Какой он был малюсенький и беспомощный! Легко умещался у нее на ладонях.
Но для нее он был самым дорогим существом, потому что с ним можно было разговаривать.
Когда умерла мама ей только исполнилось пять лет, папенька был постоянно занят, и все что она от него видела — это редкие совместные обеды и подарки.
Много подарков. А ей нужно было совершенно другое.
Богиня, это же было совсем недавно! Как же быстро растут собаки!
— Мой хороший, скоро я выйду замуж за герцога Синека и уеду в новый дом.
Мускулистый серокожий орк тряхнул косичками, осторожно, словно ядовитое насекомое, поднял верхнюю книгу из стопки на столе и внимательно изучил её обложку. Мужественный эльф в кожаном наряде и меховом плаще обнимал двух томных дев, одетых лишь в узенькие полосочки ткани и туфли на высоченных каблуках. У одной из них в руках был окровавленный нож, а вторая держала огромный ростовой лук. Девы выглядели так, словно только что выскочили из борделя для богатой публики. Им не хватало только мешочков для монет, которые дорогие шлюхи цепляют к поясам, когда танцуют приватные танцы. На заднем плане обложки шёл снег и горел чёрный замок. Надпись на книге гласила: «Принц Эриндриэль против короля демонов. Любовь на троих».
— А что, у принца не хватило золота, чтобы купить своим бабам зимнюю одёжку?
Король демонов оказался так беден, что грабить было нечего? — хохотнул орк. — Богиня, что за чушь! Неужели существуют дуры, которые это читают?
Поведя широкими плечами, словно кожаная безрукавка была ему тесна, он открыл последнюю страницу.
— Триста тысяч экземпляров? Твой издатель рехнулся!
Орк наугад раскрыл книгу и хриплым низким голосом зачитал: «…Открой раковину и возьми мою жемчужину… секретный замок, закрывающий сладострастную негу, огонь наслаждения, ураган страстей… Она сводила меня с ума, заставляя сердце раненой пичугой биться о ребра.».
Он брезгливо швырнул книгу на стол.
— Да я просто разложил её на камне и отодрал, как мне хотелось! О, да! Она стонала и выгибалась в попытке вырваться, но кричала только проклятия и угрозы.
Да и демон был так себе, далеко не король.
— Не будь таким занудой.
Эриндриэль расслабленно лежал на кушетке, свесив руку с дымящейся самокруткой.
— Нет в тебе безумного упоения страстью, высокого полёта вдохновения.
Низменное существо ты, Шеол, примитивное. Пожрать, набить кому-нибудь морду… или все же лицо, не знаю даже, как правильно… поиметь, поспать. Поэтому тебя девушки не любят.
Орк только фыркнул и плюхнулся в кресло, успев перехватить летящую в него запылённую пузатую бутылку. Сорвав зубами сургуч, он отхлебнул столетний коньяк прямо из горлышка.
— Не ешь стекло, это вредно для пищеварения, — безмятежно произнёс эльф, выпуская в воздух тонкую струйку ароматного дыма. — Ты моя низменная, похотливая, воинствующая половина, тебе никогда не понять возвышенных чувств, которые так любят девы.
— Девы любят сильных самцов Они хотят детей от сильного зверя и всегда выбирают того, кто сможет защитить их потомство. А все эти ути-пуси для таких слабаков, как ты.
— Дурашка…
Эриндриэль рассеянно улыбнулся и попытался поймать голубого слоника, порхавшего перед его лицом.
— Хотел бы я научить тебя нежности и любви…
— Как только мне надоест жить, я приду в твои объятия.
Орк скривился и вытащил изо рта кусок зелёного стекла.
— А пока меня все устраивает.
— Примитивная животная страсть — это так скучно..
— Из моей примитивной животной страсти ты черпаешь вдохновение, — прорычал Шеол и с силой запустил бутылку в стену. Раздался звон стекла и запах дорогущего коньяка.
Ты поранился? — с тревогой в голосе поинтересовался Эриндриэль, приподнимая голову.
— Нет! — рыкнул орк, вскакивая на ноги — Мне надоели твои нравоучения. Я знаю, что девы. любят силу и власть! Все мои наложницы в рот мне заглядывают и ждут, когда я возьму их на ложе. Даже зомби! А я всех их брал силой! Так, как хотелось мне, и плевать на их чувства! Но все они теперь липнут ко мне и готовы рожать от меня детей!
Он стремительно переместился к стоящей на столе банке с маринованными мухоморами и запустил в неё длинные пальцы, увенчанные острыми когтями.
Эриндриэль закатил глаза, провозгласив нараспев:
— О, он шантажом вынуждает свою жертву покинуть отцовский дом, насилует унижает, издевается. Она сопротивляется, ненавидит его, а затем рассматривает что под толстой кожей маньяка и садиста скрывается нежное любящее сердце и острый ум. Она влюбляется в своего мучителя, понимая, что все, что он с нею делал, он делал для её же блага Он отвечает ей взаимностью. Любовь, страсть, свадьба. Чем не сюжет для следующего романа?
— Что за бред! Ты это серьёзно?
Орк даже перестал выколупывать из банки грибок.
— Трава начала действовать?
— Давно я не уламывал прекрасных дев..
Глаза эльфа затуманились зелёной поволокой, самокрутка выпала из расслабленных пальцев, но он этого не заметил. Эриндриэль мечтательно уставился в потолок, словно увидел там лик прекрасной девы.
— В лесах Игурбарда не осталось девственниц? — хмыкнул орк и засунул в клыкастый рот сразу парочку твёрденьких маленьких мухоморчиков. — Беж меня ты нишего не шумеешь, — прошамкал он с набитым ртом и растянул губы в презрительной усмешке. — Ух, забористая дрянь! — он улёгся прямо на пол, закинув руки за голову, и прикрыл глаза. — Хоррошо. Давно у меня не было такого прихода.
А отчего твои слоны голубого цвета? Мой жёлтый в крапинку. Красивый.
— УгУ — меланхолично отозвался обкуренный эльф. — Скучно мне. поэтому и голубые.
— Зато мне весело. Правда, люди запросили мира, даже предложили закрепить его браком. Завтра еду за человечкой.
Шеол вновь потянулся к банке.
— Да? — встрепенулся Эриндриэль, которому вдруг пришла прекрасная идея, способная развеять скуку и привнести немного веселья в ставшую нудной жизнь. — Пари? Спорим, она выберет утончённую нежную натуру и влюбится в меня?
— Ага Влюбится в твою смазливую рожу и твоё имя, — ответил орк. с отстранённым видом ловя своего жёлтого в крапинку слоника. Слоник хохотал, показывал неприличные жесты и выворачивался из-под ладоней.
— А я замаскируюсь под орка! Здесь не внешность главное, а подход! — глубокомысленно изрёк Эриндриэль, попытавшись поднять вверх палец.
Отчего-то вид торчащего перед носом среднего пальца вызвал у эльфа безудержное веселье, и он громко расхохотался.
Шеол лениво повернул голову в сторону говорившего. На него смотрела очаровательная златокудрая дева, вокруг её тела разливалось свечение, огромные зелёные глаза маняще сверкали таинственным светом, алые полные губы что-то шептали. Она махала перед орком изящным пальчиком и кокетливо улыбалась.
