— Не тронь. Тот мужчина ранен, и я выхаживаю его, — медленно произнесла я. И на удивление, волк перестал угрожающе рычать.
— Ты можешь обратиться? Кто ты? Что с тобой произошло? — зачастила я, но волк смотрел на меня не как человек. Мои плечи опустились. Ответов я не дождусь. Поманила волка за собой, решив накормить его.
Черная тень метнулась в сторону, раздалось визгливое шипение. Я включила свет и увидела Лорда под стулом. Тот шипел, пучил глаза и вообще вел себя очень странно даже по его меркам.
— Лорд. Успокойся. Это тот самый волк. Представляешь, он вернулся? Посиди здесь, —указала я волку на место рядом с дверью.
Кухня была маленькой, и мы бы с ним там просто не разошлись. Я сняла с каменной плиты чугунок. Нашла самую широкую тарелку и все переложила туда. Поставила на стол и подманила волка, тот сделал пару шагов и начал настороженно обнюхивать угощение. Я присела на стул, находящийся всего в двух шагах от зверя, и замерла. Примет или нет?
Но волк начал с удовольствием поглощать еду. Аккуратно и чисто. Даже не обратил внимания на Лорда.
— Жрать пришел мою еду? Ш-ш-ш! Скотина! — возмутился тот.
— Кто тут скотина — еще можно поспорить, — шикнула я на кота, радуясь, что волк и правда не осознает речи, а то было бы стыдно.
— Все, я ухожу! — визгливо прикрикнул кот.
— Давай, — устало проговорила я, а сама наблюдала за оборотнем.
— Насовсем!
— Ага.
— Пропадешь ведь без меня!
— Ты еще тут?
— Я уже ушел.
— Я тебя все еще слышу, — подперла кулаком щеку.
— Нет меня больше. Адьёс.
— Кстати, ты надолго «насовсем» уходишь? Дверь я закрою.
— Я не обязан перед тобой отчитываться. У меня тоже, между прочим, есть личная жизнь, которой я жертвую тебе в угоду! Неблагодарная!
— Не буду задерживать в таком случае.
— Мерзкий волк…
— Я все слышу и не позволю тебе оскорблять моего гостя, — хлопнула я ладонью по столу, потом склонилась к Лорду, который сидел под моим стулом. Вытащила его, взяла за шкирку поганца и сама помогла тому пойти по его несомненно важным кошачьим делам. Со стуком прикрыла дверь. Шипение Лорда оборвалось на длинной ноте.
Тишина радовала слух. Я вернулась на кухню, где волк сидел ровно так, как я его и оставила.
— Пойдем за мной. Помою тебя и снова посмотрю на твои раны.
Он последовал за мной…
Глава 3
Проснулась я в комнате с волком, вернее, от легкого толчка его лобастой головы. Он упирался мне в живот. Я сонно улыбнулась ласковому и нежному зверю. Погладила его, пропуская жесткий мех сквозь пальцы. Смотрела в чуть прикрытые от удовольствия глаза. Лежала бы так вечность, но было очевидно, что нужно выпустить волка на волю и проведать своего больного. Последний раз провела между ушей ладонью и, отстранив волка от себя, встала с кровати.
Я спала в простой хлопковой рубашке. Надела сверху нее плотное платье темно-синего цвета и, наскоро причесав волосы, вышла из комнаты. Волк послушно следовал за мной. Я открыла ему, но прежде чем выйти, он грозно посмотрел на дверь, за которой оставался больной.
— Иди. Он не в том состоянии, чтобы навредить мне. — Я снова погладила волка, и тот, кивнув мне, выбежал на улицу в предрассветное утро. Затем перепрыгнул через невысокий забор, будто его и не было на пути, и скрылся в густой чаще леса, обступившего мой маленький замок, как я любила называть про себя свое новое пристанище.
Я вернулась в дом, привела себя в порядок. Приготовила легкий бульон больному и разбудила того. Мужчина сонно проморгался, глухо застонал и завозился, открывая глаза.
— Я жив? — просипел молодой стражник.
— Как видишь. Но еще немного, и я не смогла бы помочь тебе. — Я присела рядом на табурет и помогла больному приподняться, подала чашку с бульоном. Он принял ее.
— Я в неоплатном долгу.
— Не стоит. Выздоравливай и будь в следующий раз осторожнее. Вот это, — я подошла к деревянным полкам и подхватила две склянки, — будешь принимать в качестве восстанавливающего средства. Этим — обрабатывать раны. Посоветовала бы тебе еще как минимум неделю покоя.
Он серьезно слушал меня и не перебивал. Но раздался стук в дверь, и мне пришлось выйти и оставить бойца. Как и обещали, пришли его сослуживцы, что пару дней назад принесли беднягу ко мне.
— Вы вовремя. Он уже может передвигаться.
— Значит, жив, —облегченно выдохнули те. Зашли в дом, чтобы помочь своему другу выйти. Даже принесли ему одежду. Для чужих у меня были предусмотрены удобства на улице. Да, было прохладно, ведь на улице стояла осень, но и пересилить себя, чтобы пускать всех подряд в свою личную умывальню, я не могла. Мое аристократическое прошлое давало о себе знать. Да и мужчинам, что привыкли стоять на страже нашего покоя, привычно было умываться холодной водой.
Я еще раз рассказала им, как следует ухаживать за ранами, и солдаты, наконец, оставили меня одну. От благодарности я не стала отказываться, впрочем, и свою цену никогда не называла . Была довольна и тем, что люди оставляли на свое усмотрение. И никогда из-за количества монет не отказывала нуждающимся, что приходили ко мне.
Я позавтракала кашей и решила наведаться в город. Хотела зайти в лавку с травами, чтобы пополнить запасы редких сборов, что не произрастали в нашей местности. Как раз к полудню должна была добраться до города. Я собрала свои длинные темные волосы в тугую косу, действуя вслепую. Теперь избегала смотреть в зеркало, ведь не узнавала себя там.
Год прошел, но я так и не привыкла к своей сущности, что иногда проступала сквозь мои черты. Больше всего меня пугали собственные глаза: слишком темные для человека зрачки напоминали бездну. Темные брови, как изящные мазки художника, были вразлет. Пухлые алые губы притягивали взгляды, и я стыдилась этого. Даже никогда не красила их, чтобы лишний раз не привлекать к ним внимания. Светлая кожа была без изъянов, но все вокруг зря считали меня человеком. Идеальная фарфоровая кожа была наследием моей крови. Как и притягательные холодной красотой черты лица в целом.
Я сняла свой синий плащ с гвоздя, что торчал здесь в качестве вешалки, набросила ткань на плечи, а на голову надвинула глубокий капюшон. Взяла тонкие перчатки в тон, надела единственные сапожки на плоской подошве, подхватила плетеную корзину и вышла из домика. Запахнулась получше и, прикрыв за собой дверь на замок, а потом и калитку своего небольшого двора, вышла на протоптанную тропинку, что за год успели утрамбовать люди, частенько заглядывающие ко мне.
До города было около часа пешей прогулки, и я искреннее наслаждалась ею. Чистым лесным воздухом с примесью влажной листвы и хвои, чудесными и умиротворяющими песнями птиц и ветром, путающимся в высоких густых кронах. Солнце пробивалось сквозь ветки, раскрашивая лес всеми оттенками зелени. Мне даже нравился покой, что я испытывала в отсутствии вредного фамильяра. Вчера он явно перегнул палку, и я нисколько не жалела, что выгнала и проучила его. Я не знала, где он шатается и очень сомневалась в том, что у него может быть личная жизнь. Хотя что я вообще знаю о фамильярах ведьм? Может, и моему ничто кошачье не чуждо. Но в любом случае, Лорд должен сам осознать, как плохо и негостеприимно вчера себя повел.
Вскоре я достигла окраины города. Свежий лесной запах сменился другим — тяжелыми и спертым. Жизнь на природе заставляет иначе чувствовать такие резкие перепады. Однако сегодня было как-то слишком оживленно. Чаще чем обычно попадались воины в форме, облаченные в кожаные нагрудники и длинные плащи с гербами. Рисунки, как и цвета, были разнообразными. И не все они принадлежали местным.
Что-то царапало меня. Общее беспокойство людей легко улавливалось и скреблось внутри. Смех, гомон и громкие разговоры по-прежнему неслись отовсюду на оживленной торговой улице, по которой я шла, но все казалось каким-то наигранным, осторожным. Люди были напряжены и постоянно поглядывали на снующих неподалеку воинов-магов.
