Томохиро замолчал, ослабив хватку.
- Когда? – прошептал он.
- Как только смогут, - сказала я.
Они ничего не сказал, а я смотрела на бумаги, руки дрожали.
Я не понимала. Я же так этого хотела.
Не так ли?
Так почему я чувствую себя так, словно кто-то ударил меня ножом?
- Отлично, - сказал Томохиро, убрав руки с моих плеч. Я повернулась к нему, он выглядел радостным, вот только глаза его выдавали.
- Но… - начала я.
- Это твой дом, - сказал он, но в словах не было тепла. – Конечно, это не Нью-Йорк и твоя мама, но там ты хотела быть, да? С бабушкой и дедушкой.
- Ну, да. Я так думала, - отозвалась я. – Но теперь не уверена.
- Кэти, - сказал Томохиро, я поежилась от его низкого голоса. Как можно был выглядеть таким привлекательным с растрепанными ото сна на лилипутском диване волосами?
- Томо, я не знаю, хочу ли возращаться.
- Думаю, тебе это понравится.
- Предатель.
- Якудза и Ками могут опять напасть на тебя… не думаю, что они прекратят…
- А как же ты? Если они придут за тобой?
Томохиро одарил меня тяжелым взглядом, глаза были похожи на сверкающие камни.
- Не важно, что они сделают со мной, - сказал он. – Может, даже лучше, если они… остановят меня. Но я должен знать, что ты в безопасности.
- Ох, это для тебя так важно? – бросила я, меня трясло из-за его слов. Лучше бы он ничего не говорил. – А как я буду знать, что ты в безопасности, если меня не будет рядом, чтобы спасти твою прекрасную задницу?
- Кэти…
- Не Кэтькай мне! – крикнула я. – Ты решил, что знаешь, что будет лучше для меня. Но это моя жизнь! Я выбираю! – он отступил, потрясенный, по моим щекам полились слезы. – Ты хочешь управлять своей жизнью. Я тоже!
Я не останавливала слезы, не думая, как при этом выгляжу. Томохиро вдруг возник передо мной, обхватив руками. Он сжимал меня так крепко, что я боялась сломаться, а потом он слегка отстранился и коснулся губами моих губ.
Его руки поднимались вверх, он провел по моим плечам, отбрасывая волосы, касаясь шеи теплыми руками. Он ловил губами слезы, а моя голова кружилась из-за его тепла, я и забыла о черной дыре, что могла поглотить меня.
Он отстранился, убирая с глаз пряди челки. Через миг они вернулись на место.
- Значит, у меня прекрасная задница?
- Заткнись, - прошипела я, он усмехнулся.
Зазвонили в дверь, мы застыли. Усмешка пропала с его лица, а тепло во мне превратилось в лед.
- Это… - прошептала я.
Томохиро сжал ладони в кулаки.
Звонок раздался снова.
- Будь здесь, - сказал он и пошел к двери.
- Не открывай! – зашипела я, выглядывая из-за угла. Выронив бумаги, я схватилась за телефон и собралась набирать 911. Стой, черт! Почему я еще не выяснила, куда звонить?
Томохиро открыл дверь и выглянул.
Танака и Юки стояли на лестничной площадке, их лица покраснели так же быстро, как и наши. Я запаниковала. Мы ведь все еще выглядели ужасно и были в перепачканной чернилами и грязью одежде, волосы были спутаны. А еще – ужас – губы распухли от поцелуев. Мы стояли вчетвером, красные, как помидоры.
- Томо-кун! – выдавил Танака.
- И-ичиро.
Юки зажала рукой рот и смотрела на меня, края широкой улыбки были видны между пальцев. Я знала, о чем она думает. И я не представляла, как переубедить ее.
- Эм, - сказала я. Образец красноречия.
- Охайо, - сказала Юки, поклонившись Томохиро. Он скрестил руки на груди, пытаясь выглядеть грозно, как в школе, но я еще не видела у него такого красного лица.
Я поняла, о чем он думает, и вспыхнула. Уши горели.
- Прекрасная погода сегодня! Можно нам войти? – спросила Юки, хитро поглядывая на меня. Она пыталась помочь.
- Конечно, - сказала я.
Они прошли в гостиную и разулись, пока мы с Томохиро отошли, чтобы освободить им место.
- Мы пытались дозвониться, но ты не отвечала, - сказал Танака, развязывая шнурки. – Юки-чан беспокоилась, и мы решили тебя проверить.
- Ты ведь должна быть у меня дома, пока твоя тетя уехала, - сказала она. – Но, как вижу, ты неплохо справляешься.
- Эм, все не так… Я… мы тренировались вчера в школе допоздна. Мы так устали, что…
Юки замахала руками.
- О, знаю, знаю, - сказала она, и я поняла, что она не поверила ни слову. – Не беспокойся.
- Нам, наверное, стоит уйти, - решил Танака.
- Все в порядке, - сказал Томохиро. – Заходите. Вы уже завтракали?
Они переглянулись.
- Что?
- Уже почти полднень, - сообщил Танака. Юки чуть не лопнула. Она сдерживала нервный смех.
- Значит, обед, - усмехнулся Томохиро. Его лицо уже было нормального цвета, он вел себя уверенно.
Я ненавидела его.
Томохиро прошел к холодильнику и принялся вытаскивать банки и миски. Он водрузил сковородку на плиту и принялся готовить.
Юки схватила меня за локоть и оттащила в коридор.
- Поверить не могу! – шептала она возбужденно. – Ты и Юу ночью!
- Все было не так.
- Какой он? – спросила она. – Он опасный снаружи. Но на самом деле нежный, да?
- Юки!
- Ладно, ладно, - захихикала она. – Он и готовит? Не ожидала, что наш чемпион кендо умеет готовить. Скажи еще, что Ишикава любит танцевать.
Я слушала ее болтовню, а Танака с Томохиро разговаривали на кухне. Оттуда доносились ароматы рыбы бонито и мисо, восхищенная речь Юки заполняла воздух.
Почему все это стало мне таким родным?
Хочу ли я все это бросить?
После обеда Юки схватила меня за руку и сказала, что они с Танакой собираются в караоке. На миг я заметила, что Танака покраснел, но он тут же взял себя в руки.
- Я не могу, - сказал Томохиро. – Мне нужно проведать друга в больнице.
- Я тоже пойду, - вызвалась я.
- Ты не должна.
- Знаю.
Мы помахали Танаке и Юки у здания, а сами отправились к станции Шизуока, где желто-зеленый автобус увез нас в больницу Кенрицу.
Ишикава был на втором этаже в комнате с белыми стенами, таким же полом и шторами.
Все было белым, его обесцвеченные волосы подходили. Вспышкой света был лишь лиловый синяк под его глазом, следы ударов на его лице и руках.
Плечо его было забинтовано, рука лежала поверх больничной одежды.
Он смотрел в окно, когда мы зашли, но на звук шагов обернулся.
- Ои, - тихо сказал он. И выглядел таким слабым, словно всю силу из него выбили.
Томохиро протянул цветы, что купил на входе, они были белыми, как и комната.
- О, сэнкью, - сказал Ишикава, японский язык давно использовал чуть измененный вариант английского спасибо.
Меня Япония поглотила так же.
Томохиро оставил цветы не столике у кровати Ишикавы, убирая с них шуршащий целлофан.
