им до этого звонка.
— Пожалуйста! Не надо! Мне не нужно время!
И снова наши взгляды соприкоснулись, отчего меня тут же накрыло с головой сумасшедшим буйством бесконтрольных эмоций. Никогда в жизни я ещё не испытывала ни с одним смертным человеком подобных ощущений, особенно под прессингом подобной физической близости. Словно меня пытались окутать с головы до ног удушливым коконом чужой энергетики несопоставимой ни с чьей другой. Кажется, в этот момент я утвердилась на все сто касательно того, что этот черноглазый красавец вовсе не человек. Кто угодно, но не человек!
— Тогда покажи мне это прямо сейчас. Как хорошо тебя воспитали в интернате, и как ты умеешь выполнять установленные для тебя правила.
Брюнет протянул мне трубку, при этом не спуская пристального взгляда с моих глаз.
- Грегори Сандерс у телефона. Кто это? Говорите!
Я услышала голос отца, только что принявшего звонок, так чётко, будто он находился в этой же комнате рядом с нами. После чего не выдержала и протянула дрожащие руки к сотовому, так и не веря до конца, что мне сейчас его отдадут. Но, тем не менее, Найт не убрал руки и спокойно вложил в мои ладони телефон, явно намеренно задев мои чуть онемевшие пальцы своими. Правда, на его последнюю манипуляцию я не обратила практически никакого внимания, тут же притянув прохладный пластик к своему очень горячему уху.
— Алло! Папа? Это я! Алана!
— Алана? Девочка моя… господи! Как ты? Они клялись, что ничего плохого тебе сделают. Они сдержали своё слово?
Если бы отец этого не сказал, не подтвердил версии Иных о том, что он отдал им меня со своего прямого согласия, я бы, наверное, так не зависла в полном оцепенении, окончательно лишившись иллюзий касательного своего здесь пребывания. Ещё и глядя при этом в невозмутимое лицо стоявшего напротив черноглазого Найта.
Кажется, в этот момент я утвердилась на все сто в их истинной сущности — в том, что они действительно тянули и сытились человеческими эмоциями, как извращённая элита людей натуральным адренохромом. И при большом желании могли бы запросто довести свою жертву до потери сознания, что, в принципе, со мной и произошло после нашего самого первого знакомства.
— Так это правда?.. Ты действительно отдал им меня?.. Как какую-то бесправную вещь?.. — дышать с каждым последующем словом становилось всё труднее и труднее. Как и стоять на ещё больше ослабевших ногах. Удивительно, что я не разрыдалась в этот момент, хотя глаза уже предательски щипало, а горло сжимало изнутри судорожными спазмами.
— Алана, солнышко моё… Прости, но я… У меня не было другого выбора. Пожалуйста. Не сопротивляйся им. Я не хочу потерять ещё и тебя…
— Потерять ещё и меня? О чём это ты?
Да что тут вообще происходит? Или меня просто пытаются свести с ума?
Я уставилась в этот момент, едва соображая, как и почему, в лицо Найта вытаращенными от смешанных чувств глазами и уже готовясь совершить нечто непоправимое. Броситься на это бездушное чудовище и вцепиться ногтями в его совершенную «маску». Будто и вправду собираясь содрать её с него, чтобы увидеть, кто на самом деле за нею прятался.
— Я тебе никогда до этого не рассказывал, но… Твоя мать погибла не случайно. Они тоже собирались её забрать, как и многих других, кто им «приглянулся» после их возвращения на Землю. Естественно, объяснять для чего и зачем они отбирали себе тех или иных людей, они и не думали. Просто заявились и потребовали так называемой для себя «дани». А когда мы ответили своим первым и последним отпором… остальное ты уже знаешь и сама.
— Хочешь сказать, что… это они виноваты в смерти мамы?
— Боюсь, мы уже никогда этого не узнаем. Она пыталась тогда сбежать из города, ехала в аэропорт… И то, что ты тогда чудом выжила, тоже весьма странное стечение обстоятельств.
— А-а… что они сами говорили по этому поводу?
Узнавать правду столь жутким способом, глядя при этом в глаза одного из предполагаемых убийц?.. И как мне со всем этим жить дальше?
— Они не из тех, кто будет в чём-то оправдываться или предъявлять какие-то доказательства в своё оправдание. Не забывай, мы для них — никто. Низший по развитию человеческий вид, который они теперь из своей высшей милости курируют и наставляют.
— И ты взял и… даже не задумываясь, попросту отдал им меня? Только потому, что они сильнее нас и опаснее? А меня заранее поставить перед известностью не пробовал? Или спросить напрямую, хочу я стать их собственностью или же предпочту, как и мама, распрощаться со своей жизнью?
— Алана, пожалуйста! Данная тема даже не обсуждается.
— Что значит, не обсуждается? Я даже не знаю, сколько их здесь на самом деле! Видела пока только двоих. А вдруг их тут целая колония, и они не пойми что делают с человеческими жертвами? Ты действительно думаешь, что оно того стоит? Я и впрямь проникнусь и захочу жить подобной жизнью?
— Они обещали мне, что не причинят тебе вреда. Не накручивай себя, пожалуйста. Все те слухи, что ходят о них — никогда и ничем напрямую не подтверждались. Это всего лишь не всегда здоровые фантазии напуганных до смерти людей. К тому же… они сами говорят о своей высокоразвитой культуре и самосознании. Сомневаюсь, чтобы они имели при этом какие-то извращённые отклонения.
— Вот именно! Ты ни черта о них не знаешь! Как и то, что они будут со мной здесь делать! Ты хоть можешь себе представить, в каком я сейчас состоянии?! Ты, по сути, взял и отдал им меня на растерзание!
— Я бы никогда этого не сделал, если бы…
— Я тебе не верю! Слышишь?! И больше не хочу тебя ни видеть, ни знать! Ты предатель! Гнусный предатель и лжец! И… и ты мне больше не отец!
— Господи, Алана… не говори так! Ты сейчас не в себе!..
Какое тонкое наблюдение! Учитывая, что я всё-таки сорвалась в рыдания и истеричные крики, сжимая свободную руку в трясущийся кулачок и из последних сил сдерживаясь, чтобы не швырнуть этот чёртов телефон в лицо невозмутимого Найта, а потом наброситься на этого грёбаного иного с кулаками, наплевав на все свои прошлые страхи.
— После всего, что ты сделал? И у тебя ещё хватает наглости говорить мне об этом?!
— Всё! Достаточно! — я услышала голос брюнета будто в своей голове, резанувшего моё сознание нежданным ментальным вторжением, а потом и физическим.
Мужчина вдруг шагнул на меня и… меня словно перемкнуло. Я и до
