наивные глаза, губы, к которым хочется припасть и пить ее, жадно, долго, понимая, что все равно никогда не утолишь эту жажду, потому что она лишь сильнее будет разгораться.
Одним легким движением Виола подкидывает кинжал под самый потолок, а потом ловит двумя пальцами. Он так незаметно исчезает из ее рук, что это напоминает волшебство, если не знать, что теперь кинжал в рукаве девушки.
— Просто не буду его даже активировать, — бросаю ей я. — Как он работает, никто, кроме Эйвиолы, не видел, к счастью. Поэтому сделаю краткую иллюзию, что он указал на тебя, этого будет достаточно.
— Как у тебя все просто. А там всякие метки и прочее? Неужели они не захотят других доказательств? — Виола подходит к моему креслу и опирается на спинку. — Жарких поцелуев?
Даже на миллиметр с места не двигаюсь, закрываю глаза и открываю, а девушка теряет способность двигаться. У должности Правителя свои преимущества, например, неограниченная возможность черпать из источника. Любой, даже середнячковый, даже минимальный магический потенциал возрастает до необъятных размеров.
Что уж говорить про мой. Мой дар и мое проклятие. Опасность для Эйви. Точнее, теперь только одна из опасностей.
Виола недовольно пыхтит над ухом. Ухмыляюсь, пусть подумает, с кем связывается, прежде чем провоцировать. Отпускаю путы и подхожу к столу, пряча артефакт в секретный ящик.
— Можно было и словами, — фыркает Виола. — Обойдусь без поцелуев. И когда мы расскажем о нашей неземной любви с первой встречи?
Перевожу взгляд на нее. Вопрос правильный. Но нужно время — чтобы все узнали, что я активно ищу истинную, а потом безумно радуюсь, что наконец-то нашел и теперь никуда уже не отпущу. И отвести внимание от Эйви посильнее.
— Предполагаю, будет странно, если это займет меньше недели, — задумчиво говорю я. — Сейчас газета с новостью разлетится по стране, а потом придадим огласке «счастливую находку». Но до этого тебя здесь никто не должен видеть. Ни единая душа.
— Пф, — она отмахивается. — Не переживай. Даже если увидят, тут же забудут. Твои чары по отведению глаз настолько хорошо работают, что мне порой кажется, я уже сама забываю, как выгляжу в зеркале.
Недовольно смотрю на нее. Сейчас не до шуток. Слишком многое стоит на кону, самое ценное из которого — жизнь Эйви. Я даже Джеральда отправил в городок, который ближе всего расположен к ее домику, тем более что он из тех краев.
— Ладно-ладно, бука, — она качает головой. — Как там мама? Не вешается со скуки в этом поместье? Там же делать нечего.
— Вергена, в отличие от тебя, не спорит и не ерничает. К слову, если ты забыла, ее ранили именно там, где, казалось бы, не могло быть нападения, — напоминаю я Виоле.
Она морщится от этого. Как бы она ни хотела от этого отмахнуться, я был прав. Игривое настроение Виолы почти сразу теряется — между Вергеной и ею были редкие, практически невозможные в среде тайных агентов, теплые семейные отношения. Поэтому воспоминание о ранении Вергены ее ранит. Зато должно заставить серьезнее отнестись к ситуации.
— Я свяжусь с тобой, — заканчиваю разговор.
Виола почти бесшумно выскальзывает через окно, а я остаюсь один в своем кабинете.
Любые близкие отношения — слабость. Даже дружба. Беру со стола данные допроса Вита. Что-то в нем мне не дает покоя, заставляет возвращаться вновь и вновь.
А рассказал он тогда много интересного.
Еще со студенчества, с того момента, как я начал летать к ним на лето, он завидовал. Считал, что мне, как любимцу Правителя, все дается просто так, даже видеть не хотел, сколько мне приходится тратить времени на занятия.
Да, мой магический потенциал позволял освоить гораздо больше, чем другим. Но и ответственности на меня ложилось в несколько раз больше. Вит же думал, что меня обучают сложным плетениям и заклинаниям только потому, что я любимчик.
А потом, когда понял, что просто знакомство и приближенность ко мне ему ничего не дадут, стал искать, как выгоднее использовать общение со мной. Нашел, гаденыш…
Пальцы сами сжимаются в кулак и нещадно мнут листы с показаниями Вита.
Он решил продать артефакт, над которым я работал не меньше трех лет, который должен был защитить нас от внутренних проникновений демонов. Кому? Демонам! При этом поставил под угрозу не только свою жизнь и всю страну. Эйви оказалась мишенью для них.
В голове не укладывалось, как? За что он так со своей сестрой? Если бы не она, он бы не сидел сейчас за решеткой, а давно гнил бы в земле или его пепел был бы развеян по ветру.
Моя милая Эйви слишком добра. Я на себе это понял, когда она смогла простить меня за тот самый первый раз, когда я сделал ей больно.
Но сколько я ни разговаривал с Витом — ни малейшего раскаяния. Непробиваемый…
Кажется, будто я что-то упускаю очень важное. Снова и снова возвращаюсь к разговору с Витом. Пытаюсь ухватить мысль за хвост, но она убегает.
Стук в дверь отвлекает меня от размышлений.
— Войдите, — отвечаю я и поднимаю взгляд на вошедшего секретаря.
Он будто бы боится меня. Уже подспудно понимаю, что мне не понравится то, что он мне скажет.
— Ваша Мудрость, — неуверенно говорит он. — Только что пришло сообщение из Главного корпуса тюрем. Витольд Рознанд сбежал.
Глаза Джеральда округляются, а на лбу появляется складка. Я буквально вижу, как в его голове крутятся колесики, и он складывает один и один.
Горгулья задница… Только этого еще не хватало. Чувствую, как замирает сердце, а голова опять начинает шуметь. Что будет теперь? Джеральд сообщит Сайтону? Понятно, что мне уже не отговориться и вряд ли какие-то истории о том, что лекарь неправильно выразился, убедят его.
— О, господин Такер, видимо, я испортил сюрприз, — Гордон Мортин растерянно переводит взгляд с Джеральда на меня и кладет руку на сердце. — Искренне прошу меня простить, я не знал.
— Ничего страшного, господин Мортин, — не сводя с меня взгляда, отвечает Джеральд. — Зато я теперь могу быть уверен, что ситуация точно под контролем. И больше мне не придется пугаться, если моя… невеста внезапно решит лишиться чувств.
Слово «невеста» он произнес с нажимом и указав на лекаря взглядом. Он меня так ему представил? Но зачем?
— Сын? — тут уже пришел черед округлять глаза Йозефу. — То есть мой сын мало того, что решил жениться, но еще и готовится стать отцом. А я узнаю об этом последним?!
Я закатываю глаза и закрываю
