Судя по лёгкой ухмылке на лице Владыки — да, я об этом подумала, и мои мысли прочитали.
Я судорожно сглотнула. Снова попыталась представить что-то гадкое, но в голову упорно лезла расстеленная кровать и два сплетающихся на ней обнажённых тела.
Улыбка Владыки сделалась шире.
Пауки! Думай о пауках!
Я в панике попыталась подумать о пауках, но вместо этого представила Теона без одежды.
Глаза Владыки загорелись. Кхалэ прикрыла лицо рукой.
Господи, да что со мной такое? Я совсем сбрендила?
Вот он — закон о белом слоне в действии!
Чем отчаяннее я запрещала себе фантазировать о Теоне, тем неприличнее картинки крутились в голове.
Интересно, как он целуется?
Нет, это какое-то издевательство!
Пауки! Змеи! Крысы!
Хочу потрогать его волосы.
О, чёрт!
Сдаюсь!
Губы Теона подрагивали: он был на гране того, чтобы рассмеяться. Выражение хищного лица смягчилось.
— Я приехал один, без свиты, — сказал Теон. — Проделал огромный путь, чтобы лично пригласить вас на праздник дурман-огней в Сумеречном лесу Майлока. Ночь, когда коты выбирают себе пару раз и на всю жизнь.
Кончик языка мелькнул и исчез, скользнув по нижней губе Владыки.
Этот взгляд…
Я вдруг почувствовала себя раздетой.
— Вы примете моё приглашение?
Приму? Или…
Что ответить?
Кто знает, как проходит этот праздник дурман-огней? Может, они там ночью раздеваются догола, танцуют вокруг костров, а потом устраивают в лесу оргию.
Я беспомощно взглянула на ведьму: соглашаться? Та едва заметно помотала головой.
Да?
Нет?
Почему нет?
А как же не злить могущественного колдуна? Водить за нос? Вдруг мой отказ посчитают неуважением?
— Э-э-э, может, в следующем году?
— Дурман-огни выходят на охоту раз в пятьдесят лет.
Охоту? Раз в пятьдесят лет?
Кхалэ сделала страшные глаза и ещё настойчивее помотала головой.
Ну, невежливо же отказываться, когда тебя приглашают на столь редкий праздник. Да и всегда можно в последний момент сослаться больной и остаться дома.
Кхалэ стукнула себя по лбу.
— Это приглашение — честь для меня.
Теон сверкнул ослепительной улыбкой. Похоже, мой ответ его осчастливил. Чего нельзя было сказать о ведьме.
«Зря, — прошептала она одними губами. — Ой, зря».
Что если я ошиблась? С другой стороны, что такого страшного могло случиться?
«Увидишь».
— Благодарю, Мхил Дракар, — поклонился Владыка. — Я не смел и надеяться.
— Зовите меня Миалэ, — улыбнулась я.
Лицо Теона вытянулось в изумлении. Практически в шоке. Глаза Кхалэ стали квадратными. Она снова закрыла лицо руками.
Что? Что я сделала не так? Нарушила этикет, позволив называть меня по имени?
«Это не имя», — раздался в голове голос ведьмы. Похоже, она больше не боялась, что Теон услышит её мысли в моём сознании.
«Не имя? А что?»
«Ласковое прозвище. Что-то вроде "дорогая, любимая"».
Глава 8
— Как это вообще понимать? — набросилась я на ведьму, когда довольный Владыка сумеречных котов ушёл — скрылся в пространственно-временном портале. — Если Миалэ — это любимая, то как тогда меня зовут? Я, Дрот и Бездна, даже имени своего не знаю!
— Если быть точной, то обращение «Миалэ» между женщинами следует понимать как «близкая подруга, почти сестра», между женщиной и мужчиной — «любимая».
— И что это меняет? Я только что предложила Теону называть меня любимой! — в отчаянии я схватилась за волосы.
— Да, и кроме этого согласилась поучаствовать в брачной охоте дурман-огней.
— Так что это за праздник?
— Тебе сказали: ночь, когда коты ищут пару раз и на всю жизнь.
— И?
Кхалэ посмотрела на меня как на дуру.
— Не надо было соглашаться, да?
— Сама как думаешь? Но теперь поздно идти на попятную.
— Я могу притвориться больной.
Ведьма поморщилась:
— Драконы не болеют — это всем известно.
Чёрт!
Я рухнула на трон и закрыла лицо руками.
Чёрт! Чёрт! Чёрт!
Теон мне нравился, но не настолько, чтобы связывать себя обязательствами.
— Это был бы неплохой политический брак, — сказала Кхалэ. — И ужасная головная боль. Коты — ревнивые собственники. Жестокие и непредсказуемые. Тебя нынешнюю он задавит. Ты прошлая его бы убила.
Я застонала в ладони, прижатые к лицу.
— И не стоит забывать о Сивере. Вместе они не уживутся.
— Когда, кстати, я его увижу? Сивера.
Ведьма замолчала. Она молчала так долго, что я успела забыть о своём вопросе, но зато через некоторое время у меня созрел другой:
— Так что с моим именем? Это странно и ненормально, что я до сих пор не знаю, как меня зовут. Не находишь?
Кхалэ скривилась и усталым болезненным жестом потёрла виски.
— Безопаснее было бы сохранить имя в тайне.
— Что за бред. Это моё имя. Я хочу его знать!
— Можешь называться своим земным.
— Так не пойдёт. Вдруг кто-то из знакомых меня окликнет, а я не пойму? Или Сивер…
— Сивер не знает, как тебя зовут. Никто не знает.
Я опешила. Муж не знал моего имени? Как такое возможно? Почему? Надо же, какая я скрытная. Настолько, что, пожалуй, могла бы попасть в книгу рекордов Гиннеса как человек, хранящий больше всего секретов.
— У меня сейчас мозг вскипит.
— Ты же с меня не слезешь, верно?
Я решительно кивнула — за неделю Кхалэ успела неплохо меня изучить. Я умела быть ещё той занозой.
Ведьма настороженно прислушалась. Огляделась. Взмахнула рукой — и дверные засовы лязгнули, задвигаясь.
— Идём под полог безмолвия, — она схватила меня за руку и притянула ближе.
Воздух вокруг сгустился в синий непроницаемый купол. На меня обрушилась ватная тишина: внутрь не проникало ни малейшего звука. И наружу, могу поспорить, не просачивалось ни единого.
Ведьма оглядела купол, потрогала, будто искала брешь, и продолжила разговор, только убедившись в её отсутствии.
— Это не просто имя. Не просто. Это величайшая ценность любой колдуньи. Самая важная тайна. К примеру, ведьмы Цетрина никому не называют своих имён. Ни родственникам, ни возлюбленным.
— Очередная бестолковая традиция? Да ещё и неудобная. У каждого народа, конечно, свои заморочки, но...
— Послушай. Все охранные чары, которые на тебе есть, привязаны к имени. Им, этим чарам, тысячи лет. Чем они древнее, тем сильнее. Только благодаря этим чарам твоя душа смогла вернуться в Харон и сохранить магические способности. Понимаешь?
— Нет.
— Тот, кто узнает твоё имя, сможет пробить охранные заклинания, получит над тобой безграничную власть. Теперь ясно?
— Сила Самсона в волосах, а моя — в имени. Никому нельзя его называть.
— Верно.
— Но тебе оно известно.
— Да.
— Я настолько… тебе доверяла?
Ведьма опустила взгляд. Тишина ширилась, росла, пока не выкачала из тесного пространства под куполом весь воздух.
— Кхалэ — это титул, — сказала ведьма очень тихо. Мне пришлось напрячь драконий слух: человеческий не справлялся. — Что-то вроде главного советника. Так называют второго по значимости человека в империи. На самом деле меня зовут... В'ен. Теперь моя жизнь в твоих руках. Мы обе доверяли друг другу.
Я кивнула, не в силах выдавить из себя ни слова.
— Твоё имя — Д'аар. Никогда не произноси его вслух или мысленно. Никому не называй. Оно — твоя единственная слабость.
* * *
Проклятый сумеречный кот и грядущий праздник дурман-огней занимали все мысли. Что из себя представляла брачная охота, не знала даже Кхалэ. Это тревожило не передать как.
К счастью, в запасе было несколько дней, чтобы морально подготовиться, собраться с силами. И конечно, я умоляла Бездну скорее вернуть мне магические способности.
Попытавшись сбежать от волнения, я направилась в гарем. Надо было заглянуть к эльфу, посмотреть, как он устроился. Что-то мне подсказывало: адаптация не прошла легко.
