дичью. Простите, – развела она руками. И в её взгляде не было ничего, кроме сожаления.
Хм. Мне только что отказали. МНЕ. ОТКАЗАЛИ?
Причем отказали так, что и возразить нечего.
Я бродил по дому, обдумывая наш разговор. Вроде и слова все красивые. Но почему же я чувствую себя как оплёванный?..
– Скучаете, Ранир?
Я настолько углубился в свои мысли, что не заметил, как подошла Равелисса.
– Разве я могу скучать в вашем обществе, Лисса?
– Ах, как мне хватает здесь воспитанных кавалеров, Ранир… – не без намека прошелестела Равелисса, посматривая на меня взглядом "некому березу заломати"…
Нет, конечно, не дело березке одной гнуться и качаться. Или это уже про рябину? С другой стороны – что березка, что рябина – какая в пень разница? И загнём, и покачаем!
Раз уж принцессы нами брезгуют…
…– И вот теперь мне нужно думать, что подарить этой козе на день рождения…
Почему женщине хочется поговорить именно в тот момент, когда мужчине больше всего хочется спать? Ошейник, блин, ей подари! И верёвку с колышком.
– Угу.
– Понимаешь, ей же нужно такое… Ну, она рубины любит, топазы…
А что, ошейник с топазами: и гламурненько, и в цвет глаз.
– Угу.
– И если я не смогу решить эту проблему, то буду вынуждена вновь несколько месяцев прозябать в какой-нибудь провинции. А как благородная мона может найти себе в провинции подходящего жениха?..
Нищие на паперти просто удавились бы за такой талант. И вроде не просит, а отказать невозможно.
– Милая, разве можно допустить, чтобы высший свет Астани лишился прелестнейшей моны из-за такого нелепого недоразумения? – Я даже заговорил. Лишь бы она заткнулась. – К сожалению, я не смогу помочь в выборе – знаешь, для мужчины это всегда проблема, но, возможно, дополнительные средства облегчили бы решение вопроса?..
– Ах, Ранир, мне так неловко, – Лиса мягко провела пальцем по моей груди, заглядывая в глаза. – Но ты знаешь, стыдно признаться, это действительно поможет. Если я смогу купить подходящий подарок… Да, отсутствие новых туалетов за спиной обсосут, не без этого, но, главное, я буду вновь допущена в высшее общество!
А, еще "девушке на чулочки" нужно. М-да… Не так я вас любил, как обошлись вы…
– Разве я могу допустить, чтобы такая милая мона страдала от злых языков? Умоляю, купите бальный наряд в память о нашей незабываемой ночи. Мне будет приятно, если хоть изредка он будет напоминать обо мне…
Может, стоило отказаться от "маленьких радостей жизни"… И радости от них совсем мало, – старею, видимо, – и накладно. Даром, как известно, всегда обходится дороже…
После ухода Равелиссы мне всё-таки удалось отправиться в вожделенную страну снов. И разоспался я настолько, что пропустил обед. Братик заклеймил бы меня почётным званием "аристократ", допусти я такое дома. Мы сидели в столовой вдвоём. Кейли обед тоже пропустила, но, видимо, совсем по другой причине. Вчера, взвесив все «за» и «против», я решил делать вид, что ничего не произошло. Судя по доброжелательному приветствию, Недотрога пришла к аналогичным выводам. Вот ещё бы Лисса рассуждала в том же ключе…
Почему-то не хотелось, чтобы Кейли узнала о моих ночных похождениях. Разумеется, это сугубо моё дело, с кем, когда и как спать. Или не спать. Но в свете всего происшедшего в собственных глазах я как-то особенно явственно выглядел отморозком. Кем бы я выглядел в глазах Недотроги, даже представить сложно. Но легитимной лексикой это, видимо, не опишешь.
Мы встречались с очевидцами в той же комнате. На тех же стоящих неподалеку друг от друга, креслах. Кейли – с книжечкой, я – с воспалённым любопытством, что она туда напишет в следующий раз.
Первым на сегодня шёл Грэйди. Он уже сидел на «допросном» стуле, когда мы с принцессой вошли. Я не верил, что он имеет хоть какое-то отношение к краже. Но, как говорится, дружба – дружбой, а следственно-розыскные мероприятия – по расписанию.
Пока я занимался самоанализом, Недотрога уже вбросила первый шар:
– Грэй, объясни мне, что ты делаешь в этом балагане с ряжеными?
– Видимо, балаганю, принцесса, – Грэйди отвесил шутовской поклон в её сторону.
– Это я вижу. Я не понимаю – зачем?
– От скуки, – пожал плечами Аснец. – В этой трясине с дождевыми червями дружбу начнёшь водить, не то что с Тойзми.
– С дождевыми червями-то я ещё могу смириться, – не удержался я. – Но мона Нидария выше моего понимания.
– Это от молодости, – подмигнул мне Грэйди. – И недостатка свободного времени, – и обращаясь к Недотроге: – Я развлекаюсь, принцесса. Лично мне очень любопытно, чем кончится этот, как ты выразилась, балаган.
"Ты"? Не слишком ли фамильярное обращение к принцессе? И она никак не отреагировала… Может, отсюда и растут уши Недотрогиной неприступности? Я повнимательней пригляделся к этой парочке. Грейди смотрел на принцессу с некоторой долей вызова, а она… А она устало откинула голову на подголовник кресла и глядела вверх.
– Грейди, что плохого тебе сделала Ливи? – спросила Кейлинэ у потолка. – Она, конечно, наивная дурочка. Но этот недостаток не заслуживает такого явного пренебрежения с твоей стороны.
– Она не дурочка, – ответил Грейди полу и повернулся ко мне: – Ранир, давай уже перейдем к официальной части нашей встречи. Меня ждет поверенный, я и так застрял в этом доме на время следствия. Хотелось бы поскорее освободиться.
– Что происходило в день похищения? – кивнул я.
Действительно, мы же собрались не погоду обсуждать. И домашних животных.
– С утра мы поехали в Храм Светлых богов. – Взгляд астанинца стал сосредоточенным. – Нидария жаждала получить знак, который бы дал ей возможность отказать Тагарду.
– А почему Нидария так сильно не хочет видеть Тагарда своим зятем? – уточнила Недотрога.
– Не для распространения, – снизил голос Грэй, – но монир Тойз говорил, что последние пару лет он серьезно болеет…
– А по законам Астани его законным наследником будет являться ближайший родственник-мужчина, то есть зять, – закончил за него я. – Да, у Нидарии есть повод побороться за своё светлое будущее. И я могу её понять.
– Я же говорил, подрастешь – поймёшь, – назидательно заметил Грейди, и я с трудом удержался от тычка приятелю. – Тагард не утруждает себя даже созданием видимости доброжелательных отношений.
– А почему же тогда Тойз согласился на этот брак? – лицо Недотроги выражало недоумение и подозрительность.
– Как пожаловался мне сосед перед отъездом в столицу, Ливи сама попросила его об этом, – с легкой брезгливостью на лице ответил Ровиньер. – Он чувствует вину перед дочерью, поскольку бросил её один на один с матерью. Поэтому не смог отказать.
– Похоже, вы с ним подружились? –
