Блейн фыркнул.
– Если он тронет меня, я заявлю на всех вас.
Мужчина зло рассмеялся.
– Поверь мне, того, что от тебя останется, будет недостаточно даже чтобы кормить из трубочки, не говоря уже о возбуждении дела, глупец. Теперь, покиньте мое заведение, пока я не вышвырнул вас отсюда.
– Пошли, Блейн, – сказал Тодд, подталкивая его к двери. – Мы пробыли здесь достаточно долго.
Уитни и Элис не хотели уходить, но, как исполнительные зомби, они поднялись с места и последовали за ребятами.
Маргарита осталась на месте.
– Марго? – вопросительно сказал Тодд.
– Идите. Я догоню.
Блейн покачал головой.
– Не будь дурой, Марго. Нашему кругу здесь не место.
Маргарита была уже сыта по горло «наш круг, их круг». В ее жизни этого предостаточно, и, к огорчению ее драгоценной семьи, она считала, что в мире существует только два вида людей – это добрые люди и подлые.
Сама она смертельно устала от этой низости.
– Заткнись, Блейн. Иди домой, пока я тебя не стукнула.
Блейн закатил глаза и потащился к выходу вместе с Элис и Уитни.
– Ты уверена, что хочешь остаться? – спросил Тодд.
– Да, я поймаю такси.
Он посмотрел с недоверием, но должно быть осознал ее решимость остаться.
– Хорошо. Будь осторожна.
Она кивнула и оставалась на месте, пока он не скрылся за дверьми, а потом пошла в том направлении, куда вышибалы увели Рена. Это полнейшее фиаско произошло по ее вине. Самое малое, что она могла сделать, так это извиниться за то, что достаточно тупа, общаясь с такими ослами.
Маргарита наткнулась на маленький коридор, который вел в комнаты отдыха и к помещениям с надписью Частное. Только персоналу. Вначале она подумала, что, возможно, его отвели в одну из таких комнат, но потом услышала голоса, доносящиеся из мужской уборной.
– Не намочи снова его лицо, Кольт, а то он руку тебе оторвет за это.
И опять она услышала это свирепое животное рычание и какой-то стук, будто кто-то кого-то оттолкнул.
– Я же сказал, – прозвучал опять тот же мужской голос. – Тупые люди. Тот парень счастливчик, что мы не подпустили к нему Рена. Не спускай тигра с поводка, если не хочешь, чтобы тебя сожрали.
– Какого черта ты заговорил с той девчонкой? – спросил другой голос. – Бог мой. С каких пор ты вообще с кем-то разговариваешь, Рен?
Она опять услышала это рычание и последовавший звук разбитого стекла.
– Хорошо, – сказал первый голос. – Разберись сам со своей вспышкой гнева. Мы подождем снаружи.
Двери уборной открылись, и оттуда вышли двое шестифутовых мужчин. У одного были короткие черные волосы, а у другого – черные длинные, собранные в хвост. Они остановились между ней и дверьми, настороженно глядя на нее.
– Он в порядке? – спросила Маргарита.
Тот, кто был с хвостом, странно на нее посмотрел.
– Тебе следовало уйти отсюда. Ты и так доставила массу проблем за один вечер.
Достаточно странно, но она не хотела уходить.
– Я… – слова вылетели из головы, когда двери в уборную приоткрылись, и показался Рен, тоже выходящий в коридор.
Его рубашка была влажной и прилипла местами к мускулистой груди. На плечи было наброшено полотенце, а голова опущена. Телодвижения напоминали хищника, который с настороженностью наблюдает за миром, готовясь атаковать, а вовсе не робкого и стеснительного человека.
Он приближался к ней медленно, подкрадываясь. Что-то в его движениях напоминало кота, прямо перед тем, как он приведет себя в порядок для своей хозяйки, чтобы потом потереться носом о нее или пометить как свою.
Рен вытер лицо тыльной стороной ладони и посмотрел зловещим взглядом на мужчин.
– Уйдите, – прорычал он.
Мужчина с длинными волосами замер, как если бы сама мысль о том, что ему приказывают, была ненавистна.
– Пойдем, Джастин, – успокаивающим тоном сказал коротковолосый, должно быть Кольт. – Рену нужно время, чтобы остыть.
Джастин гортанно, зловеще прорычал и направился в бар.
Кольт посмотрел на Маргариту предупреждающим взглядом и последовал за ним.
Девушка сглотнула и медленно приблизилась к Рену. С такого близкого расстояния она могла точно сказать, что его мешковатая рубашка закрывает худощавое, крепкое тело. Кожа темно-золотистая, смуглая и настолько привлекательная, что должна быть запрещена.
Было в нем что-то абсолютно нецивилизованное. Он даже выглядел так, будто спал в этой же одежде. Очевидно, что этого мужчину не заботило, что о нем подумают. Он не следил за модой и не следовал общественным правилам. Из того, что она успела услышать из уборной, она поняла, что Рен совсем не отличался общительностью.
В теории она должна была оттолкнуть его, но все же не сделала этого. Всё чего она хотела, так это отбросить копну светлых волос и посмотреть, действительно ли он настолько привлекательный, как она предполагала.
– Я прошу прощения, – тихо сказала она. – Я и не подозревала, что Блейн осмелится на такое.
Он молчал. Вместо этого он шагнул ей навстречу и стоял теперь так близко, что она ощущала тепло его тела. Он потянулся к ней, но замер, так и не коснувшись рукой ее щеки, окутывая и обжигая взглядом своих таинственных голубых глаз.
Рен так сильно хотел прикоснуться к ней, так сильно хотел почувствовать ее вкус. Он никогда не желал чего-либо так сильно. Но он знал, что ему нельзя.
Она – человек.
Но она столь прекрасна. Волосы казались такими мягкими. Кожа излучала жизненную теплоту. Он отдал бы все, чтобы почувствовать вкус этой кожи, чтобы удостовериться, действительно ли она так восхитительна, как кажется.
Но он не мог.
Животное, как он, никогда не сможет коснуться чего-то столь хрупкого, как она. В его природе было уничтожать, никакой нежности. Он опустил руку.
– Ты друг Ника, о котором он рассказывал? – тихо спросила она.
Рен встрепенулся от неожиданного вопроса.
– Ты знала Ника?
Она кивнула.
– Я ходила с ним в университет. Мы обычно занимались вместе. Он рассказывал, что у него есть друг, который всегда надирает ему задницу в игре пул. Это ты?
Рен посмотрел на бильярдные столы и кивнул, вспоминая своего друга. Не то чтобы Ник действительно что-нибудь знал о Рене. Но, по крайней мере, Ник пытался подружиться с ним. Это было хорошим разнообразием в жизни.
– Это я, – прошептал он, не понимая, почему волнуется, когда сам редко с кем разговаривал.
Но он хотел поговорить с ней. Ему нравилась мягкость, нежность и мелодичность ее голоса. Она казалась такой ласковой. Такой женственной. Неизвестная и незнакомая часть его хотела обнять ее.
Рен чуть подался вперед, чтобы осторожно вдохнуть запах девушки. Ее кожа была такой теплой и сладкой, чувствовалась тальковая пудра и пряный древесный аромат лосьона. Это возбуждало и порождало желание.
