извиняясь, и продолжает, — в-общем, надеюсь, поняла, что я имею в виду. Я несу за тебя ответственность, поэтому не вздумай чудить, я тебя прошу.
Это многое значит, ведь просит Раад редко, почти никогда. «Выдал кредит доверия. Придется оправдать его ожидания», — Эрия бы порадовалась, если бы не страшилась путешествия наедине с мужчиной, о котором ходят пугающие слухи. С другой стороны, сама же вызвалась ответить на приглашение, теперь уже поздно поворачивать назад.
«У меня условие, — решается требовать ал’Зида, — наг должен отправиться с нами. Я чувствую, что так будет правильно». Ректор, уже не скрываясь, закатывает глаза, являя свои белки, чем вновь пугает девушку. Но та не одергивает, понимая, что и так о многом просит по сути незнакомого человека, и не просто человека, а короля. Тот и так проявляет к ней небывалое терпение.
Собирать девушке ничего не нужно, она только сегодня сюда приехала и не успела разобрать чемоданы, а вот л’Валду приходится потрудиться, решая, что ему понадобится — он редко оставляет Академию, лишь для того, чтобы провести ритуалы в родовом замке. Совмещение двух должностей конечно дело непростое для него, но мужчина привык ещё в детстве к тому, что ничего не дается просто так. И ведь просил Турию заняться чемоданом, но та, видимо, забегавшись, об этом просто забыла.
Встречаются с Эрией в подземелье, нужно забрать ль’Ву. Тот все также полусидит прямо на каменном полу, обхватив себя руками — безуспешная попытка согреться. Результаты избиения ещё ярче проявились на нём за эти несколько часов: синяки налились цветом, кровь запеклась корочкой, места с поврежденными костями — запястья — уже опухли. Конечно же ал’Зида сразу бросается на помощь, едва Раад открывает замок камеры. Первым делом поит из черпака обессилевшего нага, затем срывает со своей шеи шарфик ручной работы, ничуть его не жалея, обмакивает в ледяную воду и вытирает мужское лицо от крови. После прикладывает к синякам, хоть как-то пытаясь снять отёк. Но это как мертвому припарка. Даару же достаточно уже того, что хоть кто-то проявляет доброту. Он со страхом смотрит на реакцию л’Валда, но тот отвернулся.
— Спасибо, — вновь благодарит девушку, понимая, что та сейчас его единственная защитница. Слабое утешение, но хоть какое-то в сложившейся ситуации. — Как тебя зовут?
Эрия пытается ответить, но у неё не получается. Печать мешает. Кажется, в присутствии посторонних, кому её Магия не доверяет, не поболтать.
— Я против вашего общения, — вставляет свои пять копеек ректор, кладя руку на плечо девушки, как бы заявляя на неё права. Обращается к возможной нареченной, — помни, что пообещала меня слушаться. Так вот, мой первый приказ — разговоры только со мной, пусть и с помощью бумаги.
Теперь уже очередь Эрии закатить глаза.
Глава 6
Как бы Раад не хотел оставить предателя ль'Ву гнить и дальше в темнице, почему-то ему совсем не улыбается разочаровать Эрию бессердечием. «Докатился до слезливой эмоциональности», — разочаровывается в себе мужчина. Приходится ему применить дыхательную технику, которая всегда спасала в детстве от лишней демонстрации внутренних его переживаний. Вдох и выдох. Вдох и выдох. Очистить разум от переживаний, отринуть и всё земное, не думать ни о чем. Вдох. Выдох.
Когда мужчина вновь становится способен принимать взвешенные решения, он замечает, что и Эрия, и ль’Ву смотрят на него, как будто на небывалое чудо, такое ощущение, будто они никогда не видели медитативных техник. «Этим дурачкам ещё учиться и учиться, такое ощущение, что я единственный во всей Академии, кто развивает не только свой магический потенциал, но и старается над духовной составляющей. Всё-таки материальное это не самое важное в жизни любого мага», — думает Раад, обходя вокруг ль’Ву, осматривая его и пытаясь выявить самые сильные повреждения — с ними он вряд ли сможет двигаться, и уж тем более путешествовать на Север. Хорошо наметанным глазом замечает, что правая рука неестественно вывернута, опухла и синеет прям-таки на глазах, по цвету уже напоминая позднее ночное летнее небо, тёмное-тёмное, а пальцы и вовсе похожи на крошево, словно печенье, которые непослушный ребёнок разломал, не желая угодить матери и поесть.
«Принеси мне чистую ткань, я сама обработаю его рано», — пишет Эрия быстро, не следя за тем, чтобы почерк был красивым, сейчас совсем не до этого. Ей уже не раз приходилось обрабатывать чужие раны, ведь в королевстве, в котором она выросла, обитают драконы — не самые дружелюбные существа, когти и зубы которых опасное оружие. Удивительно, но л’Валд слушается, выходит из темницы, а возвращается очень быстро, буквально через пару минут, в руках несёт белые ткани чистого хлопка, горшочек, плотно прикрытый крышкой, но все равно пахнущий чем-то резким, ещё одно ведро воды, на этот раз без мусора на её поверхности. Ал’Зида принимается за дела, забираю всё и подходя ближе к искалеченному. Мягко касается повреждённой кожи, обмывая её, вода в ведре быстро окрашивается в красное, как будто кто-то пролил яркие чернила. Как только она окончательно перестаёт быть прозрачной, Эрия протягивает ведро обратно Рааду, как бы намекая на то, что её пора сменить. Тот уходит, и только после этого девушка решается заговорить:
— Я не верю, что ты в чем-то виноват, — шепчет ему на ухо, чувствуя смрад чужого тела. — Магия мне подсказывает, что всё не так просто, как видится ректору. Мир не делится только на чёрное и белое, промежуточные цвета тоже есть, и ты принадлежишь к одному из них.
— Я благодарен тебе за это. Давно уже никто не относился ко мне, как к равному. Но я не могу понять, почему ты не разговариваешь с ректором? Дело в магии? — Мужчине тяжело разговаривать, но он пересиливает себя, не позволяя показать слабину перед девушкой, которая так отважно вступилась за него перед королём Запада. — Кто наложит на тебе печать молчания?
— Мой отец, — коротко отвечает она и тут же замолкает, потому что в темницу входит Раад.
Он вновь ставит ведро рядом с ней и позволяет заниматься своеобразным лечением. Эрия моет, наносит мазь, бинтует, а когда заканчивает, пишет одно единственное короткое слово на бумаге и показывает его мужчине: «Спасибо». А затем пораженного выдыхает, смотря на то, как л’Валд отрывает цепи от стены и заковывает в них ль’Ву. Самая толстая из них оказывается
