За кухню ещё отвечала.
- Значит будешь отвечать за кухню, - поднял ручищу, чтобы снова шлёпнуть меня по плечу, но вовремя остановился, боясь, наверное, лишиться культурной программы. – Пошли. Надо добраться до ближайшего села и перекусить в таверне.
На его упоминание о еде желудок издал неприличный клич, требуя всего и побольше. Когда я ела последний раз? Вчера в обед перекусила хот-догом. До оливье мы с девчонками так и не дошли, углубившись в Глашкины переживания и в Вовкину бутылку с вкусным, но странным пойлом. Интересно, что с подругами? Куда закинул их тот противный старикашка? Надо в город, а по пути разведать о храмах, жителях этого мира, всяких пещерах Тьмы.
- Голодная? – прервал мои мысли рокочущий мужик. – Придётся потерпеть, а пока на, пососи, - и достал из-под плаща горсть леденцов.
Замерла, ловя и приструнивая скачущие эмоции. Он угостил меня конфетами. Боже ж мой. Смотрела с неверием на его крупную лапу, держащую мелкие, прозрачные горошины, скрученные в странные фантики, больше похожие на шифон или органзу.
- Спасибо, - пошевелила губами и потянулась за сладостями. – Меня, кстати, Сандра зовут.
Ну ни Сашкой же ему представляться, как меня ребята в автосервисе звали. А Сандра звучит красиво – театральное имя.
- Инис, - произнёс он, то ли ругнулся, то ли представился. Да какая разница. Монстр – он и в Африке монстр.
Мы прошли уже несколько километров в полной тишине. Я пыталась выстроить план по пунктам, посасывая конфеты, а Инис, громадина в плаще, о чём-то усердно думал. Как ему не жарко было в плотном мешке, укутавшем его от макушки до пят, оставалось для меня загадкой, потому что мои ноги в сапогах спеклись или сварились. Никогда не знала, как правильнее говорить. Была бы рядом Глаша – обязательно просветила кулинарным словечком, объясняющим термическую обработку моих конечностей.
Когда от усталости я уже готова была упасть и бочком двигалась в сторону поросшей травой обочины, чтобы бескультурно не завалиться на дорогу, здоровый кусок мышц остановился, обернулся назад и радостно хлопнул в ладоши. После чего вдруг представилось, что моя голова лежит на его лопатах, и он с садистским удовольствием делает хлопок.
Наверное, голод и солнечный удар подорвали мозговую активность, а охлаждение перед этим отморозило несколько извилин, потому что такой бред перед глазами – нездоровая реакция на перемещение в чужой мир.
- Кажется, нам везёт, - весело заметил Инис, окончательно разворачиваясь в обратную сторону и расставляя свои брёвна пошире. – Дальше поедем. Отдохнёшь.
Проследила за его кивком головы и заметила пегую лошадь, вяло тянущую телегу. От радости подпрыгнуло сердце, прилипнув к гортани, в которой вязкая сладость от съеденных леденцов обволокла стенки, и все мои трезвые мысли были только о воде.
- Приветствую, - громыхнул монстр, останавливая голосом лошадь, поравнявшуюся с ним. Бедное животное. Как её не хватил удар от вибрации этого землетряса. – Подвезёте до ближайшего села?
- Кто такие будете? – прохрипело с телеги, где сидел щуплый старик с всклокоченной бородой, белой, как снег в лесу.
- Бродячие артисты, - продолжал испытывать здоровье клячи Инис. – Отстали от труппы. Пытаемся нагнать.
- А садитесь, - тряхнул седыми космами мужик. – Повеселите старика, пока Клушка еле копытами перебирает.
Заняв место на колючем сене, я испытала настоящий кайф. Ну и что с того, что солома лезет под панталоны и кусает голые ноги? Главное, я их вытянула и с удовольствием слушала усталое гудение. Никогда не чувствовала такой усталости, даже после четырнадцати часов, проведённых под кузовом Mini Electric, на котором глупая девица пропахала днищем по строительным бордюрам. Колька с Димкой тогда матерились, а дядь Егор тупо пил водку, хмуро смотря на нас.
- Ну что, доченька, - осмотрел меня подслеповатый дедок, заострив удивление на голых коленях, - порадуй старика, спой чего-нибудь.
Девчонки всегда запрещали мне прилюдно петь, отнимали микрофон в караоке и смеялись, что я, как в том мультике, где «спой птичка, не стыдись», горланю так, будто напрашиваюсь на проклятье, а мне казалось, что они преувеличивали. Ведь соседи молчали, пока я орала под Шнура в душевой кабине, и парни не затыкали рот, когда я заливалась под Кипелова, исполняя любимые строки «я свободен», только гайки крутили проворнее. И вообще, сколько у нас безголосых певичек прыгает по сцене, маша ногами и виляя бёдрами.
Прочистила слипшееся горло, зачем-то обтёрла потные ладошки о короткую юбку, поелозила на попе, устраиваясь поудобнее и от души заголосила песню о любви «Чиж and Co».
И вы знаете, произошло чудо. Голос, конечно, мелодичнее не стал, но Клушка понеслась резвее, поддерживая нервным ржанием и потряхивая ушами. Дед от удовольствия аж зажмурился, а гору мышц странно поддёргивало от макушки до того места, на чём он сидел. Не видя его лица, ощущение было, будто он удерживается, чтобы не пойти в пляс. Знаете, как поют дети в младших классах? Своё отсутствие голоса и неумение придерживаться ритма, они компенсируют громкостью, стараясь перекричать соседа, чтобы порадовать умиляющуюся мамочку, держащую трясущимися руками камеру. Вот и я, приметив положительную реакцию слушателей, ещё старательнее затянула второй куплет, помогая себе половником.
На третьем куплете старичок не выдержал восторга, стеганул от души кобылку, отчего у неё оторвались задние ноги от земли, и она с пробуксовкой ускорилась в стремлении добраться быстрее до села, Инис повалился на бок, хватаясь за голову и стал подвывать, а я спешно продумывала свой дальнейший репертуар, уверовав в силу своего голоса. Уже на последних словах шедевра Тарасова, туша в плаще прохрипела:
- Замолчи. Денег дам, только не открывай рот.
Не зашло ему творчество «Чиж and Co», но зачем так грубо-то? Проверять на стойкость и перебирать других исполнителей я не решилась. Вдруг у него вокальная непереносимость, отсутствие ушей, или просто детская, психологическая травма? Ведь не зря же он не снимал капюшон.
Я демонстративно закинула конфету, сглотнула надоевшую сладость и принялась крыть этого мужлана всеми нехорошими словами, что вырывались у ребят в сервисе. И поверьте, редиски там не было. Долго страдать меланхолией непризнанных певичек не пришлось благодаря резвости Клушки. Вскорости появились крыши домов, а за ними из кустов выплыли сами строения.
Старик быстренько попрощался с нами, оставив на пороге таверны с деревянной табличкой, изображающей тарелку с неаппетитной кучей чего-то, а громадина неласково подтолкнул меня в спину. Войдя в тусклое помещение, закрутила головой. Антисанитария налицо – паутина, насекомые, приблудная дворняга в углу. Ну,
