упало тело, а затем голова. Направляя эфир в тело Ардена, я послала всю свою волю.
Дыши. Живи. Дыши. Я повторяла эти слова снова и снова, как в случае с маленькой девочкой, которую сбила карета. Аура распространилась по его телу сверкающей паутиной, а затем проникла сквозь свалявшийся мех в разорванную кожу и ткани. Я не опоздала. Я не могла опоздать.
Дыши. Дыши. Я направила все чудесные и счастливые воспоминания, которые у меня были, на свои усилия. О нас с Йеном на пляже с людьми, которые всегда будут нашими родителями. Как я стояла на коленях в рыхлой земле, как мне на палец надевали кольцо, а я смотрела в прекрасные золотые глаза. Весь мир за моими закрытыми веками стал серебристо-белым, а эфир пульсировал и вспыхивал глубоко внутри меня…
— Поппи, — прошептал Киеран.
Ничего не происходило.
Пронзительные крики прекратились.
Сердце заколотилось, я посмотрела в глаза Ардена. Они оставались пустыми и безжизненными. Его грудь не двигалась. Я надавила сильнее, руки дрожали, когда туман отступил и рассеялся. Кровь. Было так много крови.
Рука Киерана соскользнула с Ардена и легла на мою.
— Поппи.
— Я хотела, чтобы это сработало. Я хотела… — Неистовый крик сорвался с моих губ.
— Остановись, — тихо приказал Киеран, поднимая мои руки… мои руки, измазанные кровью. Он прижался губами к моим костяшкам. — Его больше нет. Ты знаешь это. Его больше нет.
Я вздрогнула, когда Делано повернулся и, скуля, подтолкнул лапой Ардена. Злость застыла у меня в горле, терпкая и острая. Она исходила от них. Она исходила от меня, когда шерсть поредела, и показалась бледная, налитая кровью кожа. Арден вернулся в свою смертную форму.
Вытянув руки, я откинулась назад, закрыв глаза. Слезы жгли мне горло. Я не знала Ардена так хорошо, как некоторых других, но в Эваемоне он стал моей тенью. Я узнала его получше. Он мне нравился. Он не заслуживал этого.
Остальные немного отступили, все, кроме Киерана и Делано. Они остались со мной и Арденом, пока я стояла на коленях, закрыв глаза от горя… ледяного, обжигающего… и от этой пустоты во мне… прохладной и темной.
— Эти Жаждущие были Прислужниками, — сказал Эмиль, его голос был грубым. — Разве нет?
— Да, были, — ответил Тасос. — Это Джасиэлла. И Рубенс. Вчера они оба были живы. Как и… — Тасос продолжал, перечисляя имена тех, кто служил Вознесенным.
— Они сделали это, — тихо сказал Киеран. Его гнев, горячий и одновременно холодный, потянулся ко мне, сталкиваясь с моей нарастающей яростью.
Проведя рукой по руке Ардена, я открыла глаза. Они были сухими. Едва-едва.
Белая аура за зрачками Киерана ярко светилась, и во рту снова появился вкус. На этот раз он пульсировал в моей груди, в сердце, в самой сердцевине моего существа.
— Найдите их, — выдохнула я, нащупывая свой кинжал. — Найдите их и приведите ко мне.
***
Было обращено еще больше слуг, но они успели выбраться из подземных комнат, каким-то образом избежав солнечного света. Валин и Хиса расправились с несколькими на втором и третьем этажах замка Редрок.
Нам повезло, что мы не заметили их, когда выходили на лестницу.
Пока не пропустили.
Я уставилась на Ардена, который лежал, окутанный белой пеленой, рядом с охранниками и мертвыми Жаждущими. Я сосчитала их. Восемнадцать. Вознесенные обратили восемнадцать смертных. Некоторые из них выглядели так, будто сопротивлялись. Я видела это по ушибленным костяшкам пальцев и сломанным ногтям. Обращенные смертные будут удостоены тех же почестей, что и все остальные.
По залу раздались шаги, и я повернулась от тел, увидев Эмиля и Валина.
— Вы нашли Вознесенных?
Валин покачал головой.
— Думаю, они покинули город.
Киеран выругался, когда Эмиль кивнул.
— Эти ублюдки обратили слуг, устроили ловушку и ушли.
Мои губы разошлись.
— Как мы можем быть уверены?
— Мы проверили все помещения здесь, внизу, и обыскиваем дома у внутреннего Вала, чтобы выяснить, не находятся ли они под землей, — сказал Валин, его черты лица напряглись. — Но я считаю, что они ушли.
Каждая часть меня сосредоточилась на нем, и когда я потянулась своими чувствами, щит вокруг него стал еще толще.
— Что вы нашли?
Долгое время никто не отвечал, а потом Валин сказал:
— То, что я могу только предположить, было посланием.
— Где?
— В камере в конце левого коридора, — ответил он, и я пошла вперед, а Делано — следом за мной. Валин поймал меня за руку, когда я проходила мимо него. — Не думаю, что ты хочешь это увидеть.
В глазах расцвел ужас.
— Но мне нужно.
Он выдержал мой взгляд, затем отпустил мою руку и тихо сказал Киерану:
— Она не должна этого видеть.
Киеран не пытался остановить меня, только потому, что знал, что так будет лучше.
В коридоре было тихо, пока я шла к открытой комнате, мягко освещенной несколькими свечами, которые уже были расставлены на полу. Мои шаги замедлились, когда я приблизилась к устью комнаты, и я остановилась, увидев, что там внутри.
Сначала я увидела ноги.
Десятки ног, плавно покачивающиеся среди ящиков с вином. Помедлив, я подняла голову. Стройные икры. Следы укусов на коленях, на внутренней стороне бедер. Я содрогнулась. Разорванные запястья. Растерзанные груди. Белая вуаль. Золотые цепи, удерживающие вуаль на месте, золотые цепи, прикрепленные к потолку, удерживающие их на месте.
Киеран застыл рядом со мной, а Делано прижался к моим ногам. Я не могла дышать. Не могла ни думать, ни чувствовать ничего, кроме бушующей стихии, кипящей ярости. Эти люди… эти девушки…
Я прижала дрожащую руку к животу, когда увидела слова на стене позади них, освещенной рядами свечей. Слова, написанные засохшей кровью цвета ржавчины.
«Все, что вы освободите — это смерть».
Рука одной из девушек дернулась.
Я сделала резкий шаг назад, и тогда Киеран двинулся следом, обхватив меня за плечи. Он не оставил мне выбора, ведя прочь из камеры и от дверей. Я бы не стала с ним бороться, потому что это было бы…
Отстранившись от Киерана, я прислонилась к стене и закрыла глаза. Я остановилась.
Я все еще видела их, тела, обескровленные.
— Поппи. — Голос Киерана был слишком мягким. — Они…
— Я знаю, — выдохнула я, и желудок сжался. Они станут Жаждущими. Они уже должны были быть близки к этому.
— Мы позаботимся об этом. — донесся до меня хриплый голос Эмиля. — Мы накроем их тела и сделаем это быстро. Они скоро обретут покой.
Мой рот был слишком мокрым.
— Спасибо.
Не было ничего, кроме тишины, пока я сосредоточилась на том, чтобы загнать сущность… ярость, вниз. Она толкалась в мою
