даже, наверное, пугающе, — ответила за бойхайку жена казначея.
— Всё, наверное, такое большое? Слышала, на вашей родине не строят дворцов? — кузина императора наигранно похлопала длинными искусственными ресницами, чем напомнила Хадаан корову. У этого бедного животного, видимо, и отобрали, а вот на что клеили?..
— В каганате, наверное, нет таких ярких одеяний и воздушных тканей? — Дилиура, первая красавица двора и младшая сестра главного цензора плавным жестом откинула назад завитые кудри, оголяя искусную вышивку на груди.
Весь этот цирк, это притворство, несказанно забавляли бойхайку. Она не знала всех этих женщин, лишь примерно представляя их роль во дворце, но их претенциозность и себялюбие, да и сам факт присутствия на императорском ужине говорили о том, что Хадаан почтили своим вниманием первые женщины дворца, фрейлины её императорского величества. Самой императрицы видно не было, она поспешно откланялась, как только закончился ужин, и девушка догадывалась, почему – императрице не хотелось общаться с дикаркой, и она охотно скинула эту задачу на своих доверенных.
— Дворцы каганата потрясают своей роскошью и конструкцией, — тихо проговорила хо-каана, и позёрство прекратилось: от насмешливого тона девушки, казалось, погасли не только высокомерные улыбки – даже драгоценности потеряли свой блеск. — А наши танцовщицы чаруют яркими, словно оперения птиц, нарядами из тончайшего шёлка и прозрачного тюля. Возможно вам посчастливится увидеть их полёт…
Самор внимательно следил за женщинами, и даже с другой части залы он видел – Хадаан заговорила, и, судя по лицам фрейлин, говорила она на фрисском, причём достаточно хорошо, чтобы заставить шокировано замолчать дворцовых сплетниц. Успокоенный, император подошёл к дамам.
— Я нарушу ваше уединение, — он обворожительно улыбнулся, — Хо-каана Хадаан, для вас было пошито множество нарядов, в том числе и свадебное платье, и сегодня портные должны подогнать одежду под вас…
— Ваше величество, вы сами занялись столь незначительным вопросом? — поразилась Дилиура, за удивлением скрывая зависть. Она мечтала стать принцессой, росла с этой мыслью, а теперь…
— Этим была озадачена моя дорогая супруга, но, так как ей нездоровится, считаю важным сообщить леди лично.
— Они уже прибыли?
— Ожидают вас в вашей гостевой, Хадаан, — кивнул император. Фрисский бойхайки был идеальным настолько, что казалось, будто она родилась и выросла на их земле.
— Тогда я оставлю вас, — она встала и кивнула присутствующим, от стены отделился до этого незаметный Сафмет.
— Портные могут и подождать, — возразила Илена, жена цензора, но бойхайка уже направилась к выходу из залы. — Какая грубость! — доверительно шепнула женщина своим наперсницам. Император лишь покачал головой – да, местным дамам нужна жёсткая рука, которую его жена, увы, не имеет.
Самор задумчиво посмотрел вслед бойхайке, на неё он возлагал большие планы.
Покои его высочества принца Амадея Дементия Марка
Девушка подскакивала на теле принца, что-то нечленораздельно постанывая и всхлипывая; слишком холеные для дочери дворцового шорника руки сжимали округлую грудь, соблазнительно её приподнимая, она старательно ублажала своего господина, уже давно запомнив его пристрастия. Она знала, что господину нравится, когда она выкрикивает «мой повелитель» на пике наслаждения, знала, как нравится ему чувствовать своё превосходство, знала, что он любит, когда она старается для него.
Миранна носила гордое звание фаворитки уже около года, плотно обосновавшись в постели его высочества и не желая её покидать. Она относилась к слугам второго разряда – личным слугам, но всё же иметь фаворитку со столь низким происхождением считалось моветоном. Однако принцу было плевать на это, как и на многое другое, для него был лишь один критерий — хороший секс, и сейчас, когда его заперли в четырёх стенах и он не мог отправиться в свой любимый публичный дом, Миранна была тем единственным спасением, не позволяющим скатиться в пучину отчаяния и тоски. Завтра его окольцует дикарка, но Амадей не собирался сдаваться: жена не повод отказываться от привычной жизни, наоборот, принц планировал внести ещё больше удовольствий в свои будни. Бойхайцы не пьют? Он плевал на это с самой высокой башни дворца, алкоголь – небесный дар, призванный скрасить его земное бытие. У бойхайцев принято многожёнство? О-о, это в его вкусе – женщин у него будет много, всегда. А что не нравится лично Дикой? Ему ещё предстояло это выяснить, он собирался действовать вопреки всем её желаниям.
Амадей опрокинул любовницу и излился ей на живот, удовлетворенный и её обмякшим телом, и дымкой наслаждения в подведённых глазах. Столько женщин хотят быть с ним, а женой станет бойхайская девка… Бог был несправедлив к нему, как и родной брат, обрёкший на женитьбу с чужачкой.
Гостевые покои хо-кааны Хадаан
— У леди невероятная фигура, даже корсет не нужен, — вопреки собственным словам, швея вместе с помощницами затянула пыточное устройство, сделав итак узкую талию Хадаан стройнее на добрых пять сантиметров, бедняжке показалось, что вот-вот у неё вылезут глаза, — даже затягивать почти не пришлось.
— Это насилие, — еле выдохнула бойхайка и посмотрела в отражение, местное бельё выглядело нелепо: ажурные укороченные панталоны, последнее веяние моды, практически ничего не прикрывали, а призванный поддерживать грудь корсет выставлял эту самую грудь на всеобщее обозрение, да ещё и сковывал движения, плотным каркасом придерживая спину.
— Привыкните, дело наживное, — махнула мерной лентой женщина. — Будем мерить сразу свадебное платье, леди?
— Да, — Хадаан пошевелила плечами, проверяя способность двигаться, и осталась довольна, к корсету действительно можно было привыкнуть.
Встав на высокие стулья со ступеньками, помощницы с тихим шелестом надели на хо-каану платье и восхитились – оно невероятно шло госпоже, подчеркивая цвет её кожи. Портная оставила пометки булавками и приказала раздевать Хадаан. Так они перемерили еще несколько нарядов.
— К сожалению, свадебную накидку нам не доверили, она у ювелиров, увидеть нам можно будет только непосредственно на самой свадьбе, — повздыхала женщина. — Её украшали лучшие мастера, говорят, на ней самые отборные камни из императорской сокровищницы! Так, — она записала нужные размеры в тетрадь, — теперь туфли.
Хадаан тяжело вздохнула, но безропотно надела традиционные сандалии с плетением, украшенным драгоценностями. Девушке оставалось только порадоваться,
