— Что ж, — наконец решил он, осторожно поднимая на руки безжизненное тело, — терять нам уже всё равно нечего.
Он воспользовался эликсиром, придающим силу, но ноша всё равно казалась тяжёлой, и холодная, расчётливая часть его разума твердила ему, чтобы не надрывался и бросил труп. Стиснув зубы, маг упрямо продолжал тащить студентку вперёд — туда, где деревья чуть расступались вокруг небольшого лесного озера, поросшего тиной и камышами. В преддверии рассвета на небо выкатилась из-за облаков низкая луна, и лес озарился её сероватым неверным светом.
— Донния разберётся, жива ты или мертва, — проворчал Келлард, вынес находку на пригорок на берегу озера и строго наказал теням охранять её.
До восхода солнца предстояла непростая и довольно изнурительная работа: ликвидировать пространственный разрыв, нейтрализовать оставленные беспризорными тенями следы, подготовить обратный портал. Досада от спутанных планов мага смешивалась в его душе с любопытством и тревогой, связанными со странной девчонкой. Тысячи вопросов роились в его голове. Если Орден Инквизиции напал на Трир и по какой-то причине начал арестовывать студентов, то где был в это время магистр Тэрон и что случилось с Велиором? Будь Келлард сейчас один, он не раздумывая отправился бы в сторону Трира искать ответы, но теперь на его попечении было бездыханное девичье тело.
— В любом случае… — прошептал он, махнул рукой и принялся за портал.
В любом случае девчонка сумеет что-нибудь рассказать, если удастся привести её в себя. Если же нет, то он сохранит её до возвращения Гаэласа, чтобы тот мог побеседовать с умершей. Живая или мёртвая, она казалась магу необходимой и каким-то странным образом ещё больше связывала его с Доннией. Отставив сомнения, он погрузился в работу, лишь изредка оглядываясь на пригорок, чтобы убедиться, что находка никуда не исчезла.
Глава 4.1
Сияние последнего портала угасло, и обессиленный маг выпустил свою ношу на каменные плиты подземелья. Путешествия на дальние расстояния из мест, координаты которых неизвестны, были крайне опасны, а потому Келлард сначала переместился к древнему алтарю Ньир у самого подножия Вечных гор, а затем воспользовался цепью коротких переходов между хорошо известными пространственными якорями. Он беспокоился, что девчонка может не выдержать телепортации, что крохотная искорка жизни угаснет в ней, а вместе с ней и его надежда узнать что-нибудь о судьбе Трира. Из последних сил он дотащил потрёпанное тело до лабораторного стола, грубовато плюхнул на видавшие виды тёмные доски и прибавил света. Новенькие, безупречно исполненные наручники засияли так, что стало больно глазам.
В тот год, когда Орден Инквизиции обнаружил убежище теневых магов, подобные изобретения ещё не применялись. Миралит был баснословно дорог, его получали в малых количествах и использовали, в основном, в Университете Сюр-Мао для опытов с защитной магией. Схваченных для допроса магов попросту связывали, затыкали рот и надевали на голову мешок. «Как хочешь, так и колдуй теперь», — сказал тогда один из искателей, больно пнув Келларда в живот тяжёлым сапогом. Возможно, в тот миг он сумел бы призвать верных теней одним усилием воли. Они были близко, нетерпеливо рвались к нему с той стороны завесы, чувствуя, что магу угрожает опасность.
Непокорные и хаотичные, обитатели сумрака по-своему умели привязываться к тем, кто находил с ними общий язык. В руки врезались верёвки, было невозможно дышать, но всё же, всё же он бы смог, если бы не услышал пронзительный крик жены. Всё существо его обратилось тогда только в слух, а Лиавен всё кричала и кричала, пока кто-то из отряда Гвинты не ударил её по голове. Маг не видел, что с ней делали, но всякий раз безжалостная память швыряла его в тот самый день и в тот самый миг, когда крик её оборвался, а тело с глухим стуком упало в грязь. Всегда тот день. Несмотря на то, что в Железной крепости они провели потом немало дней…
— Всё напрасно, — опомнившись, сказал он неподвижной студентке из Трира. — Нас уже давно нет, а потому это нельзя назвать ни войной, ни сопротивлением. Мы уже давно проиграли…
Ему показалось, будто её ресницы дрогнули, и он смахнул со лба налипшую прядь волос и выступивший пот. Игра света, разумеется. Старые светильники плохо держат заряд, а потому время от времени подрагивают, как свечи на ветру. Она холодная. Не такая ледяная, как больно обжигающий пальцы миралит, но всё-таки неживая. Келлард с грохотом выдвинул из-под стола ящик с инструментами.
Весь следующий час он тщетно пытался снять проклятые наручники с погибшей девчонки. Кое-как перекусив огромными кусачками цепь, он взялся за хитроумные защёлки. Заметил, что рука студентки изувечена, распухла и посинела, разозлился окончательно и принялся остервенело ковырять и пилить неподдающиеся железяки. Ему казалось самым важным именно это — во что бы то ни стало избавить девушку от оков, все иные мысли улетучились из его головы. В затылке ломило, в глазах было темно от гнева и тупого сосредоточения.
— Да чтоб тебя! — маг швырнул на пол бесполезные инструменты и подумал уже о том, чтобы попросту отрезать ей кисти рук и стащить злополучный сплав.
Неизвестно, чем бы обернулась эта мимоходом промелькнувшая в его отяжелевшей голове мысль, но тут дверь лаборатории распахнулась и на пороге появилась Донния.
— Ты вернулся! — воскликнула она и кинулась к Келларду.
Хотела обхватить за шею, уже протянула руки, но натолкнулась на его злобный взгляд, а потом заметила на столе распластанное тело и испуганно ойкнула. Её серебристо-голубые глаза наполнились неподдельным ужасом, когда она разглядела разложенные тут же на столе клещи, зубила и зловещие крючки. Маг наклонился, чтобы подобрать с пола молоток, а когда встал, то жрица уже заслонила собой девчонку:
— Что ты делаешь? Она ведь ещё жива! — Донния заглянула в лицо призывателя, всё ещё перекошенное злобой, непроницаемое и чужое. — Откуда ты её взял?
— Слишком много вопросов, — сквозь зубы процедил Келлард и сделал ей знак отойти.
Донния не пошевелилась. Он заметил, что платье на этот раз было светлым, сливочно-бежевым, а грудь прикрывало тончайшее кружево. И вся она, целительница Храма Ньир, в невесомом шёлке до самого пола, в светлых кудрях уложенных волос и сверкающих в ушах бриллиантах, была так неуместна здесь, в тёмных и сырых подземельях. Почему она пришла, зачем мешает ему быть одному со своей давней болью, со своей чёрной ненавистью?
— Дай ножницы, — сказала она, уже засучив рукава и повернувшись к нему спиной.
Волны чуждой Келларду светлой магии заплескались в её изящных ладонях.
— Она мертва, — сухо сказал он в спину жрицы.
— Кто тебе сказал? — отозвалась целительница через плечо.
— Мой дар, — сердито выдохнул маг.
— Твой дар направлен внутрь тебя самого, а также в сумрачный мир, — покачала головой девушка. — А потому иногда он обманывает тебя. Того, кто закрыт от всего мира, не так уж сложно ввести в заблуждение.
И снова эти невыносимые нравоучения, которые он терпеть не мог! Рассуждения о том, что магия жриц беспрерывно взаимодействует со всем живым, что есть в подлунном мире, в то время как теневые маги концентрируют и направляют силу совсем не туда, куда следует. И всё же он протянул Доннии ножницы, которыми она ловко взрезала на студентке платье и нижнюю рубашку. Миралит, казалось, нисколько не мешал целительнице. В считанные минуты она так увлеклась спасением жизни неизвестной, что Келлард вдруг испытал приступ острой ревности.
Он хотел схватить жрицу за талию, толкнуть к стоящей у стены скамье, задрать на ней платье, изорвать никчёмное кружево на груди, а после — забыть о найденном теле, о порталах, о Трире, обо всём. Желание было таким сильным, что усталость отступила на второй план. Возможно, этот день — последний, когда они могут быть вдвоём. Каждый наступающий час приближает её свадьбу с рыцарем, а она приходит сюда и вместо того, чтобы быть с ним, возится с дохлой девицей!
