В большой гостиной было сумрачно, как и всегда. Тёмно-зелёные стены освещало пламя камина, свечи в тяжёлых канделябрах с хрустальными подвесками и маленькие фонарики под потолком у самой лепнины — их в последний момент наколдовала Юна.
Гости прохаживались вдоль стола с бокалами аперитива, но за накрытый стол не садились. Леди Малфой в бледно-желтом платье, которое, по мнению Минни, ей удивительно не шло, мелькала то тут, то там, поддерживая светскую беседу. Мистер Малфой в сюртуке цвета ультрамарин раскуривал свой бриар в компании с мистером Гойлом и мистером Яксли, которые дымили сигаретами. Мастер Драко за карточным столиком в углу затеял игру в баккара с мистером Грегори и мисс Персефоной.
Сама Минни стояла у стены с подносом, низко наклонив голову. Юна нарядила девушку в старое платье леди Нарциссы, но его всё равно пришлось укорачивать и убавлять в талии, а затем спарывать банты и бисерную вышивку, чтобы не смотрелось слишком роскошно. Тёмно-синее, строгое, с воротничком под самое горло и юбкой чуть ниже колен — самое то для незаметной горничной. Даже туфли выдали другие: поношенные чёрные «лодочки» на невысоком каблуке.
Гости негромко переговаривались друг с другом, но в воздухе чувствовалось напряжение, будто самый главный гость ещё не прибыл. Вскоре Минни убедилась в своей догадке. Из камина в зал шагнул высокий волшебник в чёрной шерстяной мантии, и горничной подумалось, что, похоже, он постоянно мёрзнет. Это впечатление усиливала бархатная шапочка с кисточкой на совершенно лысой голове, и шапочка эта кого-то до боли напоминала, знать бы ещё, кого. Но как только гость вошёл в зал, сочувствие покинуло девушку разом. Это был монстр с бледным змеиным лицом, словно сошедший со страниц рассказов Роберта Говарда о «Конане-киммерийце». А следом за чудовищем из камина выползла громадная анаконда, такая страшная, что горничная вцепилась в край подноса, чтобы не закричать от ужаса.
Жуткий гость молча проследовал, сел во главе стола, и только тогда остальные гости принялись рассаживаться по местам, с опаской поглядывая на змею, свернувшуюся у его ног.
— Добрый вечер, друзья мои! — монстр простёр бледные руки с чёрными когтями, словно желая обнять присутствующих. — Я рад, что мистер Малфой великодушно устроил этот приём, на котором мы обсудим нашу дальнейшую тактику по избавлению мира от Сопротивления. Но сначала я хотел бы выслушать ваши отчёты. Прошу вас, мистер Толстоватый, мистер Яксли.
Те заговорили по очереди. Минни вслушивалась, но из-за недостатка воспоминаний улавливала только суть: Министерство встало на ноги и крепко как никогда, волшебники выдают мятежников одного за другим за приличные вознаграждения. Пленники заключены в Азкабан под охраной дементоров, а под Южным Уэльсом снова видели членов Сопротивления, теперь у них появилась своя «метка», над каждым убитым Пожирателем Смерти парит алый феникс.
— Достаточно, — когти монстра от плохо скрываемой злобы поцарапали полировку столешницы. — Скоро мы покончим с этим отребьем. Я уничтожу Поттера через несколько дней… Я уже назначил ему встречу у Стоунхенжда, и он должен явиться туда один, чтобы… Кстати, Люциус… — он развернулся к хозяину поместья, — как поживает твоя горничная?
Мистер Малфой вежливо улыбнулся и кивнул в сторону Минни:
— Прекрасно, мой Лорд, уверяю вас. Сыта, одета и послушна.
Тот, кого хозяин назвал Лордом, повернулся к Минни и уставился жутким взглядом алых глаз.
Девушку мгновенно скрутило от мерзкого ощущения, будто мозг сжимают чьи-то ледяные когти. Она побледнела и изо всех сил вцепилась в поднос. Когда жестокая рука отпустила, Минни поняла, что вся дрожит, а по вискам стекает пот. Голоса доносились словно сквозь толстый слой ваты.
— Она ничего не помнит. Я вижу, она боится тебя, Драко. Это так?
— Мой Лорд, я всего лишь указал её место.
— Что ж, хорошо, мой мальчик, но смотри не переусердствуй… в ближайшее время…
Минни внезапно поняла, что монстр не испытывает боли, потому что просто не может чувствовать, будто он не человек, а живой мертвец, который вдруг ожил по чьей-то ошибке. Но в то же время его мучает панический страх. Такой липкий и противный, что аура его распространялась на всё вокруг.
«Чего же ты боишься? Чего?»
— Думаю, на сегодня хватит деловых разговоров, ведь мы прибыли сюда затем, чтобы отдохнуть.
Минни смотрела, как гости с аппетитом накручивали на вилки длинные белые нити, словно спагетти, и отправляли в рот, закрыв от наслаждения глаза. Клош-черви под ливерпульским соусом. Чайна их готовила так, что пальчики оближешь. Увидев их впервые на сковороде, девушка с трудом сдержала рвотный позыв: так мерзко шевелились они, ещё живые. Но когда ей удалось из любопытства тайком от хозяев и домовиков попробовать этот деликатес, Минни ощутила, как во рту от удовольствия выделилась слюна: бесподобно, непозволительно вкусно, и сладковатое мясо так и таяло на языке.
Сама она успела перехватить на кухне миску лукового супа и кусок грибного пирога, да и тот ей по доброте душевной дала сердобольная Юна.
И теперь, разливая по бокалам вино, Минни с завистью смотрела, как гости с аппетитом едят розовые медальоны из свежей форели, бризоли и шашлычки из жареной трески.
После трёх перемен блюд и напитков за столом постепенно завязались негромкие разговоры, мистер Яксли отпускал сальные шуточки, мистер Гойл посмеивался, тряся двойным подбородком. Леди Беллатриса с улыбкой поглядывала на сестру, опустошая бокал за бокалом. Лорд принял благодушный вид, потягивая белое вино и поглаживая плоскую голову своей ужасной змеи.
Лу притащил старый граммофон с громадной трубой, поставил пластинку и завёл ручку. Минни ожидала, что сейчас раздастся шипение, треск, скрип иглы по исцарапанному винилу, но внезапно из аппарата полилась такая чистая музыка, что девушка невольно заслушалась. Нежный девичий голос под аккомпанемент ирландской арфы поочерёдно выводил «Hindero Horo», «Scarborough Fair» и даже кельтскую «Ev chistr 'ta, laou». Из всего репертуара горничная узнала только «Вересковый мёд».
Она вдруг с тайной радостью поняла, откуда знает песенку про Мэри и башмачки: её пела мама в детстве.
Горничная прикусила губу, когда её вдруг пронзила мысль, что она вспомнила отрывки ещё нескольких песен. Но откуда бы ей знать их? Не все же пела мама, значит, сама Минни раньше много читала. Так почему же ей нельзя брать книги теперь? Что так существенно изменилось? Что скрывает мистер Люциус?
Тем временем гости закружились в причудливом парном танце, напоминающем торжественный полонез, а потом, когда мелодия сменилась на более быструю, выстроились в сложную фигуру кадрили.
Запыхавшись, леди Беллатриса упала на стул, жеманно обмахиваясь веером. Она опустошила бокал, и тут ей попалась на глаза юная горничная.
— Эй ты, грязнокровка! — подозвала она небрежным жестом. — Повесели нас. Спой что-нибудь!
Минни замерла, прикрываясь подносом, словно щитом. Мастер Драко смотрел с холодным интересом, леди Нарцисса поджала губы, морщась от очередного каприза сестры.
— Простите, леди, но я не знаю…
— Я приказала петь, а не бормотать себе под нос! — рявкнула она. — А ну, пой!
Минни скрипнула зубами от злости. Пусть бы эта ведьма мучила Круцио, но так издеваться…
«Хватит с меня! Что ж, я тебе спою…»
Она облизала пересохшие губы и откашлялась. Среди песен, всплывших сегодня в памяти, только одна подходила для подобного исполнения.
Дрожащий девичий голос негромко затянул:
К двум сестрам в терем над водой, Биннори, о Биннори,
Приехал рыцарь молодой,
У славных мельниц Биннори.
Колечко старшей подарил, Биннори, о Биннори,
Но больше младшую любил,
У славных мельниц Биннори.
И зависть старшую взяла,
Биннори, о Биннори,
Что другу младшая мила,
У славных мельниц Биннори.
Вот рано-рано поутру,
Биннори, о Биннори,
Сестра гулять зовет сестру
У славных мельниц Биннори.
