ноги на ногу, третьи вообще порывались уйти.
— А если мы не хотим проходить отбор?! — возмутился один из тех, кому, вероятно, не светило пройти его успешно. — Что тогда? Почему мы вообще должны это делать?!
Я вспомнила о том, как Рене едва не убил люстрой сидевших в центре зала и невольно сжала руку в кулак. Магия, отзываясь на призыв, пробежалась искрами по костяшкам пальцев. Купидоны недовольно загудели — они видели, что я могу больше, чем им хотелось бы, и понимали, что сопротивление — не лучшее решение сейчас.
— Потому что высокое предназначение — это всегда большая ответственность. И потому, что, хотите вы того или нет, ответить вам все-таки придется, — серьезно промолвила я.
И магия, подтверждая мои слова, выплеснулась на свободу, окружая меня легким сиянием.
Я понимала, что если буду относиться к купидонам слишком придирчиво, то и вовсе никого не отберу, но надеялась, что хотя бы половина сможет соответствовать каким-то элементарным требованиям. Однако, я надеялась зря. По итогу отбора у нас оказалось около десятка более-менее надежных, крылатых купидонов — и больше сорока совершенно бесполезных, непригодных к полетам преступников, много лет подряд воровавших любовь у одних и даровавших другим болезненную страсть.
Что ж, полагаю, их ждали довольно серьезные исправительные работы. Я не сомневалась, что Брэй проявит свой характер во всей красе и никому не позволит увильнуть от их обязанностей. Тем более, я довольно четко проинструктировала его насчет последовательности ремонтных действий и того, что это надо сделать как можно быстрее, и надеялась, что они возьмутся за труды уже сегодня.
Придется, впрочем, еще пояснять работникам тех отделов, что их привычная жизнь может несколько измениться…
Я тряхнула головой, отгоняя прочь странные мысли, и жестом велела купидонам следовать за собой. По-хорошему, кабинет богини Любви должен был находиться отнюдь не так далеко. Он существовал тут с самого начала и был изначально заложен в структуре Лабиринта. Однако множество перестроек превратили прежде нормальные, понятные коридоры в непонятное хитросплетение переходов, и теперь, чтобы добраться до нужного места, приходилось немало петлять.
Мне казалось, что уж с картой-то Вериара я смогу справиться с этой задачей, но сознание постоянно уплывало, и я, сама не заметив, как это случилось, свернула в совершенно другой коридор. Теперь передо мной красовалась дверь, что вела в кузницу Георга.
— Мы, кажется, куда-то не туда свернули? — поинтересовался один из купидонов, заметив, как зависла моя рука над дверной ручкой.
— Нет, туда, — возразила я, не желая признавать свою ошибку. — Ведь нам для начала нужно взять стрелы, верно? А тогда уже отправляться по разнарядкам.
Купидоны согласно загудели. Я только улыбнулась, впрочем, через силу — ни малейшего желания общаться с Георгом у меня не было, а в голове до сих пор звенели воспоминания о нем, причем далеко не из лучших. Мужчина запомнился мне грубым, не обращающим внимания на чужое мнение и вечно недовольным всем, а на Рене он и вовсе смотрел, как на злейшего врага, словно мой брат был виновен в том, что ему удалось выйти победителем из ситуации с Матильдой, а Георгу нет.
Решившись, я постучала, а потом уверенно дернула на себя дверную ручку. Было открыто, и я заглянула к Георгу.
В кузнице было как-то пусто. В прошлый раз, когда я была здесь, тут кипела работа и было довольно жарко, а откуда-то из глубин необъятного помещения доносился громкий стук металла о металл. Сейчас в кузнице царила невероятная тишина.
— О, ко мне пожаловала сама богиня любви, — язвительно протянул Георг. — Надо же, какая встреча! Не ожидал увидеть тебя здесь, Эдита.
— Я по делу, — спокойно пожала плечами я, игнорируя его издевательский тон. Не хватало только грустить из-за того, что Георг посмел мне что-то не так сказать! — Мне нужны стрелы для купидонов. Они сегодня возобновляют свою деятельность.
— Стрелы? Ах да. Стрелы, — рассеянно кивнул он, словно впервые слышал о таком. — Да, конечно. Сейчас принесу.
Я удивленным взглядом проводила Георга. Услышать от него что-то вроде «да, конечно», а то и это уважительное «сейчас принесу» было просто-таки невообразимым подвигом. Мне показалось, что мужчина хотел в ответ сказать какую-то грубость, а то и вовсе послать куда подальше, но по одному ему понятным причинам сдержался.
Он боялся меня? Или, может быть, дело все-таки в чем-то другом?
Я не знала. И, если честно, не очень хотела об этом узнать. Что б ни руководило Георгом, мне нужны от него стрелы, а не дружба и предрасположенность ко мне.
Однако, он вернулся довольно скоро, сжимая в руках не больше десяти стрел. Привязанные к ним амулеты бесцельно болтались и звенели от случайных соприкосновений друг с другом.
— Вот, — протянул он, вручая мне стрелы. — Удачной работы.
— Подожди, — промолвила я. — Это норма одного купидона! Максимум двоих! У меня за спиной стоит десяток, что ты предлагаешь мне им дать?
— Осчастливьте десять семейств, — пожал плечами Георг. — Или десять парочек, или кому вы там дарите эту бесконечную любовь, в которую все верят и которую все ждут.
— Ты же понимаешь, что это несерьезно!
— Я? — изогнул брови мужчина. — Почему я должен что-то понимать? Я делаю свою работу. Моя работа заключается в том, чтобы выдавать стрелы, выкованные из тех материалов, что были мне предоставлены. Вот. Я их выкопал. Чистого металла для стрел любви у нас больше нет.
— Но раньше же он был! — воскликнула я, не скрывая своего отчаянья.
— Раньше он был, — утвердительно кивнул Георг. — А сейчас его нет. Я не стану выковыривать по кусочку, по маленькой частице, лишь бы только удовлетворить твою потребность в огромном количестве стрел, Эдита. У меня просто нет на это времени.
Я едва не зарычала от злости. Георг даже не скрывал, что он делал все это только ради того, чтобы потешить собственное самолюбие — ему сейчас, должно быть, казалось очень забавным буквально издеваться надо мной и ударять отказами.
— Может быть, — протянул он, — после этого твой братец поймет, что ты безнадежна? Кому нужна богиня любви, если она даже стрелами своих купидонов обеспечить не может?
Я с вызовом взглянула на мужчину.
— Наверное, мне следовало бы сказать тебе, что низко так поступать, — язвительно протянула я, — но ты же не поймешь, Георг. Удачной работы. Обсудим через несколько дней, кому нужен кузнец, от которого не допросишься даже стрелы… А за меня не беспокойся. Работу для своих купидонов я найду.
— Госпожа Эдита!
Я обернулась так стремительно, что бедный Томас, бросившийся было за
