семьи обязаны были держать в узде всю скверну обратной стороны России. Мой отец был одним из самых главных людей преступного мира, как и его дед, и до, до, до. С момент основания герцогского рода и по настоящий момент. Вера в императора брала своё начало в незаконной деятельности, которую кто-то должен был направлять в мирное русло.
И вроде бы казалось, что ещё могло приключиться. Но оказалось многое. Идеальные планы, многоходовки и сотни лет верности, могли легко кануть в небытие, стоило лишь однажды оступиться. Императорская власть была не так сильная, как в былые времена. Но всё так же уверенно эта семья держала три поводка. Два герцога и маркиза… Каждый из нас был на острие, под прицелом и в то же время полностью зависим от приказов Императора. Ни шагу в сторону, иначе ошейник задушит и уничтожит в мгновение ока. Цена верности — смерть!
Ни для кого не было секретом, что наркотики являлись самым прибыльным и быстро оборачиваемым сектором подпольной экономики. Вот только в последнее время, поступил приказ, перекрыть все поставки. Сделать так, чтобы ни одна крыса не могла торговать на нашей земле. Москва должна была стать самым чистым городом планеты. И многим, такое решение не пришлось по душе. Я сидел на полу рядом с отцом, большими глотками глушил виски, прямо из бутылки и слушал, молча и с презрением. Я не верил своим ушам, но в этом и заключалась истина, выбитая в крови и плоти.
Семья Трупниковых держала контроль за всеми нелегальными и приступными группировками столицы. Мы несли ответственность перед короной за всё, что совершали отморозки и мафия. Даже если нашей вины в том не было, спрос был огромным. И чем больше я узнавал, тем сильнее приходил в дикий ужас. Ведь нас словно загоняли на убой, вешая всех собак, каких только можно. Зубы скрипели, но я продолжал сидеть на полу и вслушивался в тихую речь отца, сжимая кулаки и желая применить всю силу, которой тот так хотел мне дать, чтобы разбитыми мордами доказать всем, чего стоит мой род.
— Она знала? — в конце концов задал я самый главный вопрос.
— Да, — кивнул он так легко, что я понял, она была частью этого мира. — И я дал ей обещание, что ты узнаешь обо всем, лишь в том случае, если реально припрёт к стенке. Но…
— Но? — я внимательно смотрел ему в глаза. — Кто её убил? Ответь мне только на этот вопрос. Кто виноват в том, что её больше нет на свете! Ну же! Отец! Не молчи!
— По законам Тёмного ордена семью консильери трогать нельзя, — медленно ответил отец, — каким бы сумасшедшим ублюдком не был тот идиот, он знал законы.
— Кто отдал тот приказ? — я вскочил на ноги, глядя на него сверху вниз.
— Императрица решила наказать нас за распространение наркотика, — отец устало прикрыл глаза и поёжился. — Она никогда не была милосердной. А мы не выполнили приказ, так что поплатились за это.
После того фееричного разговора, между нами, словно повисла пропасть. Из-за чего, наверное, три месяца я делал себе мозги, пока Готьер-старший, за шкирку, как нашкодившего щенка не выкинул меня на ринг и не стянул белоснежную рубашку, военной формы. Мышцы, плотными узлами, выделялись под кожей и красовались, словно убеждая, не связываться со своим владельцем. Я бы так и поступил, если бы не серьёзный взгляд мужчины, сбежал бы в мгновение ока, а так пришлось терпеть.
— Запомни, шкет, — забинтовав руки обычной тряпкой, криво улыбнулся мне мужчина. — Родителей надо ценить и заботиться о них, пока оные у тебя имеются. А вот как помрут, там спасибо уже не скажешь.
Готьер-старший ухмыльнулся, словно видел меня насквозь. Первый же удар под дых оказал просто магическое свойство. В голове тут же прояснилось. Пальцы немного потряхивало от вибрирующей в комнате магии, и следующий удар я принимал уже на магический блок. Правда стоило ответить, но увы, не в моем случае. Мощный удар ноги снёс меня и разложил на матах, как малолетку. На периферии взгляд уловил движение, перекатившись, ушёл с линии атаки и начал наступать. Ярость медленно схлынула, и дядя Энтони достал пачку, протянув сигарету и мне.
— Я не курю, — помотав головой, зажал разбитый нос и вставил в него смоченный в заживляющем составе тампон.
— Не ври, — добродушно рассмеялся тот, — Сашка ещё на первом курсе спалился с сигаретами, а потом признался, что у тебя таскает, оболтус.
— Зачем все это? — затянувшись, я откинул голову на канат.
— Он любил её не так ярко, как Франческу, но она тоже была частью его жизни, твоей матерью, его женой, — тихо начал мужчина, — позволь ему быть собой. Стас та ещё бесчувственная глыба льда, но даже у него есть границы, которые никто не должен переходить. И тем, кто их нарушает, потом ой как непросто живётся, а главное недолго.
— Она умерла из-за него, — упрямо повторил я. — Уверен, будь она кем угодно, но не моей матерью, нам бы не пришлось хоронить закрытый гроб.
— Так и было, — не стесняясь, ответил дядя. — Но ты думаешь, за столько лет у наших семей не появились враги? Императрице-матери, ой, как не нравится влияние нашей троицы на все дела этого мира. Но мы ничего терпим.
— И что теперь со всем этим делать? — я покачал головой и выпустил в потолок сизое облако.
— Конкретно вам, пока не лезть на рожон и ждать, пока всё более-менее устаканится, — хмыкнул собеседник. — Ваша доля маленькая, сделать так, чтобы Вергилия осталась жива, и никто не узнал о её существование раньше времени. Защитите девчонку, в ней ответы на все ваши вопросы. И да, вы сами в скором времени не захотите с ней расстаться. Вы ничем не отличаетесь от нас самих. Триумвират, на то и триумвират!
Я выкинул в пепельницу недокуренную сигарету и поднялся. Хотелось закончить разговор, не вникая ещё сильнее в эти дебри. Но прежде, чем я ушел, одна короткая подсечка заставила меня в очередной раз разбить едва заживший нос. Кажется, моего мнения никто узнавать не хотел. Дядя говорил жёстко, но по делу. Он явно лучше моего понимал, что там произошло и почему теперь я вынужден терпеть это и не отвечать. Энтони смотрел перед собой, сделал очередную затяжку и покачал головой. Я думал, над всем сразу и в тоже время, не знал ничего.
— Тебе нужно смириться, — наконец-то продолжил он свой монолог. — Ты один из тех, кто обязан до самой смерти подчиняться императорской фамилии. Ты наследник
