на нарушение брачного договора. По нему отец должен был передать в личное распоряжение мамы двести золотых после рождения каждого из сыновей, чего он не сделал. Скандал вышел бы нешуточный, а после того, что произошло со мной, репутация отца как благонравного родителя и супруга была бы уничтожена. Возможно, затея не удалась бы, не выступи Роланд на стороне своей матери. Эти четыреста золотых и еще сотня «компенсации» и стали мои выкупом.
Возвращаться домой мама не собиралась. Дети выросли, войны между странами, во время примирения которых был заключен брак, тоже уже случались не раз. Ничего не мешало вернуться на родину — раздельное проживание супругов не было редкостью — но она предпочла остаться на Дваргоне с его вольными нравами. Через год у нее появился собственный дом. Еще через пять она сетовала, что двух пар рук — ее и моих — явно не хватает на всех болящих и полушутя желала мне побольше дочерей. Я смеялась в ответ — хватит и двух, что уже есть, зато старшенькому не помешает брат. Носила я легко, испытывая неудобства разве что на последних сроках, с мамой в качестве повитухи за исход родов можно было не опасаться, так почему бы и нет?
Незадолго до рождения первенца Генри отказался от капитанской должности, во всеуслышание заявив, что до сих пор пренебрегал обязанностями вице-губернатора, но теперь намерен наверстать это упущение.
После его ухода команда «Ястреба» выбрала капитаном лорда Коннора. Роланд отходил год под его началом, после чего собрал отряд таких же молодых и безземельных и отправился искать удачи на материке Нового Света. Сейчас у него собственное поместье, окруженное изрядным участком земли, и молодая жена, которая ждет второго ребенка.
Пустив в ход признание Роджерса, Генри добился своего оправдания и даже вернул титул — но не состояние и не земли. Впрочем, и того, что у нас есть, нам хватало с избытком. Но титул пригодится нашим детям, если кто-то из них вдруг решит вернуться на родину своих родителей — хотя бы ради университетского образования. На Дваргоне хватало частных учителей — местная вольница и потоки золота привлекали на острова самых разнообразных людей, но университета пока не было. Впрочем, Генри как-то полушутя заметил: почему бы и не организовать его? Рано или поздно пиратской вольнице придет конец, а образованный человек сможет устроиться везде.
Не удивлюсь, если он сумеет это провернуть.
КОНЕЦ
