ход этих мыслей. – Помнишь, по глазам вижу.
И начал вставать, увлекая за собой, а потом бережно толкнул в мягкий ворс, который был похож на шелковое покрывало. Видимо я его тогда очень сильно задела, раз решился на такое животное поведение. Все, дорвался, теперь надо быть аккуратнее в таких выражениях. А то с памятью проблем у моего мужчины нет, а вот обида проскакивает.
– Так вот. Ты будешь единственной. И раз уж на словах он оказался осквернен, пора исправить это на деле.
И он начал. Я даже смеялась в начале, но, когда почувствовала, что настроение сменилось, веселость ушла на второй план, выпуская чистое желание. В этот раз не было нежности и ласки, только резкость, мощь, то чего я хотела в прошлые разы. Такое единение вторило сегодняшнему настроению. Стоны со временем перешли на всхлипы, потому что мне не хватало совсем немного до финала, когда этот мохнатый делал короткую паузу, не давая перейти заветную черту. Он наказывал за непокорность, подчинял себе, приручал, как укротитель тигров. И я была согласна на все, лишь бы безумию подошел конец.
А когда стал целовать вдоль позвоночника, отпустила ситуацию. Хорошо, что в этот раз он сам не желал мучать нас так долго, как в прошлый. По ощущениям уж точно, а время не важно. И когда я почувствовав свой финиш, его подоспел следом.
«Нет, нет, нет!..»
Подсознание завопило оболью, когда почувствовала, как клыки начали разрывать кожу на шее. Вот зачем было так, вот почему, так резко, по животному. Но нельзя, я не могу. Теперь я не могу. Клыки давили все сильнее, волк давил, просил согласиться, и отказ делал ему больно. Мне даже показалось, что мужчина заскулил от отчаянья.
Теперь мы квиты.
Счет: один – один.
И что теперь с нами будет?
Не почувствовав принятия, хватка стала слабеть. Но только он не спешил отстранятся. Только тяжело дышал в затылок, мучая неизвестностью.
– Почему?
Тихий шёпот ударил сильнее оглушительного крика.
Начни он крушить все вокруг, кричать, кидаться мебелью, мне быдло бы проще. Да, проще. Определенно. А так он просто спросил то, на что я не могу ответить. Его боль передалась и мне. И она не меньше той, которую я испытала, получая свой отказ. Слезы стали душить, и все же вырвались наружу. Не одна-две слезинки, а целый поток. Ну не могу, нельзя ему знать.
Он отстранился от меня, и стало так холодно и пусто, что захотелось рыдать еще сильнее, но меня бережно подняли и опустили в постель, накрыли одеялом и начали уходить.
– Вить, – голос был сломлен, хотела хотя бы немного намекнуть, но он отрицательно покачал головой.
– Не сейчас, Полин, не сейчас. Ты спи, а я…
И не договорив, ушел в ванну.
Пока шумела вода, я беззвучно плакала. Не знала, что отказывать не менее больно, чем получить отказ. Насколько сильно он обиделся, что меня ждет потом, когда он соберется с силами и мы поговорим? Просто так мне не выйти сухой из воды. Что-то сказать придется, вот только что, в голову не приходит. Вот уже и вода прекратила шуметь, открылась дверь. Я ждала, что он ляжет со мной, но он просто ушел. Хотелось броситься за ним, все рассказать, но не смогла. Слишком рано. К утру я что-то придумаю.
Он все сделал правильно. Если останемся на одной территории, то обязательно можем дров сейчас наломать. Его давление, мой протест – гремучий коктейль. Эх, Рыжуля, Рыжуля, сложные нас ждут времена. Пора нам объединяться, потому что не знаю, как ты, но я долго отказывать ему не смогу. А в ответ тишина. Эта мадам улеглась спать. Причем по ощущениям очень давно.
Я снова ушла в себя настолько сильно, что упустила момент прихода Виктора, который прижал к себе, но без той радости, что все дни «До».
Проснулась ожидаемо – одна. Впервые за последнее время не рада выходному. Я совершенно не готова к встрече с парой, а он дома. Судя по шуму, что-то делает на кухне. Завтрак в постель после всего? Нет. Судя по тому, что я чувствую мясо, и не ощущаю чая, то готовит он себе.
Встала с постели, как старая рухлядь. Марафон был для меня запредельным. Хоть мы и быстро регенерируемся, но общую усталость не задушить. Откат от произошедшего никто еще не отменял. Взглянула на часы – почти двенадцать. Судя по времени, я поспала достаточно, но ощущение, что во сне пребывала час, от силы два.
Включив душ, забралась в кабинку. Теплая, хорошо. Долго не могла понять, что меня смущает. Уже по второму разу напенила мочалку и прошлась по телу. Меня преследовал запах пихты, а моя мята усилилась. Неужели? Нет, не может быть. По ощущениям ничего нового не наблюдается. Может просто последствия не принятой метки? Ладно. Подожду пару дней, а потом уже пойму, что к чему. Да и он тоже заметит, если подозрения верны. Но рука сама потянулась к животику и погладила. Интересно, все же девочка, или мальчик?
Закончив водные процедуры, быстро высушила волосы и надев домашнее платье крупной вязки, спустилась вниз. Если быть предельно откровенной – мне страшно. Застыла в дверях на ароматную территорию. Как зайти, что сказать?
– Чего остановилась? Заходи, скоро будет готово, – обманчиво спокойно говорит, а у меня от его низкого голоса все внутри предательски сжимается.
Хочется и ринуться к нему в объятия, поцеловать. И в то же время стыдно, страшно, хоть убегай куда глаза глядят, чтобы не видеть обиды. Почему меня так беспокоит вчерашнее? Ведь если по сути не только я посмела отказать. А всех наших действий есть последствия. Так почему мне так жутко стыдно? Почем чувствую себя предательницей, которой нет прощения? Если сопоставить ситуации, мы оказались заложниками одной. Просто немного разные цели. Нет, я не страус, чтобы прятать голову в песок. Надо бороться за свое, как бы трудно не было.
– Доброе утро, – поздоровавшись, начала заходить вглубь комнаты, и вроде даже сбила градус напряжения, повисший в воздухе.
– Доброе, – выкладывая стейки по тарелкам, отвечает и поворачивается ко мне, ставя одну порцию.
Такое блюдо удивило. Подняла голову на мужчину и удивленно вскинула бровь. Но видимо посыл никто не оценил.
– Я не ем по утрам такое, ты же знаешь, – пыталась объяснить свой отказ, на что получила лишь странное снисходительное поведение пары. Он внимательно посмотрел на меня, явно в желании донести какую-то информацию, но не
