при себе оружие, особенно в дороге.
— Покажи лицо, незнакомец, — Нирина не пыталась строить радушную хозяйку.
Мужчина молча откинул с лица капюшон, и Тая непроизвольно попятилась, прижимая к груди узелок со своими вещами. Незнакомец был красив, но эта красота пугала девушку. Первобытная дикость мешалась во внешности ночного визитера с непривычной Тае порочной страстностью. В свете факелов блеснули его светло-карие глаза, похожие на две капли расплавленного меда. Он заговорил, приветствуя Нирину, и голос его оказался глубоким и тягучим, словно густое вино, и таким же пьянящим.
— Приветствую тебя, матушка. Я простой путник, мое имя Дар Ветер. Ночь застигла меня в дороге. Могу ли я просить скромного ночлега в твоей обители?
— Простой путник? — Нирина недоверчиво подняла брови. — Который расплачивается адамантами?
— Мне сопутствовала удача в делах, — Дар Ветер ответил уклончиво.
А Тая чувствовала, как кружится ее голова от звуков этого мужского голоса. Или всему виной было приближающееся Полнолуние? Она с трудом фокусировала взгляд на незнакомце, сердце ее бешено колотилось у самого горла, грудь вздымалась, словно после быстрого бега. Ее состояние не укрылось от глаз сестры-хозяйки:
— Тая, девочка, с тобой все в порядке?
Тая судорожно кивнула, понимая, что коленки ее ослабли, и она едва стоит. Нирина бросила на Таю быстрый озабоченный взгляд. Проговорила со вздохом:
— Обычно мы не пускаем незнакомцев за ворота пансиона, но… — она красноречиво покосилась на висящий на поясе Дар Ветра кошелечек. — Ты можешь остановиться во флигеле, путник. Кетти, — настоятельница кивнула на пухленькую сестру-хозяйку, — позаботится о тебе.
Кетти посмотрела на Нирину со смесью мольбы и страха. Все старшие послушницы, что оставались при пансионе, принимали обет и хранили девственность до конца жизни, отказавшись от плотских утех и возможности иметь семью. И потому сестра-хозяйка, точно также как и Тая, смущалась и побаивалась красивого мужчины.
Дар Ветер бросил быстрый неприязненный взгляд на полненькую немолодую сестру, после чего перевел глаза на замершую в сторонке Таю:
— Я бы хотел, чтобы обо мне позаботился кто-то из сестер помоложе.
— Исключено, — в голосе Нирины послышались ледяные нотки. — Ученицам этого пансиона запрещено видеться с мужчинами вплоть до момента выпуска из его стен.
— Но ведь она меня уже увидела, — незнакомец кивнул на Таю, и у девушки резко засосало под ложечкой от его взгляда, такого манящего, обещающего нечто невероятное, сладостное и запретное.
— Эта девушка нездорова, — Нирина по-прежнему упрямилась, но невероятный животный магнетизм ночного гостя действовал и на нее, и настоятельнице все труднее было возражать ему.
— Разве? — мужчина приблизился к Тае, и она даже не смогла отшатнуться от него, ноги совсем ее не слушались. Низ живота налился неожиданной тяжестью, и между ногами вдруг стало очень мокро.
Дар Ветер внимательно посмотрел в лицо Таи, скользнул взглядом по уродливому шраму, пересекавшему ее щеку, ноздри его точеного носа затрепетали, словно мужчина принюхивался к чему-то. Затем неожиданно он наклонился и поцеловал девушку в лоб.
За стенами обители тоскливо завыли волки.
Тая почувствовала, как муть в ее голове развеивается, и тревога, что каждое Полнолуние гнала ее в лес, отступает.
— С вашей служанкой все в порядке. Она вполне сможет принести мне ужин и застелить постель.
Нирина открыла было рот для последней попытки возражения, но гость не дал ей сказать:
— А чтобы у вас не возникало сомнения в чистоте моих намерений, вы тоже можете составить мне компанию. Мне долго пришлось скитаться в диких краях, и я буду рад услышать последние новости.
Ночь волшебства
Нирина отправила гостя во флигель отдыхать с дороги, а сама давала Тае последние наставления перед непростым для нее испытанием.
— Матушка-настоятельница, вы хотите, чтобы я его ублажала? — в голосе Таи было столько отчаяния, что Нирина с трудом сдержала сочувствующий вздох.
— Не нужно никого ублажать. Будешь прислуживать за столом, пока я развлеку нашего гостя беседой. А потом застелешь ему постель и пожелаешь доброй ночи. На, вот, — настоятельница протянула девушке блестящий камешек, — это больше, чем все, что ты заработала здесь за год. Плата за труд и волнение. Припрячь, деньги всегда пригодятся.
Тая дрожащими пальцами приняла драгоценность. Повертела адамант перед глазами. Грани самоцвета переливались и блестели даже в скудном свете факелов. Камешек был очень красив и действительно стоил целое состояние. Уж если Нирина так расщедрилась и отдала его Тае, можно было лишь гадать, сколько подобных камней получила она сама от неожиданного постояльца в уплату за ночлег.
Очень странный это был гость, что разбрасывался драгоценностями, недвусмысленно намекал, что ему нужна молоденькая подружка на ночь и при этом совсем не был похож на разбойника, хоть, по его же словам, долгое время провел в глуши.
— Вы уверены, что мне не нужно будет оставаться с ним на ночь? — Тая шмыгнула носом, пытаясь сдержать готовые пролиться слезы.
— Не нужно, я прослежу за тем, чтобы он не распускал руки, — несмотря на успокаивающие слова, в голосе Нирины уверенности не было.
— Почему тогда мое место не может занять кто-то другой, Сьерра или Лила, например? Они уже почти что выпускницы, им наверняка можно смотреть на мужчину, — Тая хваталась за последнюю возможность.
— Нет, нельзя! — Нирина отрезала так категорично, что Тая даже всхлипнула от испуга. И едва удержалась от соблазна рассказать настоятельнице о том, в какие игры играют ее ученицы, когда старшие сестры не видят. Что страшного случится, если Лила лишний раз покрутит своей пышной попкой перед гостем, все равно, строго говоря, она уже не девственница?
Но Тая прикусила язык и смолчала. Нирина, видя ее покорность, смягчилась:
— Ты же сама слышала, Тая, гость явно дал понять, что ему приятно общество молодых женщин. Иначе я бы послала Кетти или даже Мару. Уж они не хуже тебя смогли бы накрыть на стол и прибрать кровать. Но нам сейчас очень нужны деньги. Чтобы хоть немного сбросить ярмо, которое накинули на нас богатые папеньки наших бездарных учениц. Я бы с гораздо большей радостью учила кого-то более способного, чем Лила или Сьерра. У них магии кот наплакал, даже у тебя ее гораздо больше.
— Но мне нельзя учиться магии, — Тая горько вздохнула, два сдерживая всхлип.
— Увы, девочка моя, — Нирина погладила Таю по голове. — Но, нечего грустить о несбывшемся. Нужно радоваться, что твой недуг дал тебе сегодня передышку. Прихорошись немного и иди к гостю, он и так уже слишком долго ждет в одиночестве.
* * *
Флигель — небольшая пристройка сбоку от столовой, рядом с хозяйственным блоком, в котором Тая хранила инструменты для работы
