Я поморгала, пытаясь осмыслить происходящее.
— Значит, всё, что нам нужно, — это пройти через портал в мир без магии и вернуться?
— В целом да, — кивнул профессор. — Вот только в мире без магии портал тоже потеряет свою силу. И станет просто железкой. Обратно вы не вернётесь.
— Но вы же здесь? — резонно заметил Рус.
— А здесь мы переходим к самому сложному. Чтобы не потерять связь с этим миром, необходимо, чтобы другой человек стоял одной ногой здесь, другой — там, сохраняя связь с магией. Как только исчезнет оборотень, вы сможете вернуться назад. По моим личным убеждениям это происходит в течение пяти секунд.
— Так и в чём проблема-то?! — не выдержала я.
— Проблема, Лисанэтта, в том, что человек, задержавшийся между мирами, почти мгновенно умирает.
Я собралась было вскочить, закричать: «Чего же мы ждём?!», — но в следующий момент осмыслила и промолчала, клацнув зубами. Повисла напряжённая тишина.
Сириус, впрочем, не выглядел шокированным. Он задумчиво кивал, глядя куда-то в пространство.
— Это из-за потери силы, я так понимаю, — сказал Толль, взял со стола карандаш и начал крутить его в пальцах, словно это помогало ему думать. — Если перемещаться между мирами через коридор Волшебного моря, это тоже происходит. Сила просто улетучивается и растворяется в воздухе. Приходится очень сильно её экономить, чтобы подпитывание происходило без перебоев и с нужной скоростью. И то… неосторожное применение силы ведёт к магической коме.
— А вы на удивление хорошо осведомлены, — удивился профессор. — Верно. Обычный, мгновенный переход через портал вы, скорее всего, не заметите. Но с каждым мгновением между мирами потеря становится всё интенсивнее, и в конце человек просто сгорает. Врачи разводят руками, говорят, смерть наступила мгновенно по неустановленной причине. Ни единого следа того, чтобы в организме что-либо шло не так.
— А ведь существуют миры, где здоровье не завязано на силу, — задумчиво протянул Рус. — Есть какие-нибудь данные, за сколько сгорает обычный человек?
— Достоверно неизвестно, но скорее всего секунды за три. Максимум — четыре. Однако, я склонен смотреть на этот вопрос пессимистично. А что в вашем понимании «обычный человек»?
Сириус кривовато усмехнулся.
— Есть основания полагать, что мой организм выдержит.
Профессор покачал головой:
— С чего это вы взяли?
— Мой резервуар, — Сириус наклонился вперёд, словно доверяя большую тайну, — намного больше среднего. Намного.
— Раза в три, — кивнула я со знанием дела.
Доктор Нокс моргнул.
— Это… впечатляет, молодой человек.
— Так, может, попробуем? Я выступлю проводником для Нэтти. Ей срочно. А сам подожду.
— Нет, — строго покачал головой профессор. — Это исключено. Я не буду рисковать людьми, пока не доработаю портал. Если мне удастся снизить утечку, портал станет безопасным способом лечения для каждого.
Сириус вздохнул, откинулся на спинку стула и на секунду опустил веки. После чего он посмотрел профессору прямо в глаза. Начавший было что-то говорить, Нокс осёкся и задумчиво ответил на этот взгляд. Ещё спустя несколько секунд он повернулся ко мне.
— Впрочем, если вы подождёте несколько часов, я приведу портал в порядок — и можно попробовать. Гарантировать безопасность я не могу, но раз уж молодой человек вызвался добровольцем…
Я резко повернулась к Толлю, слишком поздно догадавшись, что происходит, и в бессознательном порыве схватила его за руку.
— Рус! Брось эту затею! Я, конечно, хочу излечиться, но не ценой твоей жизни!
Он сидел с улыбкой на губах и стремительно пустеющими глазами. Что-то было в этой улыбке… странное. Неестественное. Безумное. А ещё через мгновение он грузно повалился прямо на меня.
Стемнело.
Я нервно мерила шагами кабинет Нокса, даже на замечая, что пора бы включить свет. Сириуса мы пристроили на полу, подложив под голову мой рюкзак и накрыв пальто профессора. Прошло уже почти двенадцать часов, но Толль не приходил в себя.
Скрипнула дверь.
— Блик, вы почему в темноте? — спросил вернувшийся с последней пары профессор и щёлкнул выключателем. Я зажмурилась от ударивших в глаза лучей. — Так и не очнулся?
Покачала головой.
— Завтра за нами приедут. Если не найдут, будут искать.
— Это быстро не делается, — заверил меня доктор Нокс, раскладывая на рабочем столе свои бумаги. — Сначала досмотр, потом нужно вызвать следователей, дознавателей. Они, может, к вечеру приедут, а то и на следующий день только.
Я постучала пяткой по полу.
— Всё равно дорога каждая минута! Нам надо уходить отсюда! Как только подтвердится моё заболевание, начнут проверять всех в Академии, и в первую очередь — тех, кто со мной общался.
— А долго он так лежать может? — уточнил профессор, присаживаясь около Сириуса. — И часто с ним такое?
— Не часто, — уклончиво ответила я. Чтобы не выдавать тайну Руса, пришлось соврать, что микро-комы — симптом одной из наследственной болезни. На удивление, Нокс проглотил эту ложь и даже не поморщился. — От шести часов до нескольких дней.
Профессор ещё раз осмотрел Толля, ничего не обнаружил и отправился в очередной раз проверять работоспособность портала.
Я вздрогнула, приходя в себя глубокой ночью. Уснула прямо в мастерской доктора Нокса, пристроившись прямо на полу и подложив под голову собственный рюкзак с лежащей в нём курткой. Освещала аудиторию только крошечная настольная лампа, направленная на боковую панель портала, в которой, забыв об отдыхе, профессор ковырялся уже почти сутки.
— Не спится? — улыбнулся он. — Понимаю. Давно надо было сюда какую-нибудь раскладушку принести.
— Успею ещё отоспаться, — невесело усмехнулась я в ответ. — Не здесь — так в Питомнике.
— Тогда хоть поешьте, Лисанэтта. Я принёс вам ужин из столовой. Он немного полежал, но можно разогреть, — и профессор указал концом проволоки на микроволновку.
Посмотрев сначала в указанном направлении, потом на накрытый крышкой поднос на столе, я ощутила, как к горлу подкатила тошнота. Это всё нервы.
Поблагодарив профессора, подсела к Сириусу и внимательно осмотрела его лицо без единого признака жизни. Только грудь чуть вздымалась в такт неглубокого дыхания. Улыбка невольно коснулась моих губ, а рука сама потянулась к лицу. Я нежно провела тыльной стороной указательного пальца по его щеке, потом по шее — там, где всё ещё виднелся шрам от моих клыков, и не могла поверить, что сейчас готова согласиться даже на Питомник, лишь бы он открыл глаза. Лишь бы чужеземная магия не забрала его силу без остатка.
И тут меня осенило. Толль говорил, что эта магия базируется на самой жизненной силе, а его учитель, рассказывая о способе удержать Сириуса в нашем мире, назвал меня донором жизни. Может ли быть, что эта магия, как Врата стихий, тянет его за собой в свой мир?
Отбрасывая в сторону пальто, которым был укрыт Толль, я дрожащим голосом крикнула:
— Профессор, помогите его развернуть! Хочу кое-что попробовать!
Удивлённый доктор Нокс поднялся на ноги, привычным жестом вытер руки засаленной тряпкой и подошёл ближе. Повинуясь моим указаниям, он помог уложить Сириуса вдоль стены, головой — мне на колени. Большие пальцы на виски, указательные — на бьющиеся жилки под подбородком.
И сила потекла. Медленно, словно вязкая субстанция, я едва могла разглядеть её, но текла. Толль не шевелился. Увеличить интенсивность потока не получалось. Чуть не плача от бессилия, я попыталась расширить канал между нами, и — о, чудо! — течение стало активнее.
— Давай же, Русь… — шептала я, закрыв для концентрации глаза. — Давай… У тебя ещё вся жизнь будет, чтобы умереть, успеешь…
Но не сегодня. Не здесь. Не со мной.
Не знаю, сколько мы так сидели, но, когда я уже чуть было не отчаялась, грудь Сириуса взметнулась вверх и замерла. Испуганно открыв глаза — неужели всё, не дышит?! — я встретила удивлённый взгляд голубых глаз.
— Хватит умирать, — облегчённо выдохнула я. — Это вредно.
