Я буквально чувствовала, как волоски на голове встали и зашевелились.
— О, — воскликнул Валериан, — Так вы уже познакомились? Отлично.
— Как тебе спалось? — поинтересовался буднично мой спаситель.
— Его глаза…
— Да, женщины всегда были падкие на его глаза.
— Зрачок…
— Да, женщины находят это очаровательным.
Мы шли по коридору. Свэл вел меня под локоток, а позади нас тащился разгневанный пьянчуга.
Меня завели в утреннюю столовую и усадили за стол.
С чего я взяла, что она именно утренняя? Всё просто. Панорамные окна открывали чудесный вид на долину. Утреннее солнце касается воды. На закате вид не был бы столь шикарен. Это вывело меня из шока. Скорее всего Валериан привел меня сюда умышленно. Я отвлеклась от этих змеиных глаз.
Встав, подошла к окну.
Замок стоял на отвесной скале, потому как находились мы очень высоко. Вокруг, на сколько открывался вид простиралось море и небо, в котором кружило множество птиц. Они опускались на лету в воду, а поднимались с добычей и взмывали ввысь. Кажется, подобное я видела на каком то канале по телевизору, а здесь в живую. Потрясающе. Осталось только челюсть подобрать с пола.
— Я вижу ты в восторге.
— Слов нет.
— Диран, ты в порядке?
Я обернулась. Второй мужчина сидел за столом, опустив голову.
— Я не в порядке и уже никогда не буду.
На меня нахлынула волна боли и отчаяния. Это была непроглядная тьма.
Он потянулся к бутылке.
— Утро только, не нужно… У тебя ребенок, хотя бы ради него.
— Так это ты отец малышки? — я ткнула пальцем в страдальца.
Он напрочь проигнорировал мой выпад.
Так вот кто здесь бесчувственная скотина. Так это он бросил кроху умирать с голоду.
Словно почувствовав закипающий внутри меня котел, Валериан решил вступить в диалог.
— Не переживай, о ней заботится няня, она давно служит дому клана Дрогоров.
Кажется котел закипел окончательно.
— Целью вашей верной няни, является угробить малютку. Я нашла сегодня ее мокрую, голодную и одну в детской. Хотя нет, это не детская, это склеп. Да там кроме люльки ничего нет, голые стены и холодина! А на кухне, две милые, но абсолютно глупые работницы заявили, что приказа кормить не было. Это как понимать?!
Мои слова произвели эффект разорвавшейся гранаты. Мужчины ошалело взирали на меня.
Первым пришел в себя незадачливый отец.
— Странно это слышать от девицы в прозрачной сорочке. Если тебе надо, ты и занимайся, — он плеснул в стакан щедрую порцию дыхания дракона и залпом осушил ёмкость, затем прихватив с собой бутыль удалился гордо.
А я просто стояла и смотрела. Понимаю, что стояла с солнечной стороны и моя ночнушка хорошо просвечивала, являя им все мои прелести, но дела до этого мне не было.
— Ты прости его, у него жена вчера умерла. Совсем молодая. Он любил ее и очень скорбит.
Наверное эти слова должны были вызвать во мне сочувствие, но не вызвали. Я чувствовала жалость и больше ничего. Он был жалок.
— Терять близких тяжело, но у него осталась дочь. Именно ради нее и стоит продолжать жить и заботиться. Ведь это всё, что осталось от любимого человека.
— Ты не понимаешь, у дракона…
— Плевать я хотела что там у дракона. На кухне жду всю прислугу через час и няню тоже, — бросила я через плечо, уходя.
Пришло время вернуться к малышке.
Она лежала на кровати и хлопала прекрасными синими глазками.
— Моя ж ты хорошая, — я взяла ее на руки.
Что я знаю о детях?
Они мочат пеленки и не только. Их нужно кормить раз в пару часов, хотя возможно и по требованию. С ними нужно разговаривать и петь песенки. Вроде бы всё. Остальное можно понять с опытом.
Задерживаться я не планировала, тем более, что ждет меня собеседование… А с другой стороны, можно и не торопиться. По крайней мере пока тут порядок не наведу. Догадываюсь, что я одна из этих попаданок.
Сейчас нужно найти максимум пелёнок, памперсов то тут нет. Поэтому, положив ребенка на кресло, благо ее размеры позволяли, стащила простынь с кровати. Ее можно разорвать и получится целых четыре смены белья. Не густо, но чем богаты…
Кроха начала понемногу возмущаться и мы отправились на кухню, греть молоко.
А там было очень даже оживленно. Несколько девиц в передниках, хихикали и пили чай.
— И что она?
— Да, мегера какая-то, — в ответ произнесла та, что с утра бойкой именовалась.
Видимо обо мне шушукаются. Интересно, однако.
— Доброго вам дня! — жизнерадостно и эффектно я вошла. — Рада, что вы здесь собрались. Это весь коллектив? Думаю, что всё же не все. Ну что же, подождем, а пока познакомимся. Меня зовут Алиса. Лесса Алиса Селезнёва.
Раз уж мужики нарекли лессой, буду лессой.
— Микара, — первой решилась повариха.
— Акари, — вступила в бой бойкая.
— Гикори, горничная покойной лаэрды — это та, что обо мне выспрашивала, гордячка.
— Дамара, горничная — тихоня.
— Где остальные? Дверецкий? Экономка? Управляющий? Няня?
Они потупили взор. Понятно, значит эти товарищи из высшей работной касты решили не знакомиться. Только успела подумать, как на кухню вошел высокий худой молодой человек. На вид около двадцати пяти — двадцати семи лет. Темные распущенные волосы его кудрями спускались на спину. А глаза были подобны ночи. Абсолютная чернота.
— Управляющий, я так полагаю?
Он кивнул.
— Лесс Ромерсон, к Вашим услугам. Секретарь. Управляющего у нас нет.
— Лесса Алиса.
Он низко поклонился, хотел было поцеловать ручку, но вовремя заметил малышку в руках.
— Ромерсон, позовите, пожалуйста, сюда всех оставшихся сотрудников замка.
Я то тут порядок наведу.
— Сюда?
— Именно! Дамы, молока нам свежего и кипяченого.
Пока дородная повариха возилась, остальные шустро наводили порядок на кухне и поправляя передники.
В помещение вошли женщина в годах, лет таки шестидесяти. За ней следовал молодой паренек в форме наподобие ливреи и няня. Это было понятно по строгой униформе черного цвета и чепце, из-под которого не выбивался ни один волосок. Ее хмурый и суровый взгляд говорил только об одном и то, не печатном слове.
Пока они строились, молоко вскипело и я разбавила его водой.
Заметив на моих руках малышку эта… няня, бросилась было ко мне, но была остановлена жестом свободной руки.
— Стоять, Вам не то что ребенка, Вам и котенка доверить нельзя. НЕ приближайтесь.
Она возмущенно засопела. А как же я задела ее честь, достоинство и профессионализм, которого и в помине нет.
Последним вошел Валериан, видимо решил понаблюдать за сценой перевоспитания населения.
— Дорогие мои, я собрала Вас сегодня, —
