— Чего тебе тут надо? — завопила бейсболистка и глянула на голого по пояс обалдевшего парня. — С тобой все в порядке?
Каких-то полсекунды меня забавляла мысль, что я действительно попала в чужую квартиру. Ну, может, оказалась выше этажом. Сцена разыгралась донельзя нелепая; проще всего ситуацию могло объяснить предположение, будто кто-то что-то перепутал. Только мои ключи и Сетов медвежонок в футболке Чикагского университета, который наблюдал за спектаклем, оставались очевидными свидетельствами в пользу того, что я нахожусь там, где и должна быть.
Вдруг открылась и со стуком захлопнулась входная дверь. Звук разнесся по всей квартире.
— Привет, — послышался знакомый голос.
— Сет! — воскликнули мы в унисон.
Через мгновение в дверях появился Сет. Выглядел он, как обычно, восхитительно: рыжевато-каштановые волосы романтично растрепаны, торс обтянут футболкой с надписью «Грязные танцы», которую я раньше никогда не видела. Несмотря на охватившее меня смятение, я сохранила остатки рассудительности, и от меня не укрылись следы утомления на лице Сета: темные круги под глазами и морщинки, какие появляются от усталости. Ему было тридцать шесть, и обычно он выглядел моложе своего возраста, но не сегодня.
— Сет, — сказала обладательница биты. — Эта леди вломилась в твой дом.
Сет обвел нас взглядом и наконец остановился на женщине в пижаме.
— Мам, — тихо сказал он, — это моя девушка. — Пожалуйста, не наезжай на нее.
— С каких это пор ты обзавелся девушкой? — спросил парень.
— Откуда у тебя взялась бейсбольная бита? — спросила я, когда ко мне вернулось самообладание.
Сет искоса взглянул на меня и попытался мягко забрать биту из рук матери. Она не давалась.
— Джорджина, это моя мама, Маргарет Мортенсен. А это мой брат Ян. А это, ребята, Джорджина.
— Привет, — сказала я, чувствуя некоторое удивление. Я была наслышана о матери и младшем брате Сета, но не рассчитывала встретиться с ними так скоро. Мать Сета не любила летать, а Ян… Судя по рассказам Сета и Терри, его вообще было трудно найти. Он слыл заблудшей овцой среди братьев Мортенсенов.
Маргарет отставила в сторону биту и вежливо, но с недоверием улыбнулась.
— Очень приятно с вами познакомиться.
— Аналогично, — бросил Ян. Теперь я поняла, почему он показался мне знакомым. Возможно, я где-то видела его фотографию, но кроме того, он был чем-то похож на Сета и на Терри. Высокий, как Сет, и с узким, как у Терри, лицом. Волосы у Яна тоже были каштановые, правда, совсем без медного отлива, зато так же небрежно растрепанные, как у Сета. Приглядевшись внимательнее, я пришла к выводу, что Ян был причесан так намеренно и на укладку ушло немало времени и специальных средств.
Вдруг до Сета дошло, что случилось между мной и Яном. Ему даже не надо было рта раскрывать, чтобы я поняла, какой вопрос вертелся у него на языке. Или, может быть, вопросы. Моя ночнушка и голый торс Яна, несомненно, возбудили много предположений.
Ян незамедлительно принял защитную стойку.
— Она залезла ко мне в постель.
— Я думала, он — это ты, — сказала я.
Мать Сета издала какой-то странный звук, будто поперхнулась.
— Ты же должен был спать на диване, — тоном обвинителя изрек Сет.
Ян пожал плечами.
— Там неудобно. К тому же тебя не было дома, и я решил, что ничего страшного не случится. Откуда мне было знать, что явится какая-то тетка и начнет колотить меня спящего.
— Я тебя не колотила! — Меня распирало от возмущения.
Сет потер глаза, и это снова напомнило мне о его крайней усталости.
— Ладно, что сделано, то сделано. Давайте-ка разойдемся по своим постелям, где нам всем положено быть, а утром познакомимся поближе, идет?
Маргарет вперила в меня взгляд.
— Она будет спать здесь? С тобой?
— Да, мама, — терпеливо ответил Сет, — со мной. Потому что я взрослый мужчина. И это мой дом. А еще потому, что мне тридцать шесть и это не первая женщина, которая остается со мной на ночь.
Мама выглядела ошеломленной, и я попыталась переключиться на более безобидную тему.
— У вас отличная рубашка. — Сейчас, когда мать Сета больше не угрожала мне битой, я разглядела, что в кроссворд были вписаны имена пяти ее внучек. — Я люблю этих девчушек.
— Благодарю вас, — сказала Маргарет. — Каждая из них — это благословение, дарованное священными узами брака.
Не успела я сообразить, что ответить, как Ян застонал:
— О боже, мама. Я же говорил тебе ничего не заказывать с этого сайта. Ты ведь знаешь: все, что они продают, сделано в Китае. У меня есть одна знакомая, она могла бы сшить для тебя такую вещь из экологичного материала.
— Конопля — это наркотик, а не ткань, — ответила Маргарет.
— Всем спокойной ночи, — сказал Сет, указывая брату на дверь. — Поговорим завтра утром.
Маргарет и Ян тоже пожелали нам спокойной ночи, и мать задержалась, чтобы поцеловать Сета в щеку. Мне это показалось очень милым. Когда они ушли и дверь была закрыта, Сет сел на кровать и уткнул лицо в ладони.
— Итак, — сказала я, подходя к нему, — сколько именно женщин оставалось с тобой на ночь за эти тридцать шесть лет?
Сет посмотрел вверх.
— Ни одну из них моя мать не заставала почти без одежды.
Я приподняла подол ночнушки.
— Вот в таком виде?
— Извини меня за все это, — добавил Сет и устало махнул в сторону двери. — Надо было позвонить и предупредить тебя. Они просто приехали в город сегодня вечером, естественно ни слова не сказав. Ян не из тех, от кого можно ждать соблюдения правил приличия. От этого пострадает его репутация. Они сначала явились к Терри, но там для них нет места, так вот я и послал их сюда; они были такие усталые. Я и не предполагал, что в результате ты попытаешься переспать с моим братом.
— Сет!
— Шучу, шучу. — Он взял мою руку и поцеловал. — Как ты? Что нового?
— Ну, я старалась, как могла, не дать Санте напиться, а потом узнала, что Джером вписал нас в адскую боулинговую лигу.
— Понятно, — сказал Сет. — Все как обычно.
— В целом да. А как у тебя?
Легкая улыбка, блуждавшая по его лицу, исчезла.
— Кроме нежданного нашествия родни? Тоже ничего нового. Терри допоздна задержался на работе, поэтому я пробыл с девочками весь вечер, пока Андреа отдыхала. Кендалл задали сделать модель Солнечной системы из папье-маше, так что мы все развлеклись. — Сет поднял руки и потер пальцы, испачканные клеем.
— Дай-ка я угадаю. Ты ничего не писал?
Он пожал плечами.
— Это неважно.
— Надо было позвонить мне. Я посидела бы с ними, пока ты пишешь.
