Внизу у ступенек джа-аны в ряд выстроили пару десятков высших ашаров, закованных в энергетические блокирующие кандалы. И как только я появляюсь на террасе, их ударами по ногам и спинам вынуждают опуститься передо мной на колени.
Среди задержанных действительно есть Норихнар. Главный соперник Сэтору за власть в Доме Просвещённых, несмотря на униженное положение и весьма потрёпанный вид, смотрит на меня прямо, почти с вызовом. Он явно не жалеет о содеянном и не раскаивается. Сожаления — это не про высших ашаров, которые всегда следуют выбранному пути до конца.
− Императрица! Императрица! Императрица! — гудит теперь площадь. — Смерть преступникам! Смерть им!
Изо всех сил стараясь сохранять невозмутимое лицо, я поднимаю руку.
− Я слышу мой народ, − произношу громко, перекрывая шум усиленным голосом. — Но прежде чем приму решение, должна услышать обвиняемых.
И взмахом руки велю подвести ко мне дядю моего советника.
− Зачем вы совершили это нападение, ри-одо Норихнар? Чего хотели добиться этим? — спрашиваю, когда его насильно ставят на колени уже в паре метров передо мной.
− Я хотел убрать с трона слабую низшую, − ухмыляется он, окидывая меня презрительным взглядом. — Императоры уже потеряли власть и никогда не вернутся. Теперь только их дети имеют значение.
− Ты ошибаешься, − усмехаюсь я свысока. — Повелители живы и уже на пути домой. Я видела это в своих видениях. Абсолют мне свидетель. Он дал нам это испытание, чтобы сделать сильнее. И не тебе, преступнику, об этом судить.
Эти мои слова звенящим эхом проносятся над притихшей площадью, предназначенные не столько Норихнару, сколько собравшимся тут горожанам. Ашарам, на-агарам, дарвишам, представителям других рас, да и не только жителям столицы, которые могут сейчас слышать меня вживую. Всему народу Аша-Ирон. И мрачное торжество на лицах, вкупе с радостными шепотками «Вы слышали? Живы. Возвращаются», что бегут теперь по сомкнутым рядам, служит мне свидетельством, что я поступаю правильно.
− Ты действовал по своей воле? — задаю я следующий вопрос задержанному.
Что-то странное мелькает в его взгляде. Тень сомнения. Но, тем не менее, Норихнар вскидывает голову и с холодной усмешкой произносит:
− Да, императрица.
− Смерть ему! Смерть ему! Смерть ему! — снова взрывается площадь.
Тянуть я больше не имею права. Ашары признают только силу и власть. Проявив слабость сейчас, перед таким огромным количеством свидетелей, я право на власть в их глазах потеряю. Он не оставил мне выбора своим признанием.
− Казнить, − роняю сухо.
Стоящий позади приговорённого джа-ан в один миг вытягивает перед собой энергетическую струну, подобно удавке накидывает её тому на шею и молча обезглавливает бывшего жреца. Всё происходит настолько быстро, что я даже моргнуть не успеваю. Вот только что Норихнар цинично усмехался мне в лицо, а вот он валится к моим ногам, забрызгивая ступеньки и подол моего платья кровью.
К горлу подкатывает тошнота, в глазах темнеет от осознания, что я только что убила. Ведь по моему приказу это всё происходит. Я приговорила. И мне огромных усилий воли стоит удержать лицо и не показать, как мерзко на душе от происходящего.
− Моя императрица, позвольте остальных ещё раз допросить перед казнью. Теперь, когда нет их предводителя, думаю, они будут более сговорчивыми, − громко обращается ко мне Сэтору.
− Поддерж-ш-шиваю прос-с-сьбу, − со зловещим предвкушением встревает Чотжар.
Я молча обвожу холодным приценивающимся взглядом подчинённых Норихнара, до конца отыгрывая свою роль. Те теперь смотрят на меня совсем по-другому. Напряжённо, с опаской. Да и толпа поутихла, частично получив желаемое. Не каждый день на глазах у народа казнят настолько родовитых преступников.
− Забирайте, − произношу равнодушно. А на самом деле испытываю дичайшее облегчение, что не придётся смотреть на ещё два десятка обезглавленных трупов.
Сэтору отдаёт какой-то приказ своим джа-анам, и вскоре приговорённых уводят.
− Ваш шаттл слегка пострадал и теперь требует… ремонта. Позвольте вас проводить на мой личный, моя императрица, − почтительно обращается ко мне жрец.
Я лишь киваю, позволяя ему подхватить меня под локоть и увести в нужном направлении. Перед нами идёт строй джа-анов, имперских и личных Сэтору, мои телохранители тенями скользят по бокам и позади. Толпа почтительно расступается. Но я уже почти ничего не вижу вокруг, все силы тратя на то, чтобы переставлять ноги и держать лицо.
Поднимаясь по трапу, чувствую, как меня начинает бить крупная дрожь и, когда наконец оказываюсь в салоне, уже не могу сдержать тихого стона. Слёзы прорывают плотину, сотрясая тело рыданиями. Дыхание вырывается их груди жалобными судорожными всхлипами. Хочется куда-то забиться, спрятаться, свернуться жалким комочком, чтобы выплакать всё, что накопилось. Но меня перехватывают сильные руки, не позволяя вывернуться из собственнического захвата.
− Тш-ш-ш, не беги от меня. Всё хорошо, − шепчет ласковый голос, путаясь в моих волосах. — Ты всё сделала правильно. Не стоит жалеть.
И меня, как ребёнка малого, поднимают на руки, прижимая к груди. Сэтору, а это именно он, усаживается вместе со мной в кресло, накрывая мою голову ладонью в утешающем и опекающем жесте.
− Я убила… он упал… кровь, − меня буквально передёргивает от этого воспоминания. И от мысли, что на мне окровавленное платье. Как об этом не думать?
− И этого больше с тобой никогда не случится, − пытается меня успокоить мой советник.
− Ты не можешь этого знать, − шепчу потерянно, забыв о формальностях. Закрыв глаза, просто позволяю себе плыть в этом удушающем тумане.
− Могу. Я не позволю тебе больше принимать такие решения. Одного раза было достаточно, чтобы продемонстрировать всем силу и характер. Дальше позволь мне.
И в его голосе столько убеждённости, что я даже прихожу в себя. Замираю в его руках, вслушиваясь, пытаясь осмыслить.
− Вы не супруг мне, чтобы обещать такое, − возражаю устало.
− Но могу им стать, − получаю ответ, который повергает меня в ещё больший шок.
− Что? Что вы такое говорите? — вскинув голову, испуганно вглядываюсь в багряные глаза.
Страшно представить, что может это значить для меня, для моих сэ-аран. Если Сэтору предаст…
− Я нашёл способ, как восполнить твои силы, Лина — настойчиво произносит жрец, пронизывая меня пылающим взглядом.
− К-какой способ?
Где-то в глубине души я уже догадываюсь, но всё равно надеюсь, что ошиблась.
− Брачный обряд.
Нет. Не ошиблась.
− Это невозможно, − мотаю я головой. — У меня уже есть супруги, они живы, скоро вернутся и уж точно не собираются уступать вам место рядом со мной. Ни один из них.
− Возможно, если Абсолют так решит. А в нашем случае именно так и будет. Я могу стать твоим третьим супругом. С его воли и разрешения. А тебе достаточно будет лишь добровольно войти со мной в ритуальный круг и пройти через брачный обряд, чтобы между нами образовалась связь. Это не только восстановит твои силы, но и поможет твоим сэ-аран быстрее вернуться.
− Я не могу на это согласиться. Не имею право принимать такие решения единолично. Нет, это немыслимо, − отрицательно тряся головой, я отталкиваю его руки, кое-как поднимаясь. Ватные колени подкашиваются, и я обессиленно опускаюсь в кресло напротив.
− Почему немыслимо? — Сэтору всем телом подаётся ко мне и обхватывает ладонями моё лицо. — Чем тебе не нравится моё предложение? Я предлагаю тебе статус моей супруги. Готов стать одним из трёх…
О боже. Он серьёзно это всё говорит. Он серьёзно предлагает себя третьим мужем. Предлагает брачную связь. Навсегда. В памяти вспыхивает тот сон, где я отдавалась троим, но это невозможно. Просто невозможно. Повелители не примут такой поворот событий. Мне не разрешали выходить замуж ещё раз… только переспать с ним, если не будет другого выхода. Выход был. И сейчас есть. Даже если на какой-то краткий миг в моём сознании мелькает искушение согласиться.
