Достав нож, присела у края воды и быстро разделала тушку. С перьями не стала возиться, содрав их вместе с кожей и бросила в воду. Туда же отправились лапы, голова и внутренности. Будет рыбе раздолье. Нарвав у берега лопухов, завернула тушку, обвязала гибкими прутиками и положила между больших камней почти касаясь воды. Так она в холоде прекрасно сохраниться до утра. Тщательно отмыв руки и нож от крови, вернулась к сушняку. Пристроив лук под рукой, закуталась в одеяло и попыталась уснуть.
Но сон не шёл. Мысли унеслись домой. Представилось, как там горит свет, тётя Маруша хлопочет у растопленной печи, готовя рыбу, братишки давно спят в уютных кроватях с мягкими перинами и тёплыми одеялами, бабушка Галаша шамкая беззубым ртом, рассказывает, что вот в её молодости жизнь была намного лучше, а дядька Казим, строгая из дерева сыновьям игрушки, слушает престарелую мать, кивает, не перечит, но думает о своём: как ещё одно поле засеять, да где сторговать пару свиней, а то без хозяйства в деревне туго. Интересно они скучают по мне?
Я скучала, очень, но возвращаться не хотела. Здесь, лёжа на берегу и дрожа от сырого холода, под тихий шелест накатывающих волн я смотрела в чёрную бездну неба, где после захода луны одна за другой загорались яркие звёзды и внутри рождалось и ширилось чувство безграничного счастья. Словно доселе сковывающие путы, лопнули и я настоящая никому не ведомая обрела свободу.
Шорох в лесу вмиг вернул к реальности. Рывком сев, схватила лук, наложила стрелу и стала всматриваться в темноту. Кто-то шёл в мою сторону. Тихо встав, стала медленно отступать всё время держась спиной к реке, лицом к лесу. Вскоре шелест кустов стих и сквозь листву завиднелась огромная косматая тень.
Сердце ухнуло в пятки от испуга. Медведь? Я сделала ещё пару шагов назад и неосмотрительно наступила на ветку. Треск в ночи раздался такой, что я сама подпрыгнула от испуга. Зверюга метнулась на берег, приземлившись на четыре лапы, завертела головой, увидела меня и огромная пасть оскалилась клыками.
Я ни жива ни мертва от страха уставилась в горящие углями глаза нереально огромного волка.
— Рррррр — Волчара скаканул в мою сторону, припал на передние лапы и опустил голову, готовясь к прыжку.
Я замерла, время превратилось в кисель. Словно во сне руки сами, подняли лук и натянули тетиву. Я прицелилась. У волка на загривке вздыбилась шерсть, клыки ещё сильней оскалились.
— Рррррр
И в миг, когда он готов был прыгнуть, а я спустить стрелу прямо ему в сердце, я опустила лук.
— Ты за едой пришёл?
Услышав мой голос, зверь не прыгнул, но всё так же скаля клыки и утробно рыча не сводил горящих глаз.
— Иди бери, — медленно подняв руку указала на место запруды в реке, где лежала тушка глухаря. — Бери, и уходи. Мы не враги, нам делить нечего.
Я наверно спятила, раз решила поговорить с волком. Но сейчас это не казалось чем-то странным. Наоборот, было чувство, что волк понимает. Не сводя с меня настороженного взгляда, зверь попятился, а потом стремглав развернувшись, одним прыжком подскочил к реке, ухватил зубами свёрток с птицей и ломая кусты удрал в лес.
Постояв немного и прислушиваясь, не вздумает ли вернуться, подождала, пока в лесу опять стихнет, сунула стрелу в колчан и вернулась к сушняку. Какой тут спать. Чувствуя, как начинает потряхивать от пережитого испуга, подобрала мешок, сунула в него одеяло и не углубляясь в лес, быстро зашагала по берегу реки, всё ускоряя шаг, пока не сорвалась на стремительный бег.
В какой-то момент, берег стал обрывистым, коса уходила под воду и пришлось карабкаться наверх, и дальше я бежала уже не разбирая дороги, пока не выбилась из сил, а когда остановилась, меня со всех сторон окружали высокие сосны. Их густые кроны скрыли небо и звёзды, только взбудораженные моим появлением светлячки носились над зарослями папоротника, давая возможность хоть что-то рассмотреть. Приметив разлапистую сосну полезла наверх, повыше от волков и прочей напасти.
Залезть во тьме на дерево оказалось не так то просто. На гладком стволе было трудно зацепиться. Мешок стал просто неподъёмным и камнем оттягивал и без того ноющие плечи. Лук и колчан со стрелами цеплялись за сучки и ветки и я боялась порвать тетиву. И еще волосы. Собираясь в дорогу, я заплела их в две косы, мне казалось, так я похожа на деву воительницу из тех историй что бродячие сказители рассказывают внемлющей от восторга ребятне. Но сейчас, я наверно зацепилась косами за всё что только можно. Утром буду похожа на ежа, с торчащими из волос иголками.
Забравшись на боле менее удобную развилку, с трудом перетянула мешок со спины на грудь, вынула из него верёвку и крепко примотала себя к стволу. Теперь во сне не свалюсь и не сломаю шею. Было ужасно неудобно, но я так устала, что наверно смогу спать даже если окажусь примотанной к этой сосне головою вниз.
Только поспать не довелось. Было холодно и страшно. Совсем не так я представляла своё приключение и уж точно не думала что до конца дня окажусь на дереве посреди дремучего леса. Обхватив ствол я, то впадала в полудрёму, то рывком просыпалась от малейшего шороха. Чудилось что волк бродит у подножия дерева. Усталая, измученная, голодная и продрогшая до костей я благословила богов, когда под сенью леса стало сереть и защебетали птицы, приветствуя наступающий день.
Отмотав себя от дерева упаковала верёвку обратно в мешок и, вцепившись в ближайшую ветку, посмотрела вниз.
— Ой мамочки!
Земля была головокружительно далеко, локтей двадцать а то и больше. Правду говорят со страху и через широкий овраг перепрыгнешь и самую бурную реку переплывёшь, я вот на дерево забралась. Зато напрасно боялась. Здесь меня даже медведь не достал бы, но пора спускаться. Перекинув мешок обратно за спину, энергично потёрла руки, плечи и ляжки разгоняя застоявшуюся за ночь кровь и осторожно переставляя ноги и цепляясь за сучки и ветки, медленно спустилась вниз. Ступила на землю и без сил присела, привалившись к стволу сосны. Ноги не держали. Дождавшись пока дрожь уймётся, встала, отряхнулась, проверила лук и бодро зашагала на запад.
Через пару часов рассвело достаточно, чтобы понять, что иду в верном направлении. Даже если и не выйду к дороге, то ориентируясь по солнцу всё равно приду в Кряжки. А если вспомнить как я чесала ночью через лес, то может повезёт и уже сегодня буду ночевать в деревне. Сейчас, при свете дня, ночная встреча с волком вспоминалась как страшный сон. Если бы он не уволок мою птицу, я бы начала сомневаться, что это случилось на самом деле. Но урчащий от голода желудок был тому неоспоримым доказательством.
Набредя на ручей, от радости скатилась на дно оврага, упала на колени и зачерпывая сладкую ледяную воду от души напилась. Поплескала в лицо и пригладила торчащие дыбом волосы. Ничего, сейчас переведу дух, наполню кубышку из сушёной тыквы водой и причешусь, а то наверно похожа на пугало огородное. Достав гребень расчесалась и в этот раз мудрить не стала, заплела тугую косу и скрутила узлом под затылком.
— Кхм!
Резко оглянувшись, чуть не завалилась в ручей, увидев стоящего наверху оврага старика. Высокий с длинными белыми как лунь волосами, собранными от висков на затылке в хвост. Одет в тёмно-зелёную, явно не домотканую длинную рубашку, подпоясанную кожаным ремнём, коричневые шерстяные штаны и высокие сапоги. Обеими руками он опирался на выстроганный из палки посох, и глядя на меня весело улыбался.
— Доброе утро дедушка.
Я осторожно встала, не отводя взгляд от незнакомца.
— Скорее добрый день, — старик весело сощурился. — Век живу, а дурных девиц в лесу не видел, ты откуда будешь-то?
— Из Сборышей дедушка, мне в Кряжки очень надо, не подскажете дорогу?
— Глупая молодежь, всё вам дома не сидится. Ладно, пойдём, обедом угощу, а потом отведу в деревню.
И не дожидаясь моего ответа, развернулся, и растворился среди густых зарослей, словно его и не было. Схватив пожитки я резво полезла из оврага и поспешила за дедушкой. Я его узнала, деревенские мужики каких только баек не рассказывали об отшельнике живущем в лесу. Странный дед выручал в трудные минуты, всех кто умудрился попасть в беду. То среди болот тропу показывал, то от медведя спасал, то в избе своей привечал, не давая сгинуть в лютые морозы. Так и сложилась молва, что повстречать его в лесу большая удача.
