— У-у-хрррр… мн… н-е-ехххт… и… мя… лик… ме… ня… боль… ше… нет…
Лек подался вперед. Он впился в нее взглядом, и спросил:
— Ты сожгла ЛИГ, и теперь у тебя нет имени? Ты об этом переживаешь? Серьезно? — к ужасу на его лице примешалось недоверие.
— Ни… гда… не… стать… со…бой… нет… меня… больше нет…
— Идиотка… зачем ты вообще стреляла? ЛИГ она, видите ли, сожгла! Ты умереть можешь, а переживаешь за какой-то чип?
— Лек, успокойся, иначе я попрошу тебя уйти. Впрочем… — кажется, Вилт закончил. Он прижал ко рту Тейлы одну из трубок и довольно безжалостно пропихнул ее внутрь. Потом вытащил иньектор (Лие показалось, что из кармана) и быстрым движением воткнул его в шею Императрицы.
Последний раз хрипнув, она обмякла и потеряла сознание.
— Вовремя мы реабилитационные камеры приобрели, — пробормотал Вилт.
— Вот и займись, — Лек поднялся на ноги. Глаза его сверкали. — Если она умрет, я тебя не пожалею, Стэр.
Вилт активировал гравитационные подушки, и носилки приподнялись над полом.
— Я тебя понял. Ей придется лететь на Предел в грузовом отсеке транспортника. Перенос кабины займет много времени. Я останусь с ней.
— Головой отвечаешь, Стэр, — повторил Лек.
Вилт кивнул и толкнул носилки к выходу. Огромный транспортник находился в соседнем ангаре.
Лек глубоко вздохнул. Он на несколько секунд прижал руки к лицу, а потом так резко опустил из, что Лия отшатнулась.
Повернувшись к собравшимся вокруг них пилотам, он повел плечами в тщетной попытке распрямится и отчеканил:
— Это сделал кто-то из вас. Возможно, я даже могу понять причины. Но нет, это не станет оправданием. То, что было сделано — саботаж. А саботаж должен быть наказан. По прибытию на Предел каждый из вас пройдет проверку Хэрри. К каждому будет применен коллапсор. Ваши действия привели к гибели людей. И это не должно оставаться безнаказанным.
Лие стало страшно. Она не хотела повторения истории с Шареном.
Повисла гробовая тишина. Такая густая, что ее можно было потрогать руками. Звенящая до гула в ушах.
И в этой тишине раздался голос Айна.
— Не надо никого искать. Это сделал я.
— Нет! — еще до того, как ее разума коснулось осознание, вскрикнула Лия. — Нет! Нет, Айн! Нет! Пожалуйста, нет!
Брат вышел вперед. Он твердо посмотрел на Лека.
— Не стоит никого допрашивать. Кроме меня в этом никто не участвовал. Это сделал я.
— НЕТ! — Лия подскочила к брату и крепко прижалась к нему. — Айн, что ты говоришь? Ты не мог… нет… ты же..
— Прости, сестренка, — еле слышно прошептал он, не шевельнувшись и даже не обняв ее в ответ. — Я всех вас подвел.
— Айн!
Он даже не посмотрел на нее, продолжая играть в гляделки с главой сопротивления.
Лек прищурился.
— Надо же… как благородно, — в голосе Лека звучала издевка.
Лия ее точно услышала.
— Ты… — она повернулась к нему и схватила за грудки. — Ты… ты не убьешь моего брата, Лекс Димор!
Перед глазами встало полутемное помещение и контейнер со смертельной инъекцией, лежащий перед Шареном.
Лек посмотрел на нее, и в его глазах не было ничего, кроме желания убить. Он был зол, но Лия тоже была зла!
— Айн не мог этого сделать! Не мог!
Он же не предатель! Он просто… просто… идиот…
— Ты слышишь? Я не позволю тебе убить моего брата! — она сжала лацканы его мундира сильней, почувствовав, как левую руку что-то колет. Как будто ладонь проткнули тупой иглой. Не обращая внимания на боль, она тряхнула главу сопротивления.
Попыталась тряхнуть. Ловким движением, Лек положил свои руки на ее, а потом… потом она не заметила, как оказалась прижатой спиной к его груди.
— Вижера, принеси успокоительное, — почти мирно попросил он.
— Нет! Нет! — Лия извивалась изо всех сил, но Лек держал крепко. — Я не дам тебе его убить! Я сама тебя убью, слышишь? — пустой, безжизненный взгляд Шарена стоял перед глазами. — Не смей! Лек, не смей! Айн! Айн, помоги мне! Он же собирается тебя убить!
Но Айн стоял не шевелясь. Он с горечью смотрел на нее, будто прощался.
— Прости меня, сестренка. Прости… — услышала она, а в следующий миг в ее шею вонзилась тонкая игла инъектора, и Лия потеряла сознание.
Глава 5. На краю пропасти
Он был недостаточно виновным, чтобы быть казненным, но слишком виновным для того, чтобы остаться на свободе.
Александр Дюма. Черный тюльпан
Лия сидела в комнате для совещаний. Пожалуй, можно было сказать, что она пряталась. Пыталась поработать, но сосредоточиться никак не получалось. В голове была пустота, в душе — непонимание и страх. Прошло почти шесть дней с тех пор, как они покинули разрушенную перевалочную станцию навсегда, взорвав все терминальные перед уходом. Последний мост был сожжен, и когда Империя найдет их в следующий раз — им будет некуда бежать.
Перед глазами снова и снова вставал полутемный коридор старого Предела. Путь к изолятору, где перед эвакуацией оставался один-единственный заключенный. Тогда Лек просто был «не в себе».
Сейчас же он по-настоящему обезумел. От этой мысли Лия тоже не могла отделаться. Как не могла не думать о том, что будет с Айном, который теперь тоже был в изоляторе.
И все молчали. Не было обсуждений, осуждений… ничего. Затаились, так казалось Лие.
Лия боялась за Айна.
И злилась на него. Злость не проходила. Если бы не поддержка Вилта, Лия, наверное, и сама бы свихнулась.
Но Вилт был в госпитале. А она не могла бегать туда каждый раз, когда ее накрывало приступом паники. Оставалось сидеть в полутьме кабинета и дышать, считая до десяти. Потом — когда накатывал очередной приступ — снова дышать. И помнить слова Вилта: «Лек не предпримет ничего необдуманного».
Лек тоже был в госпитале. Истребитель Тейлы был пропитан радиацией. Во всем виновато топливо. И то, что Тейла стреляла буквально вручную. Вот и нахваталась, будто ей было мало ожогов, переломов и прочего. Вилт перечислял… глаза, легкие, ребра, кожа, кажется, у Тейлы не осталось ни одного органа, который бы не пострадал. И она была в сознании до последнего. Ее не добил шок еще до того, как Вилту удалось поместить ее в реабилитационную кабину.
Лия так и не спросила: тогда, после слов о том, что за Тейлу он отвечает головой, Вилт тоже считал, что Лек не поступит необдуманно?
Лек попал в госпиталь, потому что, как и Императрица, получил дозу облучения. Обнаруживший повышенный фон Вилт потребовал, чтобы глава сопротивления прекратил на всех рычать и отправился в палату, на лечение. В суматохе перелета на Предел состояние Лека даже не сразу выяснилось. Он явился в госпиталь. Диагностические датчики сработали, но главе сопротивления было плевать. Он требовал отчета о состоянии Императрицы и четких объяснений, когда она придет в себя и когда поправится. Вилт, вместо того, чтобы успокаивать, напрямую сказал, что определенности пока нет. Тогда Лек напомнил ему об ответственности. Вилт вышел из себя. Правда, это поняла только Лия — по рассказам, которые услышала вовсе не от мужа — потому что внешне он наверняка остался спокоен. И Вилт сказал: пускай Лек либо допрашивает его с коллапсором и казнит, либо дает всем работать спокойно. И послал Лека лечиться. Довольно резко, но Лек внезапно послушался — Корбигу даже не пришлось особенно вступаться. Он потом сказал Вилту, что опасался осложнений. Если бы сотрудники госпиталя бросились защищать Вилта, глава сопротивления воспринял бы это как бунт.
И Лия даже думать не хотела, что сейчас в изоляторе могли сидеть и брат, и муж.
Она бы недолго задержалась рядом с Леком после такого. Даже хорошо, что она сейчас не видела своего руководителя. Не была уверена, что сможет сдержаться. По крайней мере, пока Лек был под присмотром, Айна не трогали.
Лайзу тоже отправляли в изолятор. Она даже допрос с коллапсором прошла. И Вилта допрашивали. Все закончилось хорошо. А что будет с Айном, который признал свою вину? Лия снова вспомнила Шарена. Но тот был предателем, а Айн…
