Сладкая девочка. Зрачки тут же расширились, сбилось дыхание.
— Контакты?
— Да, Воронова, контакты, — не удержался от улыбки. — Все готово? Можем тебе новый номер ставить?
— А… Да, — неловко кивнула, моргнула. И потянулась к телефону и Зине. Пришлось ослаблять хватку, отпускать ее от себя. Радовало только то, что она теперь казалась спокойнее, чем еще несколько мгновений назад. Не такой испуганной.
Она села рядом, протянула мне планшет и смарт и растерла руками лицо, скорее всего, чтобы скрыть румянец. И пришлось опять прятать от нее улыбку.
Я почти спокойно взял у Вороновой оба устройства и ушел в настройки и новую учетку, чтобы прицепить сгенерированный Энджи номер и навесить на старый пару простеньких ботов.
Здесь, с планшетом, я урода, конечно, не поймаю, для этого другое железо нужно, но данные, хоть какие-то, пусть даже крошки, собрать смогу.
И надо бы еще с Виктором поговорить, узнать, что можно сделать, чтобы официально дать делу ход, чтобы, в случае чего, было чем прикрыться.
Аккуратно только надо.
Келер, конечно, не трепло, но внимание лучше ко всему к этому меньше привлекать. По крайней мере, пока я не пойму, с чем и кем имею дело.
На все ушло не больше получаса. Ничего сложного, просто пару строк прописать для моего смарта и смарта Славки. Вот только, когда я поднял голову от мобильников и готов был вернуть Вороновой ее, понял, что сегодня уже не актуально.
Слава спала. В явно неудобной позе: поджав под себя ноги, повернув голову набок, обняв себя правой рукой за талию.
Я хмыкнул. Легенды не врут: тестеры и разрабы спать могут даже стоя.
Осторожно поднялся на ноги, отложив гаджеты, и пошел к спальне, чтобы расстелить постель. Внутри домики более или менее одинаковые, Славкин был похож на мой, почти как однояйцевый близнец, так что ориентировался я без проблем. Даже покрывало на кровати такого же песочного цвета, как и на моей. Я сдернул его, бросил на кресло и откинул одеяло, поправляя подушки. Приглушил свет. И только после этого вернулся за Славкой, подхватил ее аккуратно.
Воронова завозилась, что-то пробормотала и сжалась в моих лапах болезненно-натянутой пружиной. Будто спрятаться хотела. А я почти не дышал, стараясь не разбудить. Осторожно опустил на кровать, укрыл и вернулся в комнату, чтобы забрать свой мобильник и уйти.
Славке необходимо поспать, очень. И лучше завтра до обеда.
Надо, кстати, поговорить с Борисычем и сменить настройки в ее сопровождающем боте, чтобы не будили, чтобы дали нормально отдохнуть и прийти в себя. Гендир наверняка заметил, что с ней что-то происходит, возражать точно не станет.
Я потянулся к своему мобильнику, чтобы набрать сообщение, но так ничего и не сделал.
Телефон мигал входящим.
«Превет! Стася, ты все еще не дома. И мне это очень не нравится. У меня для тебя новый подарок, и ты должна была получить его сегодня! Не зли меня, Стася. Тебе не понравится, если я разозлюсь!»
Су-у-у-ка-а-а…
Я сжал челюсти, вывел на экран окно с ботом-трекером, хрустнул шеей.
Не густо пока. Но это только пока.
Давай, тварь, злись. Злись и пиши. Чем больше напишешь, тем быстрее я тебя кровью харкать заставлю.
Я снова размял шею, убрал телефон в карман и уже сделал шаг к двери, когда из спальни донесся какой-то непонятный звук, заставляя напрячься. Шваркнул по и без того натянутым нервам. Что делаю, я в тот момент соображал не особенно. Просто как хлестнуло по спине. И ноги сами понесли назад.
Просто, чтобы проверить, просто, чтобы убедиться, что здесь никого нет, что никто не шарится под окнами, не торчит напротив, что все закрыто и камеры с сигналкой работают.
Слава…
Слава ворочалась и что-то едва слышно бормотала. Хмурилась и подрагивала во сне, будто замерзла.
— Прости… — тихо выдохнула, когда я склонился, чтобы поправить одеяло, и свернулась калачиком еще туже. Всхлипнула. Задышала чаще, простонала отрывисто.
Мля…
— Тише, Слава, — опустился на пол рядом. — Все хорошо. Я здесь, никуда не ухожу. Все хорошо, — я коснулся волос, погладил по голове, очень осторожно. Гладил, пропуская шелк сквозь пальцы, залипал на отблески ночника в ореховых прядях, что-то шептал невнятное, пока Воронова не затихла, не перестала сжиматься и хмуриться, пока не выровнялось дыхание. Но, стоило убрать руку, попробовать подняться, Славка снова задышала часто и хрипло, опять вся скукожилась, вернулась почти моментально дрожь.
Ясно-понятно…
Кажется, к себе я сегодня не попаду.
Я стащил через голову толстовку, швырнул ее на кресло к покрывалу, снял обувь и все-таки набрал сообщение Борисычу и поменял настройки в боте.
Утро обещает быть забавным и наверняка полным возмущения.
Я аккуратно опустился рядом с Вороновой поверх одеяла, подгреб ее к себе и закрыл глаза, поглаживая Славку по спине.
Затихла она довольно быстро, забросила на меня руки и засопела в шею.
А я дышал ее солнечным запахом, рассматривал ее спящую, словно воровал эти мгновения, и почти ни о чем не думал. Разве что…
Стало понятно, почему Воронова похудела, почему казалась уставшей, откуда эти синяки под глазами. Если каждая ее ночь похожа на эту, вряд ли она нормально спала хоть одну из них.
Спи, Славка, я тут.
В отличие от меня, остаток ночи у Славки прошел спокойно.
Без судорожных вдохов и выдохов, шепота, дрожи в тонком теле. Воронова только жалась ко мне судорожно и как-то болезненно-ломко, только цеплялась.
А я не мог уснуть. Смотрел на нее в полумраке, слушал мерное дыхание. Думал.
Много о чем думал, на самом деле.
И о сталкере ее, и о реакции сегодняшней на Алису, и о том, что, оказывается, несмотря на почти полгода работы рядом, практически ничего о Вороновой не знал. Слава всегда была уверенной, яркой. Умела держать удар, ставить на место зарвавшийся молодняк, сражаться в переговорках и кабинетах. Улыбалась всегда. А сейчас…
Я не знал ее такую — маленькую, напуганную и отчаянно-уставшую из-за того, что происходит. Растерянную, не понимающую, что делать, но все равно так усиленно охраняющую свое прошлое и независимость. Не предполагал даже.
А вот сраный сталкер знал, видимо. Потому что бьет, сука, слишком уж прицельно, не вслепую, а по наводке. И дело не только в зайце этом гребаном. Анон забирает у Славки контроль, выбивает почву у нее из-под ног очень точно. Злит, дергает.
Ведь неспроста именно сообщения, а не звонки.
Я просмотрел… Все в разное время, разной тональности — он писал ей как другу, как ребенку, как старшей сестре. Только «превет» это чертово одно и то же, только Стася почти в каждом втором тексте. Чтобы точно знала, точно понимала. Миксует их тон, от заискивающего до угрожающего. Чтобы точно никакой определенности и понимания. И больше всего в этой ситуации бесит то, что у него получается. Слава пытается не вязнуть, но не выходит.
Я выдохнул драно и тихо, попробовал унять злость и мечущиеся в башке мысли. Собрать в одной строке все то, что получилось узнать. На самом деле, не так уж много, но…
Я его достану.
Достану, и он кровью умоется. Больной ублюдок.
Я снова выдохнул тихо, сквозь стиснутые челюсти, поправил сползшее с девчонки одеяло и закрыл глаза, прикидывая план.
Спи, Славка. Я его прижму.
Улыбнулся в темноту и наконец-то смог и сам провалиться в сон.
Проснулся из-за возмущенной возни под боком и из-за того, что то теплое и солнечное, что дурманило меня всю ночь, закидывало на меня ноги и пробовало втиснуться плотнее, сейчас пыталось удрать. Громко и настойчиво.
— Ты так торопишься? — голос с утра был хриплым, глаза открывать не торопился, только хватку на талии усилил. — Доброе утро, кстати.
— Я-а-а, — Славкин голос был не лучше моего, — что ты здесь делаешь?
— А ты с утра не очень хорошо соображаешь, да? — усмехнулся.
— Ястребов! — громким грозным шепотом.
— М-м-м? — спросил, переворачиваясь на бок. — Не дергайся, мы все равно уже везде опоздали, так что можно еще поваляться и досмотреть сны, — я уткнулся носом куда-то в шею и закинул на Воронову ногу, чтобы не шевелилась.
