максимум – приближенных к трону министров.
Не очень хорошо… Совсем не хорошо.
– А назван ли официальный наследник трона Новой Райялари? – спросила я, не вполне уверенная, что лезу в свое дело, но не в силах противиться желанию все разузнать.
– Конечно, – мысленно усмехнулся Мельгорион. – Вы интересуетесь политикой, Селина? – И, не дождавшись моего ответа, добавил: – Дофином Новой Райялари считается Элайдарион Золотой Закат, первый сын императорской четы, да будет свежий ветер вечность наполнять его крылья.
Несмотря на весь пиетет, который звучал в словах Мельгориона, и на отсутствие эмоциональной окраски мыслей, я все равно ощутила странную пустоту после сказанного старейшиной. Словно он не вложил в свой ответ ни капли истинного уважения к наследнику престола.
– Понятно, – задумчиво проговорила я, пытаясь понять, что же кроется за всеми словами этого странного дракона.
Признаться, полет уже почти совсем перестал меня пугать. Я глядела вниз, любуясь великолепной панорамой, раскинувшейся под крыльями: лесами и полями, сменяющими друг друга, зеленью трав и внезапно приближающейся синевой огромного озера.
– Значит, в принципе, в любой момент на трон Новой Райялари может взойти новый император, – проговорила я слегка монотонно, просто чтобы расставить все по местам.
Но внезапно Мельгорион меня удивил.
– Нет, Селина, – раздался у меня в голове рокот его ответа. – К сожалению, императором нельзя стать, не имея императрицы. Союз короля и королевы драконов является основой правления Крылатого племени. То есть нет императрицы – не может быть и императора.
– В смысле? – выдохнула я, даже выпрямившись от удивления. Прижиматься к толстой и прочной шкуре дракона хотелось все меньше, и казалось, что в этом уже вовсе нет нужды.
– В императорской чете хранится божественная сила, передающаяся следующим повелителям. В данный момент, несмотря на то, что Элайдарион является дофином империи, сила императора к нему не перешла. Так же как и нет ни одной драконицы, которая наследовала бы силу императрицы.
– Но… Это может означать, что Вайларион и Амелион живы? – уточнила я. – Если сила в них и она не передалась…
– Вы верно мыслите, Селина, – мягко, как водопад, разбивающий камни, ответил он. – Или же это означает, что никто из текущих претендентов на престол не осенен благословением Яросветной девы.
“То есть недостоин”, – додумала я за него.
И вздрогнула, осознав, насколько шатким может быть положение принцев, находящихся сейчас у руля правления страной. Насколько шатким может быть положение моего Айдена. И как мало еще я знала об империи, в которую попала.
Сердце на секунду остановилось, а под кожей будто зашевелились ледяные червячки предчувствия.
В голову вдруг закрался один простой логичный вопрос: зачем Мельгорион унес меня из Чертога? Почему так неожиданно и так далеко? Ведь мы улетели уже, кажется, километров за пятьсот, не меньше, и он не думает поворачивать назад. А еще – рассказывает все эти странные факты о престолонаследовании. Факты, которые могут натолкнуть меня на определенные мысли.
Кончики пальцев мелко задрожали, к горлу подкатил очередной комок страха, да такой сильный, что голова закружилась. А затем внезапно произошло нечто странное.
Я закрыла глаза, а открыть уже не смогла. Мне хотелось кричать, потому что я очутилась в непроглядной черноте, лишь где-то на границе сознания еще слышался свист ветра в ушах. А затем перед глазами вспыхнула моя старая квартира…
Новая металлическая дверь, которую я совсем недавно установила, хрустящий замок на четыре поворота ключа. Вот я выхожу в коридор, намереваясь забежать в соседний магазин, как прямо на пороге соседней квартиры меня останавливает баба Лида, которую я знаю, кажется, с рождения. Она живет тут со своим попугаем совсем одна, без мужа и детей. Да и родственники к ней никогда не приезжают. Добрая, в общем-то, старушка, но периодически ужасно надоедливая. Вот как сейчас…
– Лин, тебе сережки не нужны новые? – спрашивает она, называя меня так, как только мама звала. Баба Лида и мама были знакомы, и к такому обращению я, в общем-то, привыкла… хотя все равно было не по себе.
– Какие сережки, баб Лид? Мне бы молока купить с творогом, – стараюсь я пройти мимо, потуже затягивая дубленку. На улице мороз, декабрь, новый год скоро.
Но не тут-то было.
– А вот зря отказываешься раньше времени, – улыбнулась она и достала из кармана удивительные сережки в форме снежинок, застывших внутри полумесяца. – Между прочим, как раз к Новому году подарочек бы себе сделала и старую женщину уважила. Мне, может, тоже молочка надо купить, а пенсии не хватает.
И тычет мне своими сережками. А те – ничего, блестят-то красиво. И в свете электрической лампочки будто золотыми искорками переливаются.
– Вам денег, что ль, одолжить, баб Лид? – говорю я по-свойски, все же не первый день знакомы и соседка мне хоть и не как родня, а человек и не чужой вовсе.
– Да ты лучше серьги вон возьми. Зачем мне в долг брать? Его еще отдавать придется, – усмехается она. – А тут мы с тобой сразу и рассчитаемся. Серьги, между прочим, новейшие! Я в лотерее выиграла, в торговом центре. Да вот, бирки только успела снять, примерила, а потом думаю: “На кой ляд тебе, старая карга, серьги? Уши и так до пола обвисли!” – и засмеялась.
Я тоже не смогла сдержать улыбки, когда она протянула мне украшение и, махнув рукой, добавила:
– Бери, отдам по сходной цене, нигде за такую не найдешь… Бери.
Оказалось и впрямь дешево, да и украшение мне понравилось. Я и взяла, решив, что запишу их в подарок себе на Новый год.
Тяжелые серебряные полумесяцы качнулись в моих руках, блеснули на прощание и исчезли вместе со всем видением…
А я открыла глаза, инстинктивно схватившись за сережки, словно они могли куда-то пропасть. Но те были на месте. Более того, стоило мне дотронуться до них в испуге, как по пальцам словно прошел легкий ток, кожа нагрелась.
– Так что вы думаете, Селина?.. – задал тем временем какой-то вопрос Мельгор, а я поняла, что мы как летели вперед, так и летим. Назад не повернули.
В виски ударил пульс, а я все еще не могла разжать пальцы, стиснувшие сережку.
Что-то было не так. Теперь я отчетливо чувствовала, что все совсем не так, как должно быть. И старейшина взял меня с собой вовсе не для того, чтобы покатать, иначе мы бы уже вернулись домой. Но тогда с какой целью?
Зачем?!
“Прыгай…” – вдруг раздалось в голове тихое, почти неразличимое. Будто ветер прошелестел особенно звонко.
Вот только под ребрами у меня все сжалось и изнутри словно начало покрываться льдом.
– Вы молчите,
