Её колено подкосилось, но она почти не медлила и выпрямилась.
— Ты даже не стараешься, — обвинила она его. — Какого хера мы тут делаем, Ревик? Если ты не собираешься по-настоящему драться со мной, я пошла отсюда. Позавтракаю… — её челюсти сжались. — …Или найду кого-нибудь другого, кто меня развлечёт. Кого-нибудь, кто не будет постоянно говорит мне «нет» только для того, чтобы попытаться потом трахнуть меня во сне.
По наблюдающей толпе прокатилась рябь реакции — смущение, но в то же время какое-то восторженное веселье.
Джон нахмурился, глянув на Врега.
Врег тоже посмотрел на него, вскинув бровь, но явно не от веселья.
Ревик и вовсе не выглядел развеселившимся.
— Хочешь и дальше играть в эту игру, жена? — холодно спросил он. — Хочешь сделать из нас обоих публичный спектакль? Пытаешься опозорить меня? Угрожаешь мне?
— А почему бы и нет, бл*дь? — рявкнула она. — Всё остальное не работает…
— Может, нам стоит привести сюда Джейдена? — огрызнулся Ревик. — Спросить у него, что он помнит? Думаешь, это поможет, милая? Встреча с твоей прошлой любовью?
Воцарилась тишина.
Затем её губы изогнулись в лишённой веселья улыбке, а глаза оставались холодными как лёд.
— А тебе бы это понравилось, да? Тебе бы понравилось привести его сюда и торжествовать из-за того, что ты всегда называл его мудаком и оказался прав.
Джон ощутил реакцию в ком-то позади себя и повернулся.
Увидев Данте среди моря других лиц, он поморщился.
Викраму это не понравится. И Джине, её матери, тоже.
Слава богу, он не видел здесь Джейдена и не ощущал его света.
Ревик двигался вокруг Элли осторожными шагами, пока она приближалась. Однако теперь он выглядел разозлившимся, и это не казалось притворством. Злость исходила из его света вместе с глубинным раздражением и чем-то вроде чувства беспомощности.
Его челюсти сжались, голос понизился до рычания.
— Ты трусиха, — сказал он, указывая жестом видящих на Элли. — Мы могли бы позавтракать час назад, жена, но ты слишком, бл*дь, трусишь, чтобы перестать швыряться в меня этими пассивно-агрессивными подколками и вместо этого по-настоящему прочувствовать то, что ты чувствуешь. Неужели так сложно, бл*дь, быть честной со мной? С собой? Потому что я так могу продолжать весь день, любовь моя.
Она скользнула вперед и атаковала его пинком в грудь.
Ревик заблокировал пинок, но это оказалось обманным маневром.
Извернувшись в воздухе, она легко спружинила на пятках, подпрыгнула и использовала свой вес и инерцию, чтобы с силой ударить его по лицу.
Она начала отступать, но он оправился быстрее, чем она рассчитывала, скользнул вперед и подкосил её ноги подножкой.
Он не отпрыгнул за пределы досягаемости её рук и ног, а последовал за её падением прежде, чем она успела восстановить равновесие или убраться подальше.
Она упала на спину, резко выдохнув.
Он приземлился на неё, оседлав, пока она хватала воздух ртом от резкого падения.
— Слезь с меня, бл*дь! — зарычала Элли, всё ещё тяжело дыша и ударяя по нему.
Ревик блокировал как минимум половину её ударов и подвинулся ближе, чтобы уменьшить силу тех ударов, которые не удавалось пресечь. Она извивалась под ним, пытаясь выбраться, но его вес пригвоздил её к мату, что явно разъярило её, когда она не смогла освободиться.
— У тебя фонарик в кармане, или ты просто рад меня видеть? — рявкнула она, стискивая зубы. — С тебя станется получать от этого кайф…
— Это мой член, — прорычал он в ответ. — И да, он твёрдый. Хочешь посмотреть, любовь моя?
— Воздержусь, — она сверлила его гневным взглядом. — Думаю, я насмотрелась на него прошлой ночью… в тех бл*дских шоу фриков в секс-клубах Лондона, — она снова стала бить его, и он заблокировал первый удар, приняв второй удар по груди. Всё ещё тяжело дыша, она закусила губу, и её глаза сверкали. — Видимо, твои эксгибиционистские тенденции никуда не делись, да, муж? Раз ты хочешь сделать это здесь, перед всеми этими людьми…
— А почему бы и нет, бл*дь? — прорычал Ревик. — Раз ты угрожаешь уйти от меня, если я тебя не трахну… угрожаешь спать с другими мужчинами… тогда, наверное, мне стоит тебя трахнуть, не так ли, жена? Разве не этого ты от меня хочешь?
Когда Элли заизвивалась под ним, хрипя от ярости, он сдвинулся выше по её телу, придавив бёдрами её бёдра и ноги.
— Ну же, любовь моя. Нельзя сказать, что мы прежде никогда не делали этого со зрителями. Не будь скромницей. Не только я научился устраивать хорошее шоу.
— Да отъе*ись ты!
— Я и пытаюсь пое*аться, — сказал он холодно, но с лёгким весельем. — Открой ротик, милая. Ведь так ты делала в Пекине, верно? Это была твоя специальность? — помедлив мгновение, он добавил уже холоднее: — Может, тренировки Джейдена прошли не совсем впустую. Это ведь он познакомил тебя с групповым сексом, не так ли, любовь моя? Может, ты права. Может, я слишком суров с ним. Чёрт, да мне надо быть благодарным. Может, мне стоит купить ему пива за то, что подготовил тебя для нас остальных…
Она застыла, уставившись на него.
Джон тоже напрягся, чувствуя, как его сердце замерло в груди.
Он не до конца понимал, что сказал Ревик, и на что он ссылался, но он чувствовал расчётливость в его словах, просчитанность этой подколки.
Он ощутил, как дрогнуло сердце Элли, противореча злости на её лице.
На мгновение эта злость отступила, и Джон увидел там обиду. Он увидел это достаточно ясно, чтобы это выпотрошило его, заставив отвернуться.
Она знала, что Ревик задел её намеренно. Она знала, что он пытается вывести её из себя, но этого знания было недостаточно, чтобы смягчить его слова или свет, который он в них вложил.
Джон и Элли были не единственными, кто ощутил этот удар.
В толпе воцарилось молчание.
Посмотрев по сторонам, Джон увидел, что все люди и видящие стоят там, ошарашенно глядя на двух элерианцев.
Но никто не отворачивался.
В те несколько секунд Элли лишь смотрела Ревику в лицо, тяжело дыша.
Затем её глаза вспыхнули, засияв ярко-зелёным светом. Джон почти видел, как она пыталась использовать телекинез… а потом её лицо исказилось от боли. Ошейник сработал, заставляя её остановиться, и теперь она просто лежала там с напряжённым лицом, тяжело дыша.
Ей потребовалось несколько секунд, чтобы оправиться.
Как только это случилось, её лицо исказилось от слепой ярости.
Элли замахнулась на него по-настоящему, рванувшись всем телом прежде, чем он успел отреагировать, и резко ударила в челюсть. Ахнув от удара, Ревик поймал её за запястье, когда она замахнулась во второй раз. Она угодила ему по шее сбоку, когда он увернулся от третьего замаха. Затем он схватил её второе запястье.
На сей раз она так сильно забилась под ним, что Джон забеспокоился, как бы она не навредила себе.
— Ну же! — рыкнул Ревик. — Я знаю, что ты не настолько слабая, бл*дь!
Ощутив импульс света и в этих словах тоже, Джон вздрогнул.
Он снова увидел, как злость на лице Элли исчезает ровно настолько, чтобы Джон ощутил резкую боль в сердце, ещё сильнее, чем прежде.
Рефлекторно стиснув свою грудь, он посмотрел на Врега, сжимая челюсти.
«Нам стоит уйти, — послал он. — Всем нам. Всем, кто здесь. Оставить их одних нахер».
Помедлив при виде встревоженного выражения на лице Врега, он добавил:
«Всё хорошо. Думаю, я знаю, что делает Ревик. Понятия не имею, сработает ли это, но мы не помогаем им, находясь здесь. Мы лишь упрощаем ей возможность избегать того, что он пытается заставить её прочувствовать. Если бы он мог запереться от всех нас, подозреваю, он так и сделал бы. Я предлагаю вышвырнуть всех отсюда и поставить охранников у двери… даже если охранниками будем мы сами».
Врег на мгновение поджал губы, затем кивнул.
Послав резкий сигнал через конструкцию, он подождал, пока все взгляды и лица обратятся в его сторону. Как только достаточно людей посмотрело на него, он сделал рукой резкое круговое движение и показал на лестницы, приказывая всем уходить.
