Эти слезы и разбитость вводили меня в замешательство. Охотники не плачут. Не только потому, что это не соответствует их статусу; они просто не способны на это. По крайней мере, я никогда не видела и не слышала наш плач…
– Ли, – тихо позвала я, стараясь не делать резких движений.
Услышав мой голос, девушка резко повернула ко мне голову и прерывисто вздохнула, почти всхлипнула.
– Лив… Ты пришла, Лив… – зашептала она отрывисто, усаживаясь поудобнее.
Я подошла к ней и присела на край койки, осматривая ее перепуганное лицо – небольшие дрожащие губы, выразительные, о чем-то умоляющие глаза. Было невероятно непривычно видеть ее такой – встревоженной, беспомощной, испуганной, словно загнанной в угол большим диким зверем.
– Что с тобой, Ли? – неуверенно спросила я, прервав гнетущую тишину. – Почему ты плачешь?
Далия дрожащей рукой обхватила мою ладонь, сжала так крепко, как будто не желая отпускать меня ни на шаг, и заговорила сиплым, сдавленным голосом:
– Я все вспомнила… Все вспомнила, Лив.
Брови мои взмыли вверх, а внутри появилось неприятное щемящее чувство.
– Я не понимаю, – сказала резко, пытаясь не поддаваться этому странному ощущению беспомощности. – Что ты вспомнила?
– Свою семью.
Шепот девушки пробрал меня до дрожи, и я глубоко вздохнула, чувствуя, как от волнения сердце бьется все сильнее и быстрее. Ее слова были столь безумны, что я не могла даже уложить в голове сорвавшуюся с ее уст фразу.
– Я помню тебя, Лив, – продолжила Далия. – Наших родителей… То, что с нами сделали люди. Я все это помню.
В этот момент в моей голове проносилось столько мыслей, что я просто не могла ухватиться ни за одну из них. И большая часть этих мыслей была тревожной, противоречивой, пугающе бредовой.
– И я помню их… – шепнула Далия, отпустила мою руку и обхватила себя за плечи. – Они были такими большими, такими красивыми… – Голос ее дрогнул. Она опустила взгляд на покрывало, и по ее щекам побежали крупные слезы. – Раньше я не ощущала их отсутствие. Но сейчас… Почему же мне так больно…
– Ли, о чем ты говоришь?
Мне было страшно. Невыносимо страшно наблюдать за ее непонятным мне страданием, за ее болью – не только физической, но и душевной. Она страдала так, словно у нее была душа. А может, взаправду была?..
Далия вдруг подняла на меня глаза, так резко, что я вздрогнула от неожиданности, и вновь заговорила – в этот раз серьезным, умоляющим тоном:
– Не доверяй им, Лив! – Она схватила меня за руки, посмотрела на меня озабоченным, слегка безумным взглядом. – Они лгут нам! Они забрали у нас все…
Ее била неистовая дрожь, в глазах было столько необъяснимой боли, столько немой мольбы, что становилось невыносимо смотреть на нее. Я постаралась выдавить из себя улыбку и спокойно произнесла:
– Тебе нужно отдохнуть. Все будет хорошо.
Я быстро взяла с прикроватной тумбочки бутылек со снотворным, откупорила его и поднесла к бледным губам девушки. Она не сопротивлялась, как будто была под гипнозом. Быстро выпила все содержимое бутылька и забегала глазами по комнате, пока я укладывала ее на подушку.
– Это уже началось… – в полубреду прошептала Далия. Взгляд ее мгновенно стал затуманенным, мутным. – Пророчество сбывается…
Она замолкла, погрузившись в сон, а я еще мгновение стояла возле койки, осматривая ее беспокойное лицо, дрожащие ресницы и шепчущие губы. Что-то давило на меня, что-то очень тяжелое; ее слова не давали мне покоя. Они были безумными, странными, непонятными, и я не могла так просто поверить в них. Мне нужны были ответы, но в таком состоянии Далия не способна их дать. Глубоко вздохнув, я укрыла девушку одеялом и быстрым шагом покинула лазарет.
Башня цитадели показалась мне невероятно высокой. У подъемного механизма толпилось много рыцарей, поэтому я решила не мельтешить у них перед глазами и юркнула к завитой мраморной лестнице, тянущейся высоко вверх. Несмотря на мою сноровку, в конце подъема я с трудом передвигала ноги и тяжело дышала, как после хорошего тренировочного боя. Оказавшись наверху, я окинула взглядом небольшой коридор и двух стражников, стоящих на посту у массивной деревянной двери. Они сразу заметили меня, нахмурились, покрепче сжав рукоятки мечей, спрятанных в ножны.
– Что тебе здесь нужно, охотник? – грубо бросил один из стражников, когда я приблизилась к ним.
– Маркус, это же командующая… – прошептал второй, косо взглянув на меня.
Страх, который проявил второй стражник, не перешел к Маркусу, напротив – мужчина насупился пуще прежнего, кажется, не намереваясь менять свой тон. И хоть они оба были ниже меня по званию, я не могла так просто проявить агрессию.
– Пропусти, – сказала твердо. – Мне приказано провести допрос.
– Мне такого приказа не поступало, – отрезал Маркус.
Я невольно сжала кулаки, сдерживая желание врезать наглому человеку по его хмурому лицу.
– Значит, ты плохо выполняешь свою работу, – прошипела сквозь зубы.
– Маркус, пропусти ее, – вновь заговорил второй стражник, с мольбой взглянув на своего товарища. – Нам же потом от командира еще достанется…
Кажется, последняя фраза прозвучала довольно убедительно, и Маркус, недовольно глядя на меня, отступил от двери.
Зайдя внутрь темницы, я первым делом бросила взгляд на одно-единственное решетчатое окно, сквозь которое проникал дневной свет и освещал все вокруг, а затем посмотрела на него. Он ждал меня, прислонившись плечом к решетке. Я знала, что он почувствовал меня еще тогда, когда я только оказалась в башне, потому что и сама ощутила его энергию, даже несмотря на то, что сейчас она была скована цепями.
– Я уж думал, ты не придешь.
Губы демона растянулись в какой-то предвкушающей, злорадной улыбке. Он смотрел на меня так внимательно, испытывающе, что я не смогла унять дрожь во всем теле. Я чувствовала опасность, исходившую от него, и даже решетка, разделявшая нас, не помогла мне почувствовать себя в безопасности.
Нервно сглотнув, я подошла чуть ближе и скользнула взглядом по его сложенным за спиной и стянутым золотой цепью крыльям. Они и сейчас выглядели впечатляюще – мощные, огромные, завораживающие.
– Ты ведь не полюбоваться мной пришла? – нетерпеливо бросил демон. – Скажи же… – Голос его был тягучим, вкрадчивым, таким пленяющим, словно мужчина пытался ввести меня в транс. – Скажи мне, что начала сомневаться в окружающих тебя людях.
– Что ты сделал с Далией? – проигнорировав его слова, резко спросила я и, встряхнув головой, ожидающе посмотрела на него.
– Далия… – задумчиво протянул демон. – Интересное имя для охотницы. Цветок долины… – Он оттолкнулся от решетки, провел обтянутой в черную латную перчатку рукой по иссиня-черным волосам, слегка взъерошил их. – А как твое имя, недемон?
– Отвечай на вопрос, – теряя остатки терпения, прошипела я и подошла вплотную к решетке.
Внутри меня разливался огонь, неистово обжигал сознание. Я не понимала, почему во мне вдруг закипела такая мощная энергия, но от злости и раздражения не пыталась утихомирить ее.
– Полегче, – серьезно сказал мужчина, сузив синие, блестящие любопытством глаза. – Можешь обжечь и себя и меня.
– Чтобы этого не случилось, поспеши ответить на вопрос.
Демон усмехнулся, но с ответом помедлил. Он скользнул взглядом по моим рогам, лицу, телу. Осматривал внимательно, настороженно, будто пытался таким образом выведать все мои тайны.
Я не могла спокойно переносить его взгляд. Он вызывал во мне странную реакцию – страх, смешанный с возмущением и неким трепетом, от которого мое тело покрывалось испариной. Казалось, что демон смотрит сквозь меня, оттого его взгляд и выглядел таким будоражащим.
– Хватит, – попросила я и удивилась тому, как слабо прозвучал мой голос. Мужчина вопросительно изогнул бровь, и я добавила: – Не нужно пытаться прочесть меня.
– Это довольно сложно. – Демон вновь прислонился плечом к решетке и, кажется, сбавил оказываемое давление – я почувствовала, как охватившее меня волнение медленно сменяется прежней твердостью и решимостью. – Тебя трудно прочесть. Но мне это даже нравится. – Он ухмыльнулся, обнажив ряд ровных зубов и два острых клыка.
