– Ум-м-м, какая сладкая девочка. Всю жизнь о такой мечтал, – сверкнув зелеными глазищами, хрипло похвалил Андрей. Сграбастал мою ладонь, ловко отцепив от подлокотника. Снова блеснув клыками, улыбнулся: – Можно пригласить тебя на ужин… сегодня?
– А вы, смотрю, даром времени не теряете? – с иронией спросила я, но, не выдержав, легкомысленно хихикнула.
Этот дамский угодник прет буром, но получается у него нисколько не пошло и не обидно. Рядом с ним невозможно остаться равнодушной, он буквально излучает обаяние. И запах у оборотня просто обалденный: настоящий, сильный самец. Моя рысь оценила, замурлыкала. Если бы мое обоняние уже не настроилось на одного единственного кота-перевертыша, я бы точно поддалась напору этого кота с океаном шарма, с которым весело и легко.
– Мы с моим зверем абсолютно солидарны во мнении, что упускать редкую возможность заполучить молоденькую нетронутую рысь было бы глупостью, – доконал меня своей откровенностью Андрей, приправив ее искренней улыбкой.
Я качнула головой, усмехнувшись, вытянула из его горячих ладоней свою, отодвинулась и наигранно грустно поделилась заезженной фразой:
– Знаете, господин Лаврин, мужчины, которые быстро загораются, как правило, так же скоро остывают…
Он резко рубанул рукой – весьма темпераментный ухажер, оказывается, – и убежденно заявил:
– Ко мне это не относится. Я вообще во всех смыслах положительный герой… твоего романа.
– Даже так? – хихикнула я, не выдержав.
Лаврин, как истинный кот, довольно сощурился, отчего его изумрудные глаза заискрились еще ярче, и – хитрее. Придвинулся чуть ближе ко мне, я даже отодвинула стул.
– А откуда сомнения? – широко улыбнулся он. – Сейчас докажу. Я – леопард, сильный, уверенный в себе мужчина в самом расцвете сил. Вполне состоятельный: семью готов обеспечивать, холить и защищать. Мне сорок два. Стать отцом готов хоть сейчас. Вхожу в крупный влиятельный клан, который в скором времени подомнет большую часть Песочного. Моя пара будет как маленький вкусный сырок в масле кататься…
Я прервала его саморекламу:
– Хорошо, допустим, сходим мы на ужин, а потом?
Сложила в защитном жесте руки на груди, но забыла, что сегодня в красном платье с декольте, и мой жест лишь подчеркнул округлости и ложбинку. Восхищенный, полный желания мужской взгляд прилип к моей груди, эмоции затопили мое сознание, пришлось срочно приподнимать щиты, чтобы не наделать ошибок.
Длинные пальцы Андрея легли на мое предплечье, скользнули вверх по руке к волосам, которые я сегодня тщательно расчесывала до блеска и идеальной волны. Пропустил прядь между пальцами, резко наклонился и, коснувшись носом моих волос, вдохнул. Затем уточнил, посмотрев мне в глаза:
– Потом? После ужина?
Я кивнула, подтверждая, что жду ответа.
Состоятельный леопард в самом расцвете сил пожал широкими плечами и мечтательно ответил:
– Как порядочный и умный кот прямо утром… сделаю тебя своей женой. Мой сладкий рысеныш. Без моей брачной метки с ужина точно не отпущу. А то развелось тут холостяков…
– То есть вы меня сейчас приглашаете на ужин? Который закончится утром брачной меткой? – вытаращилась на него.
– А чего тянуть кота за хвост? – Лаврин по-звериному склонил голову набок, разглядывая меня с немного пугающим, плотоядным интересом. – Поверь, я еще ни разу не ошибался в своих выводах, мнениях, и чутье меня не подводит никогда. За это и ценят на работе и в клане.
– А вам не приходило в голову, что я могу оказаться склочной стяжательницей с отвратительным характером? – нервно хохотнула я, самую малость припугнув кота с матримониальными намерениями. – Или… или храплю во сне? Вы же совершенно не знаете меня, а делаете такие скоропалительные заявления… – больше ничего не придумала для отвращения настойчивого мужчины. Не пошлешь же прямым текстом куда подальше одно из первых лиц клана, как надоедливого посетителя кафе, клеящего официантку.
– У каждого свои недостатки, – усмехнулся Лаврин. – Главное – сходу разглядеть достоинства, с лихвой компенсирующие мелкие изъяны. Знаешь, другая бы прыгала от счастья, а ты сомневаешься… распаляя охотника… за женой.
Шутки в сторону. Пора начинать мягко, но твердо создавать между нами демаркационную линию, через которую лучше не переступать, с намерением предложить поддерживать добрососедские отношения: красавец-блондин там – у себя в клане, а я тут – в особняке. Чем не оптимальный вариант? Но в этот момент раздался оглушительный стук, заставивший меня едва не подпрыгнуть на стуле.
Егор Хмурый, хлопнув дверью своего кабинета, вперился взглядом в Андрея Лаврина. Меня вниманием обошел, но на устроившего охоту не в своих угодьях леопарда давил качественно. Неспешно приблизился к нам, обозрел его пятую точку, непозволительным образом опирающуюся рядом со мной о столешницу (вот точно вспомнил, как сам возле этого стола пристраивался), дернул верхней губой: были бы усы, точно бы встопорщились. В небольшом закрытом помещении отчетливо распространялись два мужских агрессивных аромата, словно соперничая по силе. Я переводила взгляд то на одного оборотня, то на другого. И если в зеленых глазах леопарда светилось недоумение, то в золотых ягуара – ярость.
Не знаю, что бы произошло дальше, не войди в приемную Глеб с Савой. Я беспомощно посмотрела на них, а они оценивающе – на мужчин, продолжавших сверлить друг друга взглядами, ни на кого не обращая внимания. Пришедшие шумно вдохнули, и если волк недовольно покосился на меня, видимо, обвинив в создавшейся ситуации, то тигр удивленно разглядывал нас троих.
Хмурый передернул плечами и сухо процедил:
– Пойдем выйдем, Андрей. Там, во дворе, поговорим.
И первым двинулся к выходу, а Лаврин окинул меня совсем другими глазами, как если бы изменил мнение. Прищурился, усмехнулся и подмигнул. Чувствовались в нем твердая уверенность в чем-то и страстное желание обладать… неужели мной?..
Оборотни ушли, а я рванула искать окна, выходящие во двор особняка, а то отсюда в парк выходят. С отчаянно колотящимся сердцем посмотрела вниз: вместе с мужчинами, покинувшими приемную, во внутренний двор вышли несколько охранников. Я чуть язык не прикусила, когда увидела обнаженных Андрея и Егора. Лаврин – словно статуя древнего бога, отлитая из бронзы. Подобные фигуры на светлой стороне частенько ваяли. Красивый, сильный, подвижный, словно ртуть, – легкоатлет.
Хмурый, в противовес ему, – крупный тяжеловес, с мускулами, тягуче медленно перекатывающимися под кожей. С плечами и спиной настолько широкими, что создавалось обманчивое ощущение, будто под их массой он чуть сутулится. Упругие ягодицы и длинные ноги – захлебнуться слюной можно. Мой кот. Только мой! Но стоило Егору повернуться в мою сторону лицом, я зажмурилась, опасаясь увидеть в его глазах не ярость, а холодное безразличие.
