«Может быть, ты оставила его на скамейке за домом?»
«Не знаю. Надо бы написать Максиму, узнать, всё ли у него в порядке».
«Напиши с моего планшета, он как раз в комнате, в верхнем ящике».
«Ладно. И не затягивай с гостями».
Когда я вошла в социальную сеть, там меня уже ждали сообщения от Максима. Он снова беспокоился, что от меня с самого утра нет вестей. Он очень щепетильно относился к нашей договорённости держать друг друга в курсе событий, прямо как Дилан двадцать с лишним лет назад. Я ответила на письма:
«Привет, по какому поводу беспокойство?»
«Как всё прошло?» — тут же пришёл ответный вопрос.
«Нормально, но прошло ещё далеко не всё и, возможно, мне потребуется твоя помощь».
«Я весь внимание».
«Нужно взломать базу данных лаборатории и удалить всё, что имеет отношение к разработке вакцины Линнемана».
«Ого, вот это ты завернула! Я попробую посмотреть, что здесь можно сделать, но скажу сразу: это либо нереально, потому что засекреченные данные, тем более такие, имеют как минимум десятиуровневую защиту, либо почти нереально, так как в девяносто девяти процентах случаев имеются резервные копии документов на удалённых серверах, флешках и в бумажном виде».
«Это уже не твоя забота. Так что, когда ты вынесешь свой вердикт?» — спросила я.
«Постараюсь завтра, но не обещаю».
«Спасибо. Как у тебя дела?»
«Я в порядке. Светка бесится, всё что-то вынюхивает, думает, у меня появилась девушка — не Маша. Она зачем-то ходила в универ, спрашивала ребят обо мне, ну и… сама понимаешь».
«Похоже, она вжилась в роль заботливой мамочки, беспокоится о тебе».
«Как-то чересчур…»
«Максим, о моей просьбе не должна знать ни одна живая или мёртвая душа. Обещай мне?»
«Клянусь, больше никто не узнает. Могла и не напоминать».
«Профессиональная предосторожность. Удали все компрометирующие сообщения. Ты сейчас дома?»
«Нет, в Нижнем Волчке у бабушки, сегодня помогал ей по хозяйству».
«Она не болеет? Всё хорошо?»
«Ну, ты бы её не узнала. Время остановилось только для вас двоих».
«Что это сейчас было? Обвинение?»
«Нет, констатация факта. Мне кажется, она больше не хочет жить, просто ждёт смерти».
«Откуда такие мысли?»
«Просто пришло в голову. Она часто сидит у окна и смотрит в пустоту, даже когда я рядом. Мы даже толком не разговариваем. Знаешь, после вашей смерти все, кроме меня, запретили себе говорить о вас, словно вас никогда не было. Но у всех при этом начала ехать крыша».
«Мы уже не вернёмся, так что им придётся и дальше жить с этим. Каждый теряет кого-то близкого. Это неизбежно».
«Сегодня приходила Полина, очень странно разговаривала со мной».
«В каком смысле?»
«Она, похоже, вообще считает, что главная здесь. Сказала, что я совершаю какую-то ошибку и рою себе могилу».
«Ты не упоминал ей о нас?»
«Нет, но она вела себя так, как будто всё и так знает. Её бы ты тоже не узнала: высокомерная, грубая и бесцеремонная. Мне жаль Егора, честно. Ему приходится делать всё, что она говорит. Она просто шальная, не говоря уже о том, что ещё с прошлого года переехала жить к своему жениху! Если честно, я не понимаю, почему ей всё позволяется».
У меня уже давненько начали появляться догадки, почему Полина так себя ведёт и почему никто не смеет ей возразить. Странно, что Максиму никто не поведал об этом.
«Кстати, спасибо за деньги, мама, но не стоило этого делать. Я не просил».
«Считай, что это аванс. Ты сам впустил в свою жизнь перемены, так что поворачивать назад уже поздно».
«А я и не стремлюсь обратно. Просто у меня кризис самосознания и созерцания текущей реальности».
«Может, я зря свалила на тебя эту базу данных?»
«Нет, это отличная пища для мозгов. Я люблю сложные задачи. Кроме того, я рад, что ты обратилась ко мне за помощью. Сообщи, если появятся новости. Я напишу тебе завтра. Пока!»
«Доброй ночи, Максим, люблю тебя».
Дилан появился на пороге комнаты где-то к половине первого, тут же, прямо в одежде, свалился на кровать и притянул меня к себе.
«Снова позвала Максима?»
«Знаю, что ты не в восторге, но он может оказаться полезным».
«Может. Но и ты не забывай, что наша задача — убить профессора. Кроме него вряд ли кто-то способен изобрести вакцину».
«Давай не будем сейчас об этом? Позволь мне просто радоваться, что я, наконец, отделалась от этого недомерка».
«Мы абсолютно одни, — Дилан приник губами к моей шее. — Чего хочет моя госпожа?»
«Любви. Только на этот раз нежно».
Он разделся, аккуратно повесил одежду на заднюю спинку кровати и залез ко мне под одеяло. Мы провели эту ночь в лучших традициях нашей бурной молодости, а под утро, счастливые, уснули.
«Каждый раз, когда я обнимаю тебя, чувствую, что попадаю в рай», — признался он.
Чем ближе друг к другу мы находились, тем лучше себя чувствовали и быстрее восстанавливали силы. И хоть Дилан в глазах Иуоо и всех остальных являлся лишь моей тенью, моим рабом, я всё отчётливей понимала, что без него не стало бы и меня. Мы слились и не подлежали разделению.
«Даже если нас скоро убьют, я буду рада умереть счастливой. Только бы они не трогали Максима».
«Ты сама подсознательно притягиваешь его к себе».
«Да. Это так. И я давно уже перестала быть ему матерью. Мать просто тихо ревела бы в сторонке, а я, как последняя дрянь, подумала о собственной прихоти».
«Тут я даже спорить не буду», — ответил он, однако без обвиняющих интонаций. Мы давно научились высказываться прямолинейно, не церемонясь.
Мы нежились в постели до полудня, потом Дилан ушёл готовить завтрак, а я осталась размышлять о грядущем и строить планы на день.
Потерянный клатч насквозь промок ночью под дождём, потому что кое-кто забыл вчера принести его мне. Я открыла его, чтобы проверить, все ли вещи в сохранности. Оказалось, из кошелька пропала наша семейная фотография.
«Дилан… о, чёрт…»
«Мы хотя бы знаем, у кого она».
«С каждой минутой я всё больше хочу прикончить его!» — разозлилась я.
«Стоп-стоп-стоп! Мы наёмники, а не потрошители, — он снял с плиты сковороду с горячей трапезой. — Завтрак готов. Сейчас приду к тебе, и мы забудем о мелочах», — сказал Дилан, чтобы отвлечь меня от деструктивных мыслей.
Только мы удобно устроились, чтобы как следует подкрепиться, как в ворота позвонились.
«Прогнать его?» — спросил Дилан.
«Нет, у нас осталось времени в обрез. Надень чёрные линзы. Открой ему».
«Уверена? Хотя бы поешь».
«Я готова съесть быка после сегодняшней ночи! Ничто не помешает мне забыть о еде».
Дилан открыл ворота, а сам устроился в гостиной читать новости. Алекс сначала встал перед Диланом, спросил, где Мери, потом побежал в направлении комнаты. На этот раз он влетел ко мне без стука, в крайнем волнении и так же бестолково воскликнул:
— Мери!
В этот момент я, абсолютно нагая, лежала в постели и пила молоко.
— А, это ты… только тише, пожалуйста, не кричи, — полушёпотом попросила я.
— Как ты? — по-прежнему громче, чем хотелось бы, спросил Алекс. — Что он с тобой сделал?
— Трахал меня. Ты же проиграл меня ему. Что он ещё мог со мной сделать? — я выдержала паузу, чтобы допить остатки молока. — Зачем пришёл?
— Я хотел отвезти тебя домой… — голосом нашкодившего школьника ответил он.
— Что, в таком виде? У меня даже трусы порваны. Убирайся, я хочу забыть, что когда-то знала тебя.
— Мери, пожалуйста, давай уйдём отсюда?
— Я уйду с тобой, если ты выполнишь моё условие.
— Какое? — недоумённо спросил он и раскрыл рот от растерянности.
— Вчерашнее, — напомнила я. — Уничтожь все разработки.
— Я не могу…
— А ведь я тебя вчера просила, умоляла: давай уедем, пока не поздно! Но нет! Ты сказал, что мы останемся здесь, пока ты со всем не разберёшься! И как ты разобрался? — ты продал меня. Теперь я тебе говорю: я никуда не уйду отсюда. Либо ты решаешь проблему, либо ты ничтожество для меня! Я ясно выразилась?
