И пройти путь нужно было до самого конца. В представлении карезийцев, после смерти их встречала солнцеликая Маат — первая из созданий. Она определяла честно ли была прожита отведенная жизнь и, если нет, отправляла вновь прибывшего обратно, определяя, насколько тяжелую судьбу он должен принять теперь.
Эта вера была негасимым маяком на пути каждого карезийца. Она помогала справиться с любыми трудностями, наделяла представителей ее народа такими качествами, как упорство в труде, жажда жизни и умение довольствоваться малым, находить улыбку солнцеликой Маат в любой ситуации. Ведь, только пройдя путь до самого его конца, можно было воссоединиться с теми, кого любил за все свои жизни, получить ответы на все вопросы и наконец узреть своего Создателя.
— Значит таков мой путь… — прошептала она, не то вопрошая пустоту, не то утверждаясь в своей правоте.
Она может выжить, но даже если это случится, не сможет больше жить среди своих, ведь останется девушкой не только без семьи, но и без чести…
Никто не поверит, что она продолжила следовать пути, потому что рядом не будет ни одного карезийца, который смог бы это подтвердить, поставив на кон свою жизнь. Сироту, пожилую женщину или даже вдову могут вновь принять в семью, назвав своей сестрой, теткой, дочерью или даже женой… даже если она была изнасилована, изранена и покалечена. Но не ту, что была в плену.
Свобода — обязательное условие чистоты и доказать, что ты оставался свободным духом и не воспринял тлетворную веру других народов, тем более имперцев, не участвовал в их ритуалах и не возносил хвалу их богам, может только тот, кто, как и ты, следует пути и будет готов поставить на кон свое воссоединение с Создателем.
Выжив, она станет отшельницей, только так можно будет пройти путь до конца. Ни одна карезийская семья уже не сможет ее принять… а значит придется научиться жить иначе, в одиночестве, без опоры, без племени и рода.
На Нарвиби вместе с ней работали и такие девушки, за их духовную чистоту некому было поручиться, и они жили с осознанием отсутствия своего будущего. Будь Карезия по-прежнему свободной, они могли бы присоединиться к общине серых плакальщиц и жить в сестринстве, продолжая свой путь. Но тогда им оставалось только молиться о том, чтобы корпус Кри отстоял у имперцев звездную систему Нарвиби, где карезийцы со временем смогли бы отстроить свое поселение и восстановить хоть часть того, что имели на собственной планете.
Как знать, быть может война закончится, и сами имперцы выделят остаткам карезийской нации место в своем мире, среди бесконечного числа завоеванных планет. Позволят продолжить следовать пути… и тогда она сможет присоединиться к вновь созданной общине серых плакальщиц, жить пусть и не в семье, но в сестринстве, имея опору и место, где сможет найти покой в ожидании суда Маат и встречи с Создателем.
А значит нужно жить.
Он… ее господин, сказал выбрать себе имя, чтобы что-то значило для нее. И пусть брать себе его самой запрещено, это необходимо для того, чтобы продолжить путь, а значит в том она будет чиста перед солнцеликой.
Азенет — принадлежащая Создателю… и только ему.
Да, это не просто имя. Это протест, ведь имперец думает, что она принадлежит ему, но в самом деле это вовсе не так, и она скажет ему это в лицо! А потом он сам всякий раз будет обращаться к ней так, признавая, что не имеет на нее никаких прав!
Девушка улыбнулась и внезапно почувствовала прилив бодрости и душевных сил. Встала и подошла к большому зеркалу у стены, запотевшему от пара, клубившегося в душевой. Провела по влажной глади рукой, открыв свое отражение — оттуда на нее смотрели все те же красивые зеленые глаза, но теперь в них не было страха. Это улыбка Маат озарила ее лицо, открыв истинный путь и подарив уверенность в будущем.
За стеной послышался шелест открывшейся двери и чьи-то быстрые шаги — от неожиданности Азанет словно пронзил электрический разряд, она спешно схватила с полки полотенце и едва успела скрыть свою наготу, как дверь душевой отворилась, явив из клубов пара силуэт незнакомца…
4. Черное знамя Империи
Это был мужчина невысокого роста, чуть выше нее. Он был лыс и уже не молод, кроме того весьма нехорош собой — несмотря на тонкость черт, выражение его заостренного лица отталкивало. Азанет он напомнил богомола — большие блеклые глаза, маленькие поджатые губы и очень узкий острый нос.
Парсианец — догадалась она.
Парсей был одной из первых звездных систем, оказавшихся на пути зарождающейся империи — они сдались практически без боя. Их правители примкнули бы к имепрцам сами, но тем в то время еще не нужны были союзники. Первый император требовал полного подчинения, ведь согласно созданной философии весь обозримый мир и так принадлежал ему, просто еще не знал об этом.
Парсианцы умело воспользовались своим положением и несовершенством системы и законов империи того времени, они заняли наилучшую роль из возможных — стали верными подданными императора, пусть и не по крови, но по духу. В их преданности и правда сомневаться не приходилось, но они по своей сути были больше похожи на рыб-прилипал, что живут на телах крупных морских обитателей, защищая их от паразитов, но не имея другой цели, кроме собственного благополучия.
Представители этой нации нередко занимали высокие посты, но в основном выполняли роли функционеров на местах, причем, в делах никак не касавшихся военных или стратегических сил империи. Иначе говоря, служили секретарями, поверенными и дворецкими. Большая часть парсианцев была вовлечена в систему торговых отношений между частями необъятной империи, единицы становились врачами, учителями, техниками…
— Меня зовут Коук, я префиарий командующего До Готта. Вы закончили с процедурами? — Холодно протараторил он, неприятным шелестящим голосом, таким, будто чья-то рука непрерывно сдавливала его горло во время разговора. — Я должен осмотреть вас и приступить к обучению. Ну же…
Мужчина сделал шаг в ее сторону и, схватив за плечо, впрочем, не имея цели сделать больно, вытолкнул в комнату.
Азанет растерянно оглянулась по сторонам, кроме них здесь были еще двое — седая женщина и девушка не старше пятнадцати лет. Обе были одеты в бледно-голубые робы, перехваченные широким черным поясом, а волосы их были коротко острижены и зафиксированы каким-то блестящим составом. Они смотрели в пол прямо перед собой, слегка склонившись.
— О… обучение? — переспросила девушка.
— Да, обучение. — Как дурочке, по слогам повторил префиарий. — Для начала, позвольте поздравить вас с назначением. Поверьте, это просто удивительно, до каких высот вы смогли подняться, иначе как чудом ваше спасение с Нарвиби не назовешь. Впрочем, благодарите генетику. В вашей семье было много рыжих?
— Нет… — Женщины, до того отстраненно смотревшие в пол, ловкими движениями стащили с нее полотенце и, едва Азанет успела охнуть от неожиданности и прикрыть наготу руками, уже надели на нее платье на пуговицах на спине, наподобие того, что уже было на ней раньше, но теперь ярко алого цвета. — Я ничего не понимаю…
— Все верно, для того и нужно обучение. — Устало вздохнул парсианец. — Люди — глупые существа, скажи им «молчи, не спрашивай ничего» — обязательно начнут делать обратное. Обучение нужно для того, чтобы ты все поняла и даже не смела мучить господина глупыми вопросами.
— Значит я могу спросить у вас, все, что хочу знать? — Робко переспросила девушка. Женщины вокруг нее тем временем занялись непослушными рыжими волосами.
— Все так и не только. Ну, давай же, спрашивай, пока у нас есть время.
— Хорошо… я не понимаю слов, он и вы говорите со мной на моем языке, но эти слова…
— Во-первых не он, а господин или командующий До Готт или просто командующий, если господин не разрешит тебе обращаться к нему как-то иначе. Во-вторых, какие именно слова тебе непонятны?
— Многие… цифия! Что это значит?
