пропасть огромная! А уж тут…
Нет-нет, очень вовремя я все, прямо как чувствовала…
— Не смог девку завлечь, сам виноват, — между тем, Марх прекращает давить на сыновей, распространяя вокруг себя волны удушающей властности доминантного самца, — и нечего тут меня позорить своей несдержанностью! Среди бела дня перекидываться, срам! Ты бы еще залез на нее прямо тут, на глазах соседей!
С каждым словом Гера становится все мрачней, челюсти сжимает все крепче, и я решаю не досматривать сцену.
— Марх, спасибо за все! — торопливо лезу обниматься, и старый волк тут же сменяет гнев на милость, обнимает меня, поглаживает по спине отечески, бормочет:
— Егоза ты… А то оставайся… Герка — хороший парень…
— Нет, спасибо, не могу я… — отказываюсь я, — и ему будет со мной плохо…
— Не знаете вы, бабы, сами, чего хотите… — вздыхает Марх, — ладно, письмецо мое не потеряй…
— Ни за что, — отвечаю я, — спасибо за помощь!
— Приезжай, если не заладится…
— Конечно…
Естественно, я никогда сюда не приеду, хотя и жаль безумно. За эти два месяца я успела полюбить добрых и бескорыстных жителей Семейкино, подружилась со многими из них, на удивление легко принявших человеческую девушку, появившуюся из ниоткуда, ничего про себя не помнящую и не знающую обычаев этого мира.
Избегаю смотреть на насупленного Геру, сажусь в повозку, и флегматичный Веррух щелкает поводом, пуская смирную лошадь мелкой трусцой.
От резко тронувшейся повозки меня заваливает на бок, на мягкий тюк с моими немудреными вещами: парой юбок, бельем, спрятанными на самом дне строгим костюмом и теплыми ботиночками, в которых я и прибыла в этот мир. Длинное пальто я подарила жене Марха, Винаре, очень уж ей понравилась тонкая, но прочная серая ткань и необычный строгий крой.
Она же, а еще ее невестка, жена Верруха, поделились со мной некоторыми своими вещами, так что теперь я вообще ничем не отличаюсь от обычной жительницы деревни Семейкино. Длинная юбка, жакет, легкие ботиночки, платок на голове…
В городе, конечно, нужно будет озаботиться нормальным гардеробом, мой строгий костюм из другого мира не подойдет, слишком он вызывающий, юбка короткая и обтягивающая излишне, а пиджак чересчур открытый… Учитывая, что под него только топ надевался, тонкий, без рукавов, понятно, что вид мой для этого мира был скандальным. И, попади я в какое-то другое место, наверно, вопросов бы в разы больше задавалось. А тут на руку сыграло то, что я была в длинном пальто, когда пришла в деревню, а разделась только в присутствии женщин, ахнувших от подобного разврата и спешно принявшихся вносить в мою внешность приличные черты.
Лошадка выравнивает ход, и я более-менее нормально устраиваюсь. Трясет, конечно, но уже не до тошноты.
Веррух довезет меня до следующей деревни, где останавливаются дилижансы, и уже оттуда я поеду в ближайший город, один из самых крупных в этом государстве оборотней, Абазар.
Именно там живет молочный брат Марха, один из патриархов волчьей диаспоры в городе, Оррих-ан. Ан — это уважительное обращение к старшему по возрасту и положению среди волков. В деревне так величают только Марха и его брата, главу местного клана. Так что мне повезло снова: попасть к серьезным и уважаемым членам клана.
И получить от них, можно сказать, билет в светлое будущее.
Ну, или, если быть точнее, письмо.
Так что я не в пустую степь еду, слава местной богине Горре, покровительнице волков-оборотней. Связи в любом мире решают все, и я не собираюсь отказываться от возможности воспользоваться ими.
Именно поэтому, кстати, так спешу тоже.
Отношения портить с теми, кто был добр ко мне, не хочу, а, оставишись еще ненадолго и отказав Гере, рискую хорошим отношением с его отцом и его родными, которых целая деревня.
Нет уж, лучше уходить правильно, взяв все блага, какие только возможно.
Кто-то скажет, что я слишком уж прагматичная и приземленная… Так и есть.
И только эта моя прагматичность и приземленность, а еще бешеная упертость и работоспособность помогали выбраться из самых трудных и, казалось бы, безвыходных ситуаций, когда реально руки опускались. Другая бы в истерику ударилась, я зубы сжимала и пахала.
И тут тоже не сдамся.
Я вообще сдаваться не умею, только отступать тактически для того, чтоб было место для разгона и нападения. Муж мой бывший не даст соврать…
Глава 5
— К кому? — остановленная буквально силой девушка презрительно оглядывает меня с головы до ног, фыркает. А я вздыхаю про себя, немного злясь.
Но, опять же, только потому, что сама себе злобный Буратино.
Все может поменяться: положение твое, воззрения на жизнь, окружение, да сам мир может стать другим! Но вот то, что в любом из этих миров тебя будут непременно встречать по одежке — никогда не изменится.
И мне бы это учесть следовало, когда шла сюда, в один из самых богатых домов Абазара. Могла бы додуматься, что с деревенской простушкой, насквозь пропахшей дорогой и дилижансом, тут не будут особо разговаривать.
Пожалуй, стоило потратить чуть-чуть денег, остановиться в какой-нибудь гостинице, привести себя в порядок. Может, выделить еще несколько монет, чтоб прикупить себе что-то из одежды стоящее… Но я не могла так рисковать.
Денег мне Марх выдал немного, в политике местных цен я откровенно плавала и ужасно боялась остаться без средств к существованию и на улице. Мне может и не повезти второй раз, как до этого, с семьей Марха… Вот не понравлюсь я его молочному брату, и отправят меня подальше, что делать тогда? Без денег совершенно? Нет уж, лучше приберечь финансы на черный день.
Это я так здраво рассуждала до того момента, пока не подошла к воротам огромного, шикарного даже по меркам моего родного мира особняка.
Ворота эти радовали изысканной кованой решеткой, а еще высотой и прочностью.
Постояв перед ними пару минут и безуспешно попытавшись обратить на себя внимание сурового охранника, прячущегося в будке с внутренней стороны, я практически потеряла надежду сегодня попасть под крышу и отдохнуть. Это было дико печально, учитывая, что два дня я спала только в дилижансе, в скрюченном состоянии, в постоянном движении.
И кто сказал, что дилижансы — это удобно и даже романтично? Надо этих высказывателей посадить на жесткое сиденье без намека на подушки, да и заставить проехаться… Не сутки даже, нет! Часов трех будет достаточно! И отбитая напрочь задница сама проголосует за блага цивилизации! Я вот — всеми руками
