— Что происходит? — спросил спокойно, но быстро.
А меня вновь скрутило. Во время жертвоприношений такие спазмы были уже в самом конце, они нарастали постепенно, часами доходили до этой стадии. Я сумела повернуть голову и рассмотреть ложку, которую откинула на край стола. Схватила ее нервно, метнулась к тарелке и зачерпнула. Пища принесла облегчение, но слишком кратковременное, она не насытила. Каша не подходит. Я принялась за рулеты, разрывая напополам и вгрызаясь зубами в мясо. Немного лучше, но тоже не подходит. Фрукты?
— Что происходит? — Ринс перехватил меня сзади и отшвырнул от стола. Поймал блуждающий взгляд: — Катя, что с тобой? Говори уже!
— Голод, — ответила я, не имея возможности скрыть правду или промолчать. — Жуткий голод… Как во время ритуала.
Он про мое самочувствие во время ритуала жертвоприношения не знал — ему не пришло в голову об этом расспрашивать. Потому целых полсекунды выглядел озадаченным, а потом махнул рукой в воздухе. Невидимая петля сдавила меня и швырнула на стул, будто приковывая к нему. Я застонала не от этого рывка, а от очередного спазма в животе.
— Катя, — Ринс передо мной присел на корточки. — Я хочу, чтобы голод прошел! Я хочу, чтобы ты ощущала сытость.
Я надеялась, что внушение поможет, но скривилась от очередного приступа — дымок снова ненадолго вылетел, но выглядел еще более жалко, чем я. Ринс это заметил: мое состояние оказалось сильнее его приказов. Но он говорил сухо, без капли волнения в голосе:
— Сейчас вызову Ноттена. Приказать убрать еду со стола?
Я мотнула головой. Блюда в тарелках не приносили сытости — стоило их попробовать, чтобы в этом убедиться. Голод сжирал внутренности, но кашей его не утихомирить.
— Айх Ринс! — за моей спиной раздался встревоженный голос Ноттена. — Что-то не так…
Ринс перевел взгляд на него — видимо, он не успел призвать толстяка, тот объявился сам. И он молчал, позволяя белому айху первому изложить, что же не так. Гость и не заставил себя ждать:
— Ночью произошло странное, айх Ринс! Наподобие ритуала распространения благодати… Но я не проводил никакого ритуала — из меня благодать словно высасывало! Похоже, я потерял сознание, а как очнулся — сразу к вам. Удивлен, что на это хватило сил. Наверное, правильнее было вызвать вас к себе, но время…
Он грузно рухнул на ближайший стул. Ноттен был бледен и тяжело дышал. Ринс все еще держал меня за плечи, но смотрел на белого мага.
— Вы плохо выглядите, айх Ноттен, — сказал наконец. — Стоит поделиться с вами резервом. Перемещение отняло последние силы.
— Не стоит, — тот едва смог приподнять руку. — Боюсь… что Богиня не спит… Что-то идет не так, Ринс. Боюсь… теперь будет ваша очередь… Берегите силы, а я как-нибудь…
И он, не договорив, попросту завалился набок, упав со стула с тяжелым грохотом. Я вскрикнула, но Ринс не бросился помогать напарнику — он встал, выпрямился и застыл в задумчивости. Я не отвлекала его от размышлений, не переживала о Ноттене, меня едва хватало на то, чтобы справляться с голодными приступами и делать вдохи в тугой невидимой петле.
— Я слушаю, господин! — я чуть дернулась от голоса Ратии. Даже не заметила, появилась она из воздуха или вошла в дверь.
— Ратия, — айх повернулся ко мне и снова пристально разглядывал. — Лекаря и отвар эсирны — Ноттену. Быстро.
— Да, господин.
— Стой. Еще доставь с кухни сырое мясо — попробуй покормить им Катю, но следи за ее состоянием. И… — он подбирал слова или хватал неуверенные мысли: — Свежая кровь может помочь… Да. Пусть Нокс зарежет кабана и спустит кровь в банку, бегом несет сюда. Все это срочно, Ратия.
— Да, господин, — верная служанка растворилась в пространстве.
Жевать сырое мясо — то еще удовольствие, но я со всей ответственностью старалась. Ведь видела, что Ринс ищет способы облегчить мое состояние, а уж я в этом была заинтересована побольше него. Но оно не помогло. Кровь на вкус оказалась гаже всего, что мне когда-либо доводилось пробовать, но после первого же маленького глоточка спазмы как будто стали немного легче.
— Работает, — хрипло сообщила я. — Не до конца, но работает.
Ратия сидела рядом со мной, предлагая еще чайными ложками. Я не спешила впихивать в себя новую порцию, а принимала, лишь когда голод вновь набирал обороты. Было ясно, что мера эта временная, потому-то Ринс и выглядел задумчивым и серьезным. Ноттена перенесли в одну из свободных комнат, а мы все еще оставались в столовой — айх почему-то не хотел отпускать петлю, прочно притягивающую меня к спинке стула. Боялся чего-то? Я бы решила, что опасается за меня, если бы мера не была направлена на обездвиживание именно моей персоны…
— Жертва, — я не сразу расслышала от него это слово. Забыла о Ратии с ее мерзкой жижей и уставилась на Ринса. Он повторил уже увереннее: — Похоже, нет выхода, кроме как провести ритуал — она не успокоится, пока не получит свою кормежку.
Наверное, логически к тому все и направлялось: участие Ноттена было пассивным — его мнения Богиня и не спрашивала, но если дело похоже на недавний праздник в ее честь… да, логично, что она желает того же завершения. Я напряглась и неотрывно смотрела на мага, будто точно считывала его мысли: Ринс долго смотрел на Ратию, что-то взвешивал в уме. У меня волосы на затылке дыбом встали от мысли, что он и самую верную свою служанку не пожалеет. Ведь объяснял, подробно объяснял о значимости жертвы для кого-то из магов… Затем айх монотонно качнул головой — себе же на какой-то вопрос ответил.
— Ратия, — позвал, как если бы не ее секунду назад собирался прикончить. — Достаточно пока — кровь тоже проблему не решает. Отведи Катю в мои покои и не отходи от нее. Я перевяжу аркан на твои руки, не позволь ей уйти или навредить себе.
— Да, господин, — женщина встала.
— И еще, Ратия… — он теперь смотрел прямо на ее лицо. — Перечисли всех своих друзей здесь.
— У меня нет друзей, господин, только подчиненные, — она все же нахмурилась — ну неужели и до нее начала доходить еще невысказанная угроза?
— Я так и подумал. Но ты и слишком слабый маг, твое мнение вряд ли поможет. Кто из наложниц остался в замке?
— Марея, Салана, Цани, Ниата, — послушно перечислила Ратия.
Айх поморщился и как-то нервно — совсем несвойственным для него жестом — дернул рукой.
— Я даже не могу вспомнить, кто из них Ниата… — это он сказал самому себе и поднял тон. — Ратия, исполняй, что сказал.
Ринс повернулся к выходу, и до меня со всей очевидностью дошло, что он собирается делать дальше. Нужна жертва, а в прошлый раз Богиня успокоилась лишь на Арле — самой красивой из любовниц, которую айх хоть каким-то образом выделял… Но еще ее выделяла я.
— Айх! — я выкрикнула нервно, воздушная петля не позволила мне дернуться в его сторону. — Айх, стойте! Вы… вы собираетесь вновь притащить сюда преступников для ритуала?
Он сказал, не оборачиваясь — и уже это придало особый подтекст его ответу:
— Именно так. Катя, попытайся уснуть, но сообщай Ратии, если состояние ухудшится. Она поможет или позовет того, кто поможет.
Врет… Он врет мне. Еще в его взгляде на женщину был ясен ход его мыслей.
— Айх Ринс! — я заорала громко, боясь, что он просто исчезнет в воздухе. — Только не Китти, слышите?! Только не она!
Мужчина повернулся профилем, на меня не посмотрел, но я уже все прекрасно понимала. Как и сам Ринс — потому и объяснил едва слышно:
— Успокойся и прими как факт: жертва нужна ценная. Наверняка эта божественная тварь не успокоится, даже если я вырежу во славу ее всю тюрьму и полстолицы. Она это уже продемонстрировала, вряд ли сейчас ее аппетит меньше.
— Только не Китти… — я просто повторяла, не слыша своего голоса.
— А кто? — он чуть скривил губы, показывая мне, что снова пребывает в том самом состоянии холодной расчетливости, которое я так в нем ненавидела. — Сейчас в замке три сильных мага: я, Ноттен и ты. Мы втроем и определяем ценность даримой Богине крови. Если Ноттен кого-то и выделяет особым отношением, то только тебя. Если я кого-то выделяю особым отношением, то только тебя. Но твое отношение к Китти дает хоть какой-то выбор. И его может оказаться недостаточно — тогда твоя очередь будет следующей. Думай лучше о том, чтобы эта древняя стерва наелась раньше.
