леди.
Я изо всех сил стараюсь не закатывать глаза.
— Ну, нам теперь пора приступать к работе, — серьёзным голосом произносит мистер Уэллсли. — Девочка, тебе не пора домой? Эдвард, а ты, кажется, упоминал о торжественном ужине, на котором ты должен быть?
Эдвард не радуется при упоминании об ужине, но кивает.
— Я провожу Кэт на улицу, — сначала меня удивляет, почему он принимает как само собой разумеющееся то, что я должна уйти с ним, но не спорю, так как хочу поговорить с ним об Элле и, по правде говоря, я очень устала и с большим удовольствием оказалась бы сейчас в кровати.
Мистер Уэллсли поднимает палец вверх и подмигивает.
— Удачи.
Когда мы поднимаемся по лестнице, рука Эдварда оказывается рядом с моим локтем. Я спотыкаюсь о стопку книг в кожаном переплете и останавливаюсь, чтобы поднять несколько, которые лежат на полу.
— Кэт, — тихо произносит он. Что-то в его голосе побуждает меня поднять взгляд; его глаза сверкают. Ощущая лёгкую тревогу, пячусь назад, пока моя спина не оказывается прижатой к книжным полкам.
— Ты вообще когда-нибудь думаешь о своей безопасности? Это же надо, отправиться на хлопковую фабрику, чтобы самой опрашивать детей?
Мне хочется начать спорить, что я была не одна. Крю спас бы меня, если бы мне грозила опасность, но ничего из этого не могу ему сказать.
— Риск того стоил, — я смотрю на него, убеждая себя в том, принц он или нет, я не буду пятиться от него.
— Нет, это не так, — его тон строгий. — В этот раз тебе повезло, но я не позволю тебе рисковать собой снова. Это понятно?
— Ну разумеется, — фыркаю я. Его тон такой, словно он мой телохранитель. — И какой же гениальный план ты разработал, когда закон был отклонен? Что ты сделал, чтобы собрать больше подписей под петицией?
— Моим приоритетом является твоя безопасность.
— А моим — безопасность тех детей.
Мы устраиваем битву взглядов, пока он не вздыхает и не запускает руку в свои волосы.
— Обещай мне, Кэт. Если ты ещё когда-нибудь придумаешь такой же опасный план, как и этот, ты возьмёшь с собой Бертрама.
Но Бертрам его конюший; Я не могу... у меня нет прав приказывать ему. Однако, исходя из твёрдого, непоколебимого тона Эдварда, решаю не спорить с ним.
— Хорошо.
С явным облегчением он улыбается. Прежде чем я смогла спросить его об Элле, он подходит ко мне и опирается рукой о книжную полку позади меня, частично поймав меня в ловушку. В голове звучат сигналы тревоги, но ноги приклеиваются к тому месту, где я стою.
— Через месяц во дворце будет бал, — произносит он. — На следующей неделе мы начинаем рассылать приглашения.
Давно пора.
— Это... это замечательно, — отвечаю я, чувствуя, как на душе легчает. Хотя бы это идёт согласно плану.
— Не могу дождаться, чтобы увидеть, на что похожи балы во дворце.
— Хорошо, — улыбается он. Одной из его улыбок, которая заставляет меня таять, как мороженое. — Ты окажешь мне честь быть на балу моей партнершей?
— Прошу прощения?
— Потанцуй со мной, Кэт. Я прошу тебя оставить для меня первый вальс, открывающий бал. И следующий танец тоже, если ты не против.
