Мне было абсолютно всё равно, являлся ли он отцом Логана или какой-то шишкой в Пантеоне. То, как он раз за разом повторял «эта девчонка», словно я была мерзавкой, выводило меня из себя.
– У меня имя есть, – набросилась я на него. – Меня зовут Гвен. Гвен Фрост. Очевидно, вы об этом знаете, в конце концов, именно вы объявили моё имя на все кафе.
Линус кинул на меня взгляд через плечо. – Не испытывай мое терпение, девочка.
Руки сжались в кулаки, я ничего не могла предпринять против его холодных слов – или против того факта, что он возненавидел меня с первого взгляда. Не так я представляла себе встречу с отцом Логана.
Тем не менее, я глубоко вдохнула и попыталась подавить гнев и страх, чтобы прояснить разум и разобраться в ситуации.
– Что ж, по крайней мере, не могли бы вы мне сказать, куда мы идём?
– Скоро увидишь, – загадочно отозвался Линус. – Здесь не далеко, – мы достигли последнего магазина в конце улицы. Я думала, все будет, как в боевиках: Протекторат просто засунет меня в большой внедорожник, но вместо этого Линус перешёл через дорогу, а другие члены Протектората заставили меня последовать за ним.
Значит, они вели меня назад в Мифакадемию. Хорошо. Там у меня, по крайней мере, были друзья, например, профессор Метис. Она узнает, что происходит и выяснит, каким образом убедить Протекторат, что вся ситуация – сплошное недоразумение. Что я не преднамеренно освободила Локи, а наоборот сделала всё возможное – даже если совершенно с этим не справилась – чтобы удержать злого бога в тюрьме.
Главные ворота из кованого железа, ведущие на территорию академии, были открыты, потому что студенты были освобождены от послеобеденных занятий. Никто не поднял взгляда, когда мы проходили мимо двух каменных сфинксов, сидящих на почти четырёхметровых стенах рядом с воротами – никто, кроме меня.
Сфинксы, как и все статуи на территории школы, казалось, всегда наблюдали за мной своими распахнутыми без век глазами, как будто только и ждут, что я вытворю что-нибудь глупое, и у них будет повод пробудиться, спрыгнуть со стены и разорвать меня на кусочки.
Я уже не так сильно боялась статуй, как раньше, но их свирепые выражения лиц заставляли меня останавливаться всякий раз, проходя мимо ворот.
Но сегодня сфинксы держали головы опущенными. Взгляд был направлен на лапы, словно они боялись посмотреть на членов Протектората, когда те проходили мимо них. Странно. Даже для Мифакадемии. Существовала всего одна вещь, на которую я могла положиться – статуи, постоянно наблюдающие за мной.
Теперь же, когда они больше на меня не смотрели, мне казалось, будто двое друзей повернулись ко мне спиной и не хотели больше иметь со мной ничего общего.
– Шагай, – буркнул Инари.
Я оторвала взгляд от сфинксов и продолжила путь. Логан до сих пор дискутировал со своим отцом, Сергей и Инари молчали. Алексей шагал справа, постоянно кидая на меня взгляды. В его карих глазах поблёскивало любопытство. И я снова задалась вопросом: к какому же типу воинов он относится.
От него не исходила та же аура «я-могу-убить-тебя-жевательной-резинкой», как от Логана, но, могу поспорить, он столь же опасен.
Мы блуждали по серым, как пепел, вымощенным дорогам кампуса, прошли мимо общежития «Стикса». Я подняла взгляд на башню, в которой находилась моя комната, и вновь задалась вопросом, знал ли Протекторат что-то о Нюкте или Фернире – волчонке, заботу о котором я взяла на себя. Во мне поднялось беспокойство. Если они узнают о Нюкте, то попытаются отобрать у меня волчонка.
Большинство членов Пантеона не доверяли таким существам как Фенрир, потому что Жнецы порабощали их, делали зависимыми от наркотиков, а потом обучали убивать воинов.
Но я пообещала Нотт, матери Нюкты, что буду заботиться о волчонке. Я поклялась себе, что ничего не расскажу ни Линусу, ни кому-либо другому о Нюкте. Независимо от того, что они будут со мной делать.
Моя мама была детективом полиции, поэтому я знала, что сначала они должны зачитать мне мои права – держать рот на замке и требовать адвоката. Однако я была уверена: суд на Мифе представляет из себя не совсем то, что он представляет в мире смертных. На самом деле, готова поспорить, он куда хуже.
Как правило, я наслаждаюсь прогулкой по кампусу. Но сегодня зелёные холмы, тянущиеся вдоль территории, были совершенно безлюдны, так что всё казалось ещё более удручающим. Я мельком взглянула на свои серебряные часы. Почти четыре, а это значит, что настало время для загадочного собрания.
В амфитеатре наверно уже собрались почти все студенты. Что ж, в таком случае, никто не увидит моего позора, даже если Хелена и другие студенты уже разослали сообщения со всеми пикантными подробностями своим друзьям.
Я думала, мы поднимемся вверх по склону холма к верхнему двору, чтобы Протекторат мог отвести меня к зданию, в котором преподавали математику и естественные науки, и засунуть в тюрьму, что в подвале академии.
Вместо этого мы свернули налево и направились к амфитеатру, который лежал у подножья холма, рядом с библиотекой Древности. Я нахмурилась. Почему мы идем именно туда? Они ведь не собираются заставлять меня сидеть на этом глупом собрании, прежде чем запрут, ведь нет? Но, возможно, это просто часть моего грядущего наказания.
Мы остановились у края дороги, ведущей в амфитеатр. Он представлял из себя открытый театр и в противоположность другим зданиям, построенным из тёмного гранита, вымощен камнем цвета слоновой кости, в котором переливалось множество других цветов: голубой, перламутрово-розовый, мягкий сиреневый. Эти оттенки и множество других переливались в камнях, будто тысячи валькирий одарили их искрами магии, которые просочились внутрь каждого.
Амфитеатр состоял из ряда длинных низких ступеней, поднимающихся к верху. Образовывая огромный полукруг напротив сцены, располагавшейся в самом низу, они так же служили в качестве сидений.
Над сценой возвышались четыре колонны, мой взгляд метнулся к их вершинам, где восседали на шарах каменные химеры. Химеры, которые обычно тоже глазели на толпу, как и сфинксы, сегодня были не в лучшем настроении, с низко опущенными головами и взглядом, упершимся в лапы. Из-за этого я почувствовала себя ещё более жутко.
Я оторвала взгляд от химер и уставилась на амфитеатр. Студенты, профессора и служащие уже собрались на каменных ступенях, укутанные в тяжёлые пальто и перчатки. В холодном зимнем воздухе дыхание вырывалось облачками. Выглядело так, словно густой туман окутал все пространство. Независимо от того, насколько на улице было холодно, все собрания Мифа проходили здесь, снаружи, вместо тёплого и уютного спортивного зала. Не знаю почему. Наверное, руководители Мифа считали амфитеатр более официальным местом или что-то типа того.
