'Амбер, очнись',- я барабанила по участку мозга, что отвечает за нервные импульсы. Боль в висках передалась мне через образовавшуюся связь, и я прекратила вторжение. Через секунду, когда Амбер откинула все посторонние мысли, я повторила заход, как в тот раз, в рекреации, когда нужно было передать свои мысли, будучи скованной принуждением Люка. 'Амбер, где лестница?'
Девушка задумалась и представила в уме трехмерную схему. Она увидела меня сверху, как ангел с небес, видела Люка, судорожно стучавшего по стене, не давая ей расколоться. Затем изображение стало смещаться влево и вниз по горизонтали. За первым поворотом справа у двери около окна была запасная лестница, не винтовая, обычная лестница, хоть и узкая. И опять этот проем в стенах.
Я не успела поблагодарить Амбер, как она мысленно закричала, зная, что я нахожусь у нее в голове и услышу: 'Они пошли в обход. Быстрее!'
Я дернула Люка за рукав и потащила к выходу. Мы свернули, как и показала Амбер, на повороте и достигли лестницы. Перепрыгивая через ступеньки, я сбежала до первого этажа и понеслась к выходу.
— Они здесь, сюда! — заорал придурок у входной двери и преградил мне дорогу. Я на ходу залепила в него шаром, но он ловко увернулся.
— Второй раз не пройдет, — оскалился он, и опрокинул железную балку на дверь.
Где черный вход? ГДЕ ОН?
— Попались, голубчики, — плюясь слюной, пробубнил запыхавшийся громила. За ним показался и второй, и третий, и все последующие кубарем слетели с лестницы. Охранники не стали разбиваться на группы, чтобы блокировать нас. Они просто нападали. Все сразу. Действие происходило быстро, как в боевике. Нападавшие достали свои пушки и открыли огонь. Я создала купол вокруг нас, в то время как Люк воздействовал на подсознание охранников. Заставить почувствовать их физическую боль не представлялось возможным, так как большинство охранников прочно защищали свою голову, но вот они были не настолько опытными, чтобы правильно обращаться с подсознанием и пользоваться им. Чем Люк и гордился, так это своим редким умением — заставить врага верить, что ему действительно худо.
— Сможешь удержать их? — спросила я парня, стараясь не прерывать его от активного мозгового штурма.
— Еще несколько секунд смогу.
Я кинулась к двери и с размаху врезала охраннику в живот, а ему хоть бы хны. Бронежилет, как я могла забыть? Увернувшись от очередного шара, противник хотел блокировать мою руку, но я успела послать в него мощную электрическую волну. По инерции его стало заносить назад, но мужчина схватился за балку и удержал равновесие. С разворота я заехала ему локтем в нос, послышался характерный хруст перелома костей. Мне никогда не доводилось брать уроки борьбы, в отличие от мальчиков меня не отдавали в секцию и не предоставляли частных уроков. И в то же время меня всегда учили полагаться только на себя в первую очередь и не надеяться на помощь со стороны. Кто бы мог подумать, что дарованная сила не сможет спасти от обычной дворовой стычки? Ах, да, никто ведь не рассчитывал, что мне снесет крышу, и я поеду к черту на куличики за вещью, которой там нет. Какой дурак решит оставить свою главную драгоценность без присмотра? О чем я только думала? Глупая, наивная, самоуверенная и безрассудная. Неужто я полагалась на удачу и собиралась утащить Амулет у Демона из-под носа? Да еще и перед этим обойти его мощную охрану? Нет, ну хоть кто-нибудь может объяснить, какой бес вселился в меня и лишил здравого ума?
Краем глаза я заметила, как охранники прорвались через оборону Люка и бросились к нему. Не имея времени восстановить силы, он побежал ко мне. Вдвоем мы подняли двухсоткиллограмовую балку и откинули ее в сторону. Люк покрутил ручку, пока не разблокировал замок. Зимний морозный ветер вихрем ворвался в комнату, распахивая дверь. Последнее, что я почувствовала, была игла, пронзающая вену на шее. Затем я провалилась в глубокий принудительный сон.
Это был самый странный сон, который я когда-либо видела. Еще никогда он не был таким реальным, а главное — я не могла из него выбраться. Осознавала, что нахожусь не в реальном мире, могла рассуждать и осмысливать, но просто открыть глаза было недостаточно. Чертово снотворное!
Меня несли на руках. Пейзаж мелькал со скоростью света, картинки сменяли друг друга, и я не успевала следить за ними. И я плакала. Истерила, кричала, захлебывалась слезами при полном отсутствии боли где бы то ни было. Мне просто было плохо, не знала причины, но как дети чувствуют, когда их родители уходят пусть даже в соседнюю комнату, они заливаются протяжным раздражающим воем, от которого хочется заткнуть уши.
— Тише, Кейли, спи… — прошептал мягкий женский голос над ухом, такой обволакивающий и успокаивающий. Я закрыла глаза во сне. И уснула, еще раз. В голове крутилась только одна мысль: "Хочу пить", а снаружи доносился кисловатый запах несвежего молока. Кто-то руками разомкнул мне челюсти и всунул в рот резиновый кляп. Нет, подождите, это… соска-пустышка? Что еще мне ввели в кровь, раз мне стали сниться сны шизофреников?
Во сколько дети отучаются от соски? Года в два, я думаю. Следовательно, во сне мне столько и было. Не открывая глаз, я подслушивала разговор женщины, держащей меня на руках, и неизвестного мужчины.
— Я всегда буду рядом, — пообещал незнакомец, и я почувствовала резкий запах табака и поморщилась.
— Не дыми на нее, — предостерегла женщина, голос которой сомнительно напоминал голос матери. Я уже забыла его, так долго не слышала. Очередное воспоминание о маме болью отдавалось в груди, ребенок снова заплакал.
— Она не хочет, чтобы ты уходил, — с горечью произнесла женщина и переложила меня на руках в более удобное положение.
— Я всегда буду рядом, — повторил странный человек и поцеловал меня в лоб. Запах табака, разивший от него за километр, уже не казался мне таким противным. Я чувствовала привязанность к этому мужчине, так же, как и предполагаемая мать, я не хотела, чтобы он покидал нас, — Я люблю тебя, Кейли, милая, но ты даже не будешь знать об этом.
Мужчина дотронулся своей ледяной ладонью до моего лба и прошиб мозг, в прямом смысле. Под напором меня вытолкнуло из сна, не дав посмотреть в последний раз на загадочного мужчину. Кто это был? Являлся ли сон вещим, или наоборот, отголоском памяти? Теперь я этого никогда не узнаю.
Нога противно ныла, покалываемая сотней маленьких иголочек, будто случайно угодила в нору к дикобразу. Легкие наполнил калейдоскоп запахов: грейпфрут, мята, специи, роза, древесина… Никак не всплывало в мутной голове название… Paco Rabanne? Точно, такой знакомый запах, всегда сводивший меня с ума. Но раз так, то каким образом я его ощущала?
